Вкус жизни - Шамхал Афлатун оглы Маниев

уже должны были насторожиться. С какого, вообще, ты пригласил их к нам за стол?! – вопросил вдруг громко Серега.

– Да жалко их стало! Думал, студенты… Заказать ничего не могут! Не то что за стол заброненный сесть! – оправдываясь, разводя руками, восклицал Леха. – Помнишь же их лица?

– Да все я помню. Помню, как они набили счет в баре, а нам пришлось оплачивать. Потом повезли нас в какой-то клуб в центре города. Помню шарики с газом за пятьсот рублей. Помню караоке за шестьсот рублей песня. Бля, я помню, как нам в итоге принесли счет на тридцать тысяч, – подытожил, опустив голову, Серега.

– Отбили же половину! – встал резко Леха.

– Да потому что я в милицию позвонил! Забыл уже, что ли?! – выдал во все горло Серега, смотря на неуверенно стоящего друга. – Набрал ребят в погонах, пока ты, наивный, слюни пускал. Если бы я тогда их не вызвал, все тридцать пришлось бы платить!

– Все, ладно… Забили и забыли… Пошли отрабатывать, что просрали… – махнул рукой Леха. – Да мы тут нашего Артура совсем перепугали своими историями. Вообще от женского пола шарахаться будет! – смеясь, объявил в голос Леха.

«Да-а… Неудивительно, что вас, дураков, развели», – подумал я про себя.

– Не повезло вам, товарищи коллеги… – произнес я с небольшим хрипом.

– У тебя, кажись, проблемы. Голос поскрипывает, – заметил Серега.

– Точно, что-то не так с нашим парнишкой. Ладно, мы пошли. А ты проверься. Мало ли, чахотка, – с усмешкой заключил Леха.

Правда. Я и не замечал… Что у меня с голосом? Как комок в горле застрял. Странно… По возвращении домой я, как всегда, уселся есть перед компьютером. Проглотив кусок хлеба, я почувствовал боль. Раньше тоже были отголоски боли, но я не обращал на них особого внимания. Кажется, сейчас даже боль сильнее… Как будто я проглотил камень, а не простой хлеб. Эти двое с работы сбили меня с толку. Со мной явно что-то не так. Мне кажется, пора обратиться к врачу.

2. Сквозь тьму

Слепящие лучи. Не отвернуться. Лежу на спине. Обернут сверху простыней, словно в белый саван. Свет. Протяжный гул лампы. Свежий ядреный запах спирта. Хирург втыкает большую иглу в горло. Зажимаюсь, лицо искажается в терпении. Рядом с иглой холодно приложен ультразвуковой прибор. Я смотрю на лампу сверху и пытаюсь держаться. По щекам бегут больные торопливые слезы. Игла вводится через кожу, прямо в узел. Хирург перемещает иглу в разные стороны. Делает несколько поступательных движений. Набирает столбик ткани щитовидной железы.

Игла одним опытным движением быстро извлекается. Место забора врач протирает раствором. Полученная ткань уже на нескольких предметных стеклах для микроскопа. Седовласый доктор в роговых очках нарушает молчание:

– Надо сделать еще три забора.

Тихая болезненная процедура продолжается.

Через двадцать минут место прокола шеи заклеивают лейкопластырем.

– Полежите минут пятнадцать. Потом можете идти. Пить есть разрешается в привычном режиме.

Врач уходит в соседний кабинет. Мыслей нет. Время затянулось. Я будто нарочно смотрю на желтые лучи нависшей надо мной круглой лампы.

– Вставайте, одевайтесь. Доктор вас вызовет, – объявляет появившаяся откуда-то медсестра.

Я за дверью. Коридор, спешащие люди. На стене горит красный свет – вызов. Я вхожу в кабинет, присаживаюсь на стул. Напротив за столом хирург, опустив глаза, подписывает предварительные анализы.

– Дальнейшая работа будет проходить в цитологической лаборатории, – смотря на меня, произнес врач. – Окончательное цитологическое исследование будет проводиться там. Через неделю дадут ответ, – добавил он, исписывая листы медкнижки размашистым подчерком.

– Доктор, что за исследование? И почему так долго? – вырвалось у меня.

– В лаборатории цитолог сравнивает измененные клетки с нормой, – проговорил ровно врач. – По итогу дает диагноз. Пока мне вам сказать нечего. Ждите результат, – заключил доктор.

Я был опустошен. Покинув стены медкабинета, медленно, бессознательно перебирая ногами, я спустился по лестнице и вышел из здания больницы. Приподняв голову, я обернулся вокруг. Вместо неба я видел лишь грязное пятно во всю ширь. Со всех сторон – размытые образы людских масс и машин. В уши насильно залез отвратный звук улицы – серый бессмысленный шум. Я встал на месте, зажался, крепко закрыл уши руками. Я не чувствую себя. Не чувствую всего тела – в нем нет энергии. «Ждите результат» – неделю? Почему так долго? Злоба сжирает меня. И это в нашем мире, где делают биопротезы, управляемые силой разума? Почему людей, стоящих у пропасти, заставляют ждать? У пропасти я или нет? Что, людей не хватает? Техники? Чего?!

Сильный удар в плечо. Боль. Я поднял глаза на неясный силуэт. Это был высокий незнакомец. В его глазах, полных темноты, я увидел неприязнь. Как будто он знал, что я болен. Люди не любят больных, они сторонятся их. Cчитают их проигравшими, проигравшими жизнь. Поэтому они не хотят их касаться. Стоять с ними рядом, даже просто говорить. Они боятся «заразиться», заразиться проигрышем…

Я уже в метро. Толпы этих людей. Толпы этих здоровых людей. Меня мучила зависть. Много стариков. Я завидую вам. Вам больше повезло. Мне даже тридцати нет, а вам под семьдесят. Да еще такие бодрые, веселые. Смеются, что-то увлеченно обсуждают. Я ненавижу себя за эти мысли, завистливые мысли. Я не могу им противостоять – успокаивал я себя. А я ничего не успел. Я не чувствовал ни разу себя счастливым… Ни семьи, ни деяний, ни добрых и даже ни злых. А кто в этом виноват? Кто? Только я…

Непредвиденная, внезапная болезнь сбила с ног. Ворвалась в мою жизнь, выставила свои правила и начала смеяться, не дав ни малейшего шанса… Скоро пойму, где я – вышел на территорию смерти либо это доброкачественный узел. Какие могут быть прогнозы? Особенности рака щитовидки? Сколько живут с раком такого типа? Сколько людей излечивается? Я ничего не знаю… Говорят, пациенты, перенесшие онкологические заболевания, имеют различные перспективы на будущее. Зависит такой прогноз от типа опухоли, стадии ее обнаружения, места расположения и темпов роста новообразования.

Ожидая вердикта, я пытался как-то убить время. Растворить себя в нем. Я сел в осаду. Я не покидал стен комнаты общежития. Против времени я вооружился сильным снотворным и пятью бутылками водки. Снотворного я никогда не принимал, а запах спирта я не переносил. Но мне нужна была сильная срочная помощь в виде сонного беспамятства и сбивающего с ног хмельного удара.

Выжидая, я расписал себе определенный распорядок:

Проснулся.

Что-то поел.

Налил стакан.

Чтобы отвлечься, включал телевизор.

Наливал еще стакан.

Чувствуя слабость и головокружение, глотал таблетки