Исцеление Вечностью - Евгений Георгиевич Санин

улице направился к автобусной остановке. Здесь не было ни автобуса, ни такси. Зато, к счастью, подвернулся частник, который за двойную цену быстрее ветра согласился доставить пассажира в другой конец города.

Он даже и не помнил, как доехал до дома Веры. Как вбежал в подъезд. Как оказался на седьмом этаже.

Дверь была не заперта. И в коридоре оказалось немало людей.

— Она уже никого не узнает и не разговаривает! — увидев его, шепнула оказавшаяся среди них Ирина.

— Ну, меня-то узнает! — уверенно пообещал Александр. — И пусть попробует мне не ответить!

Успокаивая дыхание, он вошел к Вере. Та сидела, подозрительно низко уронив голову.

— Вера, ну что ты, в самом деле? — с нарочитым упреком, хотя внутри все так и замерло, сказал Александр. — Пугаешь так всех?..

— Ты? — послышалось в ответ едва слышное. — Наконец-то…

— Что, совсем плохо? — подойдя к ней поближе, участливо спросил Александр. — Так ведь это ж уже бывало, и не раз!

И тут Вера изо всех сил подняла голову, приоткрыла наполовину глаза и совершенно отчетливо сказала:

— Почему? Теперь … я… совсем… здорова…

— Вот видите! — выбежав от нее, влетел на кухню Александр — Вера сама считает себя совсем здоровой! А вы мне здесь панику подняли!

И тут, за его спиной, раздались три громких коротких крика… один… второй… третий…

Так кричат штангисты, толкая вверх особенно тяжелую штангу. В них отчетливо слышались одновременно — и страх, и удивление, и радость…

— Это конец! — уверенно сказала Ирина.

У сестер милосердия началась истерика.

Даша, взвизгнув, забилась за холодильник. Лена зажала себе кулаком рот, чтобы не закричать.

Александр, расталкивая и опережая всех, рванулся в комнату — к Вере.

Она сидела, склонившись совсем набок, и, судя по едва заметному шевелению халата на груди, еще дышала. А может, уже нет? И это было лишь от дуновения ветра из открытого окна?..

В любом случае, надо было спешить!

Александр схватил лежавший на столике псалтирь и принялся лихорадочно листать его, ища нужный канон.

Кто-то с плачем попытался войти в комнату. Кто-то о чем-то хотел спросить. Крикнув всем: «Вон!!!», он захлопнул дверь сильным ударом ноги и нашел, наконец, то, что искал — Канон молебный при разлучении души от тела.

Он начинался обычными предваряющими канон молитвами и затем уже читался от лица человека, как было написано: «с душею разлучающегося и не могущаго глаголати».

«Каплям подобно дождѐвным, злѝи и ма̀лии днѝе моѝ, летним обхождением оскудева̀юще, пома̀лу исчеза̀ют ужѐ, Влады̀чице, спаси мя!», читал он, часто повторяя:

— Пресвятая Богородице, спаси нас!

«Содержит ныне душу мою страх велик, трепет неисповедим и болезнен есть, внегда̀ изы̀ти ей от телесѐ, Пречистая, ю̀же утѐши».

— Пресвятая Богородице, спаси нас!

Александр первый раз в жизни читал этот канон и старался тоже, наверное, как никогда в жизни:

«Приклони ухо Твое ко мне, Христа Бога моего Ма̀ти, от высоты̀ мно̀гия сла̀вы Твоея̀, Блага̀я, и услы̀ши стена̀ние конечное, и ру̀ку ми пода̀ждь».

— Пресвятая Богородице, спаси нас!

«Иже по плоти, сродницы мои, и иже по духу, братие, и друзи, и обычнии знаемии, плачите, воздохните, сетуйте, се бо от вас ныне разлучаюся».

При этих словах, словно слабая дрожь прошла по телу Веры. Она чуть выпрямилась. И тут… Александр боковым зрением увидел, как рыжий кот, словно дождавшись этого последнего момента, подполз к Вере, поцеловал ее в губы — да-да, именно поцеловал, прощаясь, а не прикоснулся — и после того, как ее голова окончательно упала на грудь, подошел к нему и встал рядом, плотно касаясь пушистым боком его ноги…

«Из пла̀мене преподо̀бным ро̀су источѝл есѝ, и пра̀веднаго жертву водою попалѝл есѝ, вся бо творѝши, Христѐ, то̀кмо ѐже хотѐти. Тя превозно̀сим во вся вѐки!» — понимая, что Вера уже в другом мире, оглядывается, осматривается, трепеща душою, и помощь от него ей требуется сейчас намного больше, чем все эти месяцы, повысил голос Александр.

— Пресвятая Богородице, спаси нас!..

После чтения канона, под руководством Ирины, тело Веры положили на простыню и перенесли в большую комнату на диван… Лицо покойной было каким-то обиженным. В квартире появился и начал быстро усиливаться запах тлена. Александр знакомым сантиметром измерил рост Веры, чтобы назавтра заказывать гроб.

Все подавленно молчали.

И только Гузель отчаянно спорила с сестрой милосердия: вызывать или нет сестру Веры. Ведь она категорически запретила это делать… Александр, не зная, как быть, позвонил отцу Игорю.

— Что значит, не вызывать? — даже не понял тот. — Какая никакая, а — родная сестра. Немедленно вызывайте!

Александр нашел в лежавшей на полке около телефона книжке на букву «Л» — Лиду, набрал ее междугородний номер и, сказав, что сестра ее умерла, как мог, выразил свое соболезнование.

Та сдавленно охнула, но, неожиданно довольно-таки спокойно восприняв эту новость, пообещала, несмотря на то, что живет в далеком Новосибирске, скоро приехать и ни в коем случае не хоронить Веру без нее.

Мало-помалу находившиеся в квартире разошлись, и оставшиеся — Александр и сестры милосердия — поделились на смены, кому когда читать ночью псалтирь.

Александру выпала первая смена — с одиннадцати вечера до двух ночи.

Сначала стоя, а потом сидя — кот по-прежнему не отходил от него ни на шаг — он читал один псалом за другим.

Подошло время пересменки. Но привыкшая к его чтению Вера словно не отпускала его.

И он отчитал вторую смену, затем — третью…

Потом, не отдавая отчета себе в том, что делает, подошел к гробу, посмотрел на лицо Веры и не поверил своим глазам.

Она — улыбалась!

— Ты видел? — спросил он у единственного свидетеля всего этого — кота.

И тот вместо ответа, а может, это и было ответом, — как только Александр опустился на стул, чтобы продолжить чтение псалтири, сразу запрыгнул ему на колени…

14

Напрасно Александр корил себя за то, что, вместо того, чтобы читать псалтирь стоя, он больше половины ночи читал его, сидя.

Он еще не знал, что силы ему очень понадобятся на следующий день, потому что весь его — с утра до самого вечера — он провел на ногах.

Где он только не побывал за это время, с кем только ни разговаривал.

Везде нужны были: справки, справки…

Когда потребовалась первая, он открыл паспорт Веры, взглянул на ее фотографию и ахнул.

Какой же она была молодой и красивой до своей болезни! И разница в возрасте у них, действительно, была совсем небольшой. Она оказалась старше его всего лишь на пять лет!

Тем страшнее было идти потом в бюро похоронных услуг за