Чёрно-белый мир - Татьяна Андреева

к дьяволу в пасть, лишь бы чувствовать его рядом, видеть, прикасаться. Однако я знала, что поступила верно. Нельзя было держать его при себе, обрекая Сэм на жизнь без отца. Уж я-то понимала, каково это — быть сиротой, и не желала этого никому, в особенности своей племяннице, ведь Антуан Гланц был моим дядей, а Верене — двоюродной сестрой.

А Константин… Со мной, в моей памяти, осталась одна счастливая ночь и одно солнечное утро. Мне было предсказано случайно украсть его частицу, а взамен сознательно отдать свою. Я увела Саманту с Багрового поля, не ведая, что она его ребёнок. Ему отдала своё сердце, а с ним всю себя. О какой же части шла речь, если боль потери пронизывает каждую клеточку? И уж совсем не ясно, как это должно отразиться на будущем их мира, если я застряла в своём.

Со злостью захлопнула книгу. Возвращалась к началу раз десять и всё равно не понимала, о чём читаю. Не было смысла продолжать.

Окинула взглядом пассажиров. Ничего интересного — почти все «зависают» в смартфонах, кто-то бездумно пялится в пространство, кто-то спит. Какой-то парень мне подмигнул. Снова раскрыла томик Гаскелл. * Подышала. Я справлюсь, всегда справлялась. Я научилась пережидать, пока пройдёт болезненное жжение в груди.

Отвлёкшись на чтение, не заметила очередную станцию и то, как одни вышли из вагона, а другие вошли внутрь. Что-то выбивалось из общей обстановки, не давала покоя какая-то инородная деталь.

Поверх страниц я разглядела начищенные до зеркального блеска сапоги. Чёрные брюки. Белоснежную рубашку. Прекрасные зелёные глаза. Он поднялся с сиденья напротив, пересёк проход и уселся со мной плечом к плечу.

— Что читаешь?

— Константин!!!

Из вагона, должно быть, выкачали весь кислород. Я задыхалась. За прошедшие полгода скопились тысячи невысказанных слов, но я не могла вымолвить ни одного. Хотелось кричать. Дотронуться, чтобы убедиться, что это не сон, но пальцы не слушались. Застыв, пожирала его взглядом, с жадностью втягивала вкусный запах трав. Я была самым алчным человеком во всех мирах, если дело касалось его. Я любила.

— Почему ты плачешь?

— Проехала свою станцию.

— Неприятно.

— Как?..

Он понял, что я имела в виду.

— Ты нашла кольцо?

Вместо ответа достала из-за пазухи медальон и кружок с рубином, покрутила перед носом мужчины.

— Его сделали для моей матери по приказу отца. Это не просто украшение, а маячок. Видишь пару? — Кольдт вытянул кисть, на безымянном пальце алым глазом сверкал перстень. — Нагревается, когда второе рядом. Тем сильнее, чем ближе. Стоит коснуться компаньона, и кольцо возвращается в исходное состояние, остывает. Оно вспыхнуло, едва портал выплюнул меня, а потом я увидел в окне тебя. Еле успел запрыгнуть в вагон — так быстро закрываются двери.

Так вот отчего у меня жгло в груди. Я спутала жар металла с давней подругой — тоской… Я взяла его руку, чтобы рассмотреть артефакт, и уже не смогла отпустить.

— Как тебе удалось вновь открыть коридор?

— Непросто. Быть может, это самое безумное предприятие, в которое я ввязывался. С кровью грифона проблем не возникло. Исдар стал старшим советником при аязе объединенного Мальдезера. Первым делом он наладил легальную торговлю между нашими странами. С фениксом вышло сложнее, ведь он… она улетела после встречи с тобой в Королевском зверинце. В поисках помогали оба Шелли и тот ушлый старикашка, что клялся, будто никогда не видел Сэм…

— Калеб!

— Оранти Блэйк, — усмехнулся Кольдт, — он самый. Вместе мы подняли все связанные записи, отыскали специалистов по магическим животным, изучили ворох древних карт. Я высадился на десятки островов в Акмаре, прежде чем найти тот самый. Она знала, что я приду, и одарила меня своей благодатью. Кстати, ты, наверное, обрадуешься, услышав, что их там было двое, и, кажется, вымирание им больше не грозит…

— Но орхидея? Невозможно! Даже если отыскать семя чёрного цветка, нужна…

— Да-да, знаю, тёмная кровь, — он помолчал немного, собираясь с мыслью. — Ты только не волнуйся… Я нашёл сына Ассандры, твоего племянника.

— Что?!

— Ну вот, разволновалась. Так и знал.

— Константин! — не удержалась, топнула ногой. — Где он? Можно с ним встретиться?

Его пальцы слегка сжали мои.

— За помощь я обещал не преследовать их и, в свою очередь, взял с него слово не идти дорогой матери. Он свяжется с нами, если захочет. Возможно, ему нужно время.

— Хорошо, но… Постой, ты сказал «их»? Есть кто-то ещё?

— Помнишь, Ассандра упомянула, что её отослали в Мальдезер вместе с наставником? Я перерыл всю пустыню, заглянул под каждую песчинку и нашёл ментора Дома безмолвных теней. Признаться, я был весьма удивлён, обнаружив при Хассане парнишку. Об отце мальчика известно только то, что тот мёртв. Полагаю, его участь была незавидной. Жаль, что у них не было ни одного проклятого семечка проклятой орхидеи!

— Ты дважды проклял священный цветок, — улыбнулась я, — но решил и эту проблему. Как?

— Семена хранились во Фростфорте более двадцати лет, со времён проживания во дворце принцессы Мелиссы. Я рассказал отцу об исчезновении магии, привёл доказательства, убедил заключить мир. Фригон истощён войной, взрослых магов мало, одарённые дети почти не рождаются. Королевская династия на грани гибели. Они пошли на сделку. Более того, в обоих государствах готовятся законопроекты об образовании девочек. Мы сделали это для Сэм и всего Амираби. С теми сведениями, что сообщила Ассандра, я также планировал добиться реабилитации Дома безмолвных теней. Отец отнёсся к идее благосклонно, а вот Антуан пока не готов к такому повороту, слишком много неприятностей обрушилось на его голову после убийства брата. Но я не намерен сдаваться. Ради тебя.

Мне нечего было ответить. Нет слов, способных передать весь спектр эмоций, пережитых в тот момент. Из груди рвалось то, что я твердила про себя на протяжении шести месяцев, что шептала в подушку по ночам и что не надеялась когда-либо высказать ему.

— Я люблю тебя.

Руки обвили мужскую шею, пальцы зарылись в русые волосы с медной искрой. Я притянула Константина к себе и поцеловала так страстно, будто вокруг не было ни души. Он отстранился первым. Его дыхание сбилось, речь стала прерывистой, и голос немного дрожал.

— Ты хоть представляешь, что я чувствовал, пока ждал, когда взойдёт капризное растение? Лучшие хозяйственники создавали цветку комфортные условия. В теплице стало уютнее, чем в Кленовой роще, клянусь! Днём дел было невпроворот, но при свете Астеры я мог думать только о тебе. Засыпая, вспоминал нашу ночь. А утром просыпался один в холодной постели. Но вытерпел эту пытку, переступил через все преграды и даже через себя,