Исцеление Вечностью - Евгений Георгиевич Санин

class="p1">— Вот помрете — сами все поймете! Причем, особенно именно на сороковой день!

И странное дело: такая резкость сразу подействовала на сестру Веры. Она безропотно отстранилась, пропуская вошедшего, и когда тот — не разуваясь! — прошел в комнату, где стоял гроб, шепнула Александру:

— Кто это?..

— Священник, отец Лев, — охотно объяснил тот.

— Прокурор в рясе! — поджала губы сестра Веры.

— Да вы не беспокойтесь, — принялся успокаивать ее Александр. — Панихида будет только в храме. А сейчас лития — это всего пять-десять минут! Вы только постоите со свечой в руке…

— Я? Со свечой?! Да вы в своем уме? Что подумают обо мне подруги?!!

— Да вы не о себе, вы о сестре сейчас больше думайте! — услышав эти слова, бросил на ходу проходивший из кухни в большую комнату отец Лев. И сестра Веры, сразу сникнув, снова покорно отошла в сторону — тем более, что ей уже нужно было встречать начавших приходить подруг.

Священник вошел в большую комнату, подошел к гробу, долго смотрел на лицо Веры и, наконец, несвойственным для него тихим голосом мягко сказал:

— Вот я, наконец, и выполнил свое обещание, Вера! Пришел. Прости, что так поздно. Прости, если можешь…

И во весь голос, так, что вздрогнули стены, подал первый возглас, ответом на который было пение всех тех, кто знал, что нужно петь.

Подпевая им, Александр оглянулся и неожиданно увидел такую картину: позади стояло не меньше пяти женщин-мусульманок. Каждая из них держала в руке зажженную свечу. И только сестра Веры стояла рядом с ними с опущенными руками…

Лития, как и обещал ей Александр, длилась не больше десяти минут.

Закончив литию и произнеся краткую проповедь, которая состояла лишь в словах: «Покайтесь, как, слава Богу, это успела сделать Вера, чтобы потом не было поздно!», отец Лев ушел.

И тут у сестры Веры началась истерика:

— А венок от меня? — увидев цветы в руках подруг, вдруг вспомнила она. — Вы что, хотите, чтобы у Верочки не было венка от сестры?! Нет, без него я на кладбище и тем более в ваш храм не пойду!!!

— Вот досада! Совсем забыл! — ахнул Александр и заметался по коридору, не зная, что делать.

К счастью, его остановил Сергий:

— Я на грузовой машине, — шепнул он. — Бюро ритуальных услуг открывается рано. Успеем!

Александр благодарно взглянул на него. Денег, которые оставила ему Вера, было еще достаточно. В крайнем случае, на такое дело он мог потратить и свои.

Они быстро вышли из дома и сели в машину. Сергий — Александр с удивлением покосился на него — спокойнейший в жизни человек неожиданно оказался лихачом. А, может, в виде исключения он просто торопился и развил такую скорость, что они всего за пять минут домчались до места.

Бюро, и правда, несмотря на ранний час, было уже открыто. Александр, со вздохом невольной вины перед Верой глядя на деревянные кресты, сразу выбрал самый большой венок и попросил срочно сделать на нем надпись «Любимой сестре Вере — от сестры».

Затем, в ожидании, пока художник напишет это белой краской на черной ленте, прошелся по мрачной, хотя и разноцветной от множества неживых цветов комнате. И вдруг он увидел то, что вызвало не то что радость, а восторг в этом самом не подходящем для положительных эмоций помещении.

Среди самых разных по форме венков был один маленький веночек. Он даже и не привлек поначалу его внимание. Но, почему-то вернувшись к нему взглядом, Александр всмотрелся внимательнее и… увидел посередке его, в обрамлении сосновых ветвей — маленький православный крест!

Он тут же купил этот веночек, и так как времени на новую надпись от него лично уже не было, пошел вместе с несущим большой венок Сергием к машине, ликуя от мысли:

«И все-таки Вера получила все, что хотела, даже, несмотря ни на что — крест на свою могилу!»

4

Веру внесли в храм, когда певчие на клиросе громко и слаженно пели:

«Святы̀й Боже, Святы̀й Крепкий, Святы̀й Безсмѐртный, помилуй нас!»

Люди принялись тесниться, освобождая в самом центре место, куда и был поставлен на лавках гроб.

Александр и тут успел, обогнав всех, войти в алтарь, положить три земных поклона перед престолом и благословиться у отца Игоря, который вместе с сослужившим ему отцом Львом, вел службу, на чтение Апостола. Затем, восстанавливая дыхание и сдерживая шаг, чинно прошел по солее и, остановившись перед амвоном, лицом к алтарю торжественно один за другим прочитал два отрывка из посланий святого апостола Павла.

После этого он вернулся в алтарь, поклонился отцу Игорю, положил книгу на место и успел снова вернуться к Вере до начала чтения Евангелия.

«Слава Тебе, Господи, слава Тебе!» — пел хор.

Люди крестились и кланялись. Как ни странно, несмотря на будничный день, храм был переполнен.

«Во-онмем!» — призывая всех к особому вниманию и благоговению, громче обычного воззвал отец Лев, и отец Игорь проникновенным голосом начал:

«Во время Оно…»

Слушая Евангелие, Александр невольно покосился на Веру, и не мог оторвать от нее глаз.

Вера лежала с белым венчиком на лбу, на котором были изображены Иисус Христос, Божия Матерь и Иоанн Предтеча, и написано: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас!»

В руках у нее была небольшая иконочка. Александр в спешке и суете особо не выбирал, какую именно положить в гроб. И только тут заметил, что это был образ Пресвятой Богородицы «Всех Скорбящих Радость».

Застывшее лицо Веры было торжественно и покойно.

Казалось, что она внимательно слушает каждое слово, которое, по давней церковной традиции, нараспев произносил отец Игорь.

«Слава Тебе, Господи, слава Тебе!» — после чтения Евангелия снова пропел хор.

И тут из толпы стоявших вдруг выскочила Лена. В белой косыночке сестры милосердия с красным крестом, она достала из-за пазухи саван и прикрыла им белый тюль…

Сестра Веры рванулась было к гробу, но, очевидно, мысль о том, что могут подумать о ней все эти чужие люди, которые, судя по выражению их лиц, явно одобрили все это, остановила ее.

Да и подруги, как поняла она, совсем не возражали против этого…

А потом, когда после долгого перечисления поминаемых о здравии, вдруг первым на весь храм в молении о упокоении зазвучало: «Новопреставленной Веры!», она закаменела, побледнела, впервые, наверное, поняв всю невозвратимость потери. А может, и то, что и с ней когда-то тоже случится такое. И стала мало чем отличаться от лежавшей в гробу сестры…

А служба шла своим чередом.

Хор медленно спел «Херувимскую песнь», затем,