Чёрно-белый мир - Татьяна Андреева

долго восстанавливается по той же причине и только за счёт внутренних ресурсов. Магия не разлита в воздухе, как на Амираби. То, что она сделала, потребовало великих сил, а прибывает медленно и мало. Необходимо продолжать поиски, я уверен. Если понадобится, ещё раз прочешем то высокое здание.

Я широко зевнула, едва успев прикрыть рот. В тепле, от сытного ужина и выпитого вина меня разморило. Напоровшись на укоряющий взгляд, виновато улыбнулась.

— Мне не хочется возвращаться в дом, где меня чуть не убили. Но, наверное, иначе нельзя. Ты же не можешь торчать тут вечно. Пожалуй, вызову такси. Ты закончил?

Константин помог мне надеть пуховик. Мила принесла счёт и помахала нам вслед с плохо скрываемым разочарованием.

На воздухе я слегка взбодрилась. По дороге обратно к площади мы угодили в толпу студентов. Парни и девушки перебрасывались снежками, за ними тянулось облако приторного пара, из кармана чьей-то куртки приглушённо пел популярный исполнитель, на всю улицу громыхал смех. Обычно шумные компании меня раздражали, но сейчас я словно заразилась их весельем. В крови играло вино, хотелось так же, как эти ребята, захохотать во всё горло и, подставив лицо небу, закружиться. Вместо этого я наступила на лёд, припорошённый снегом, нелепо взмахнула руками и… оказалась в объятиях Константина.

Надо было пошутить, отвести взгляд, отойти на безопасное расстояние. Но я настолько устала держать эмоции под контролем, что не сделала ничего такого. Напротив, вцепилась в его плечи, не оставляя между нами ни единого сантиметра. Даже сквозь одежду ощущала, как напряглись его мышцы, участилось дыхание. Он обхватил моё лицо ладонями. Мы остались вдвоём в круге света от уличного фонаря.

— Ты дрожишь. Замёрзла?

— Нет, я… жду.

— Этого? — спросил он и прижался губами к моему рту.

Он отстранился почти сразу, заглянул в глаза. Меня порывало продолжить поцелуй, сделать его менее невинным, но я только глубоко вздохнула.

— Я жду, когда ты убьёшь меня.

Кольдт сдвинул брови, черты его заострились, стали жёсткими. По моей щеке сбежала одинокая капля. Он стёр предательницу движением большого пальца.

— Не понимаю…

— Всё ты понимаешь, Константин. Мне известны ваши тайны. И это не просто скелет в шкафу, такого рода информацию можно использовать, чтобы посеять хаос, вызвать государственный переворот. Я могу встать на сторону ноксильварки, и, кто ведает, может быть, целые вселенные будут лежать у наших ног. Ты плохо меня знаешь, никому не доверяешь и всегда всё делаешь сам. Судьба родины и династии, или жизнь девчонки из другого мира? Однажды ты намекнул, что предпочтёшь чувствам долг. Что ж, я тебе верю.

Стиснула зубы и вытянулась как струна, готовясь к смерти. Я сгорю в его руках подобно средневековой ведьме. Земной путь закончится, и не будет больше ни одиночества, ни страха, ни боли. Ничего.

— Я об этом думал, — признался он. — Те, кто водил с тобой знакомство на Амираби, уверены, что ты дома. Здесь все считают, что ты мертва. Удобно.

— Почему тогда медлишь?

— В тот раз я не утверждал, что предпочту долг чувствам, а хотел показать, что это сложный выбор. И видимо, я плохой предводитель, плохой сын для короля, плохой отец для Сэм, ведь снова совершаю ту же ошибку. Не хочу терять тебя, несмотря на риск. Ты спросила, что мне нужно. На этот ваш Новый год я загадал бы тебя. Ты — моё желание!

Он поцеловал меня по-настоящему. Жадно, исступлённо, будто наконец обрёл то, о чём давно мечтал. Его губы ласкали мои, от лёгких прикосновений его языка к моему сердце билось чаще, быстрее по венам бежала кровь. Константин заставлял меня гореть без своей магии, и колючие крупинки таяли, едва касаясь моего пылающего лба.

— Идём, — сказал он, когда смог оторваться от меня, всё ещё тяжело дыша.

Я не раздумывая вложила дрожащую руку в предложенную ладонь. Мы вышли на площадь и сели в такси.

Глава 24. Рассвет

В подъезде ничего не изменилось. Всё так же заедала внешняя дверь, и скрипела внутренняя, деревянная. Старая лампа гудела, отбрасывая тусклый свет на куцые стены. Кнопка вызова не горела, хотя в шахте слышалось дребезжание подъёмного механизма. Всё было как всегда и в то же время иначе. Словно убогость обстановки в одночасье перестала иметь значение. Я любила весь мир, и он отвечал мне тем же.

Лифт спускался неторопливо. Наконец он достиг первого этажа. С визгом разъехались в стороны двери. На этот раз мой спутник шагнул в кабину первым. Он снова стал самим собой — уверенным, собранным, всесильным альтеором. Я утопила кнопку в серебристой панели. Вжалась в стенку, наблюдая, как исчезает за смыкающимися створками чёрная цифра «1».

Смотреть на Константина я избегала. Казалось, что, если наши глаза встретятся, сердце лопнет, до того оно билось. Я отвернулась к зеркалу.

Мужчина в отражении шагнул к женщине и склонился к её шее. Та закусила губу, чтобы не застонать. Он оставлял на нежной коже жаркие поцелуи, прикасался к ней кончиком языка. Одна его рука упёрлась в глянцевое покрытие возле её затылка, другая дёрнула молнию на пуховике, скользнула по ключице вниз и погладила обтянутую свитером грудь.

Я запрокинула голову к потолку и зажмурилась от блеска лампочек. Мужские губы переместились за ушко, на скулу, щёку, замерли в миллиметре от уголка рта. Я готовилась разомкнуть уста, чтобы соединить наше дыхание, насладиться желанным вкусом, стать настолько ближе, насколько возможно… Нас прервал бездушный голос:

— Тринадцатый этаж!

Подъём лифта был медленным, а, увы, не бесконечным. Свет хлынул из распахнутой коробки и выхватил из сумрака женскую фигуру. Соседка застыла посреди лестничной клетки. С диким грохотом обрушились на пол её сумки. Константин отпрянул, небрежным движением пригладил волосы. Я одёрнула пуховик, вышла на площадку, подняла укатившуюся банку зелёного горошка и протянула Тамаре.

— Карина?! — заверещала женщина и бросилась мне на шею, наплевав на бобовые. — То-то утром показалось, будто рядом хлопнула дверь! Ведь знала, что ты в порядке, верила! Они говорили, пропала ты. А я им, мол, умница она у нас, в нехорошую историю не ввязалась бы. Даром, что Пашка сгинул по пьяни… Но ты-то девчонка молодая, видная… Так и сказала: «Наверняка нашла себе ухажёра приличного, бросила всё и уехала». Потом, правда, переживала, думала-гадала, как же так, ничего-то с собой не взяла…

Соседка всхлипнула. Я погладила её руку.

— Тома, спасибо, что прибралась. Я тебе всё объясню. Позже.

— Ах да! В самом деле, чего накинулась со своей чепухой, когда ты не одна! — спохватилась она, заглядывая за