Дети Велеса - Андрей Расторгуев

– Кажись, к нам парламентёры, – Аркаша показал на двух всадников, неторопливо бредущих к реке. Один держал факел, а другой… развевающийся белый флаг.

– Чего это удумали белую тряпку на копьё цеплять? – удивился Кардаш.

– Знак такой, – пояснил Стас, помня, что в этом девственном мире, не затронутом глобальными конфликтами, до сих пор не использовали знамёна. Нет здесь ни белых полотнищ, ни чёрных, ни каких-либо ещё. Вот и ещё одно подтверждение, что скитов привёл землянин. – Поговорить хотят. Скорее всего, предложат сдаться без боя, пообещают сохранить жизни, не трогать мирное население, не учинять грабежи… Ну, и так далее.

– Скиты никогда таких обещаний давать не станут. Слыханное ли дело, им от грабежей отказываться!

– Раньше, может, и не давали, не спорю. Но сейчас их ведёт Посланник Велеса. Уж он что угодно наобещает. Вдруг поверят его россказням, да ворота и откроют. А он преспокойненько с войском без боя в город-то и войдёт. Тут уж ему никто и ничто не помешает устроить бойню.

– Но это же бесчестно! – Кардаш был искренне изумлён.

Старый вояка воспитывался в благородных рыцарских традициях. И не он один, а все воины без исключения. Для местных слово «честь» далеко не нарицательное. Им живут, как по непреложному закону, лелея и передавая эту мудрость из поколения в поколение. Никто и не мыслит себе иной доли. Но вот появляется чужак, поправший все человеческие заповеди. Его извращённые понятия не укладываются в привычный смысл бытия, в корне отличаясь от сформированных за века традиций. Навязывая своё мировоззрение, он заставляет окружающих думать и поступать так же, как думает и поступает сам. И люди вдруг понимают, что нет законов, которые нельзя нарушить. В итоге грядёт всеобщая переоценка ценностей, у народа мозги набекрень. Воцарившаяся вседозволенность переворачивает прежнюю размеренную жизнь, ставя её с ног на голову, мир летит в тартарары. Конец света, как неизбежный финал потустороннего вмешательства. Вот вам и сбывшаяся легенда о Детях Велеса.

Пропустив мимо ушей недоумённое возмущение начальника стражи, Пырёв продолжал следить за парламентёрами. Оба всадника ступили на мост, спокойно доехали почти до самого края и встали там, как обычные мирные путники, ожидающие открытия ворот.

Первый развязно сидел на лошади, словно барин. Правая рука небрежно теребила поводья, в левой упёртый в бедро факел. Словно король со скипетром. И одет с показушной броскостью. Богатая длинная шуба и высокая шапка из дорогого, видать, меха. На шубе в самых неожиданных местах вставки из жёлтых металлических блямб. Неужели золото? Всё может быть, раз пальцы унизаны перстнями, так и сверкающими вкраплениями драгоценных камней. Настоящий иконостас. Несомненно, этот человек большая шишка, наделённая всеми полномочиями для ведения переговоров. Второй всадник, судя по всему, здесь только затем, чтобы подчеркнуть важность переговорщика. Ну и потом, должен ведь кто-то флаг держать. Не барское это дело.

Оружия при них Стас не увидел, но это ровным счётом ничего не значило.

– Эй, в Трепутивле! – прокричал знаменосец. – Кто у вас тут за главного? Пусть выходит. Великий Скал желает с ним говорить!

Вот, значит, как! Сам Великий Скал соизволил пожаловать. Хорошо. Есть шанс пообщаться с землянином и выяснить, что за тараканы у него в голове.

«Упырь, за мостом прячутся с десяток людишек с самострелами», – предупредил Косолапов.

Подстраховался-таки землячок. Хитрая бестия. Надо бы с ним поосторожней…

Видя, что Кардаш направился к лестнице, Пырёв перехватил его за руку:

– Не надо, не рискуй. Лучше будет, если я сам поговорю с Посланником. Быстрее друг друга поймём.

Начальник стражи ещё колебался, а Стас уже кричал в бойницу:

– Сейчас выйду! Только стрелков своих от моста убери!

Вождь кочевников перестал играть поводом. Подумал, повернулся к сопровождающему и кивком головы отправил того назад. Знаменосец умчался, унося заодно и флаг. Чуть задержался на берегу, с кем-то негромко переговорил. Когда вокруг него собралось несколько человек, прятавшихся по кустам, повёл их к лагерю.

Скал остался один. Снова спокойно поигрывал поводом и молча ждал.

Кажется, этот человек вообще ничего не боялся. А кочевники действительно верят, что с их вождём не случится ничего плохого, иначе приставили бы к нему хоть небольшой отряд сопровождения. Один знаменосец и десяток стрелков по кустам – это ни о чём.

«Косолапов, что там с засадой?»

«Порядок, Упырь. Все ушли».

Сняв портупею с мечами, Стас передал её Кардашу, с лица которого не сходило озадаченное выражение. Быстро сбежал вниз по лестнице. На ходу дав стражникам команду открыть ворота, запрыгнул в седло. Пока опускался мост, сдвинул нож, оставленный на всякий случай при себе, подальше вбок вдоль пояса, и плотнее запахнул вотолу, накинув капюшон.

Деревянные балки моста гулко ударили о каменный парапет перед лошадью Скала. Та и ухом не повела, будто наездник держал её под полным контролем.

Если он умеет управлять Силой, плохо дело.

Пырёв подъехал спокойным шагом, но вплотную приближаться не стал. Фонари над аркой хорошо освещали самозваного вождя, а вот у Пырёва верхнюю половину лица скрывала тень от капюшона. Единственное, что мог увидеть Скал, это трёхдневную щетину на подбородке, по которой определишь разве только, что её обладатель мужчина, иногда пользующийся бритвой.

Разглядев скитского вождя, Пырёв с удивлением и досадой узнал в нём того самого бандита, который преследовал их с Аркашей от гостиницы до заброшенной стройки. Не даром постоянно являлся во снах. Теперь понятно, в чём собака порылась. Своеобразное мистическое отражение смутного беспокойства. Предчувствие беды, навеянное близким соседством опасного врага. Волшебный мир, что тут скажешь…

Маленькие холодные глаза впились в прикрытое капюшоном лицо, пытаясь процарапать плотную материю. Тонкие губы слегка раздвинулись в уже знакомой полуулыбке, больше похожей на оскал, исторгнув спокойный, но буквально сочащийся смертельным ядом голос:

– И кто же теперь заправляет у нас Трепутивлем?

Не мудрено, что кочевники считают своего предводителя колдуном. Сказал-то всего одну фразу, а сколько желчи вылил. На целую роту хватит. Аж мороз по коже. И ведуны ничего с ним не сделают, потому как их магия землянам по барабану. Только Пырёва этими штучками не проймёшь. Не на того нарвался.

– Заправляют рубаху в штаны, – медленно проговорил в ответ. – А у нас правят. Чего звал-то?

Рот Скала снова сложился в узкую изогнутую щель. Нижняя губа поджата, острый подбородок вперёд. Явно недоволен. Дёрнув головой, процедил сквозь зубы:

– Или вы откроете ворота и добровольно впустите меня в город, или я войду сам, по вашим трупам. Но тогда те из вас, кто выживет, позавидуют мёртвым.

Ого, какой начитанный бандит нынче пошёл. Кажется, роман Стивенсона с детства был его настольной книгой. Ну да, иначе откуда у мальчика пиратские замашки. Всё оттуда же, из классики.