Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы - Джоанна Хиксон

Словно для того, чтобы отпраздновать это новое цветение, принцесса получила дар от короля Генриха – хрупкое венецианское зеркало, которое преподнес ей граф Уорик после очередного пиршества в парадном зале. Доверенный короля не скупился на похвалы, и Екатерина приняла подарок, густо покраснев от смущения и удовольствия.

– Ваше высочество, я точно знаю, какие чувства испытал бы король Генрих при виде вашей красоты, – начал граф, галантно опускаясь перед принцессой на колено. – Его сердце забилось бы от волнения, а королевская кровь вскипела бы в жилах от мысли о восхитительной возможности назвать вас своей королевой.

Люк с Алисией сдавленно захихикали. Мы сидели в конце длинного стола, отведенного для свиты принцессы. Строго говоря, Люку следовало ужинать с дворцовой челядью на кухне, но иногда церемониймейстер позволял мне приводить сына в парадный зал. Я поручилась за поведение Люка, однако хихиканье во время выступления почетного королевского гостя хорошими манерами не назовешь, и мне пришлось пнуть сына под столом.

– Король Генрих просит красивейшую из всех принцесс христианского мира принять это зеркало в дар и выражает надежду, что всякий раз, глядя на свое отражение, ее высочество ощутит и восхищение дарителя, и его желание увидеть собственными глазами то, что видит это скромное стекло. – Граф поднялся, снял с головы зеленый шаперон, склонился в глубоком поклоне и с искренней улыбкой продолжил речь: – Однако, не имея чести встретиться с вами, ваше высочество, мой государь не знает, как это знаю я, что зеркалу никогда не удастся отразить вашу истинную красоту, которая есть красота ума, а поэтому не видима ни человеческому глазу, ни венецианскому стеклу. Когда я вернусь к королю, я постараюсь наилучшим образом описать и зрелость вашего ума, и тонкость ваших чувств, и нежность вашей души, хотя, боюсь, слов простого солдата не хватит, чтобы воздать им должное.

Щеки Екатерины, внимавшей сладким речам красавца графа, залились ярким румянцем, что выдавало ее молодость и неискушенность.

– Вы недооцениваете свое красноречие, милорд Уорик, – мягко возразила она. – Прошу вас передать его величеству, вашему господину и королю, мою благодарность за щедрый дар. Глядясь в это зеркало, я буду размышлять о мире, о котором мы все молимся и который, мы надеемся, скоро воцарится между нашими странами. И я также благодарю лично вас, милорд, за то, что вы так любезно дали мне понять, как преданы вы и другие вассалы своему сюзерену и как высоко его цените.

Зеркало немедленно установили в салоне Екатерины, и принцесса долго не могла избавиться от посетителей, желавших полюбоваться своим отражением. Пришла даже королева – и сразу же выразила желание приобрести такое же для своих покоев. Позже, когда поток посетителей иссяк, я украдкой взглянула в зеркало и пришла в ужас, увидев толстую грудастую матрону. Ведь я по-прежнему считала себя легконогой и розовощекой девицей, отражение которой видела в лужах Монмартра, когда дразнила мальчишек на шумных игрищах Майского праздника. Не представляю, зачем королеве понадобилось иметь перед глазами это жестокое напоминание об уходящих годах. Вероятно, она попросту была слепа к угасанию своей красоты.

В последний день апреля писцы и юристы отложили в сторону перья, составив формальное перемирие, которое подписали герцог Бургундский и граф Уорик. Английский посланник тут же уехал, чтобы воссоединиться со своим государем в Манте. Перед отъездом он склонился к руке Екатерины и, одарив ее сияющей улыбкой, прошептал:

– До скорой встречи, ваше высочество.

– Надеюсь, король Генрих так же очарователен, как его посланник, – призналась мне Екатерина в тот вечер. – Хотя Ричард Уорик годится мне в отцы, я совершенно покорена его речами и улыбками! Увы, сегодня мне сообщили еще одну новость. Скоро состоится встреча для обсуждения условий мирного договора, и меня должны представить Генриху.

– Это замечательно! – воскликнула я. – Наконец-то вы встретитесь с английским королем! Вы часто говорили, что брак с Генрихом – единственный способ сбежать от герцога Бургундского.

– Да, но меня тревожат возможные условия договора. – Екатерина взволнованно стиснула руки. – На встрече герцог будет отстаивать интересы Бургундии, а Генрих печется об интересах Англии. Кто же будет служить интересам Франции? Что останется от нее, когда закончат раздел ее земель? А какова будет участь Карла?

– Пусть об этом беспокоится Танги дю Шатель, – сказала я. – У вашего брата много советников, заботящихся о его интересах, а у вас, ваше высочество, есть только вы сами.

– И еще ты, Метта, – вздохнула Екатерина. – Кстати, вскоре мы с тобой вновь отправимся в путь, потому что встреча с королем Генрихом состоится через месяц в Мелёне. Мы поедем той же дорогой, почти до Понтуаза.

Известие о предстоящем путешествии меня не обрадовало – слишком хорошо я помнила тряску в повозке по разбитым дорогам. Алисию новость огорчила сильнее. Я думала, что дочь, наконец, признается в своих отношениях с Жаком, но она промолчала и при первой возможности ускользнула из дворца. Пришло время облачать принцессу в придворное одеяние, а Алисия так и не вернулась.

– Метта, я на твою дочь не сержусь, и ты ее не ругай, – невозмутимо приказала принцесса.

– Вы слишком добры, ваше высочество, – возразила я. – Она пренебрегает своими обязанностями.

– Слишком скоро у нее не останется ничего, кроме обязанностей, – заметила Екатерина. – На сборы нам дали три дня.

От Екатерины Французской

Карлу, дофину Вьеннскому

Приветствую вас, мой дражайший брат!

Как все опять изменилось… Мне сообщили, что королева и герцог Бургундский в своем бесстыдном альянсе добились заключения мира между Францией и Англией. Меня в очередной раз предлагают в супруги королю Генриху! Я рада, что вы не прочли моих предыдущих посланий, ибо тогда не удалось бы сохранить в тайне знание, как я пострадала от дьявола-герцога. Однако я горячо молюсь о том, чтобы предстоящая мирная конференция положила конец моим мукам и я достигла того, что положено мне по праву рождения, а именно стать королевой и женой, которая не брезгует исполнением священных супружеских обязанностей и не отшатывается от мужа в страхе и отвращении.

И все же, как добиться мира между Англией и Францией, не уничтожив полностью ваше законное право наследовать французский престол? Какую власть король Генрих получит над нашими землями? Насколько вероломно поведет себя герцог Бургундский с целью расширить свои феодальные владения? Что останется от Франции? Надеюсь, что вы не окажетесь под пятой герцога Бургундского и сами изберете свою судьбу. Я также на деюсь, что вы не станете винить меня за то, что я покорилась своей участи. Увы, у меня нет иного выбора. В противном случае мне грозит безумие.

Независимо от того, как все обернется, остаюсь вашей преданной и верной сестрой,