Дети Велеса - Андрей Расторгуев

– Как скажешь, начальник.

Работа с ополчением затянулась до конца сполоха. Каждого входящего ведуны подробно расспрашивали, каким видом оружия тот владеет, вручали это оружие, примеряли броню. Затем приписывали к одному из отрядов, что формировались прямо здесь. Скрупулёзный Аркаша аккуратно вписывал в берестяной лист сведения о новобранце, о выданном ему снаряжении, а также об отряде, в котором тот будет служить. Даже делал пометки, чьё имущество пошло в расход, используя сокращения «кн.» и «наш». Первое, само собой, означало «княжье». Второе говорило само за себя. Другие термины он почему-то не применял, хотя помимо трофеев здесь хватало вещей как ремесленников, так и купцов. Кожаные и металлические доспехи, щиты и оружие, снесённые в сарай со всех концов города. Их Башка подвёл под самовольно расширенное понятие «наш», по привычке рассчитывая, как видно, наложить лапу на всё это добро, заранее приписав к собственным активам. Измотанный за прошедшие сутки Пырёв, заметив эти махинации, лишь укоризненно покачал головой:

– Ну-ну, документируй. Позже разберёмся с твоими аферами.

На что зампотыл обиженно возмутился:

– Я что, для себя стараюсь? Раз поручил наладить учёт и контроль, теперь не лезь. Делаю, как могу. Мне так проще. А то совсем тут с вами запутаюсь. Если не нравится, сам садись и пиши, а я погуляю.

Махнув рукой, Стас оставил Башку в покое. Пусть пишет себе, лишь бы делу не помеха.

Когда все доспехи с оружием разобрали, оказалось, что добрая половина ополченцев осталась не экипированной. Создали только пять полноценно вооружённых отрядов по тысяче солдат в каждом. Зато состояли они сплошь из мечников, с ног до головы защищённых бронёй. У всех круглые щиты самых разных размеров и расцветок. Хоть внешне стали походить на регулярную армию. Особенно когда построились в пять ровных коробок, хищно поблёскивающих металлом под холодным светом фонарей. Чуть в стороне стояли ещё две коробки, вдвое больше. На них-то как раз и не хватило доспехов. В одной сплошь стрельцы с луками да трофейными арбалетами или самострелами, как их называли местные. А в последнем отряде копейщики – в мирной жизни пастухи да охотники. Там выделялся один особенно яркий персонаж, возвышаясь над всеми, даже самыми рослыми ополченцами.

Он стоял впереди строя. Огромный исполин богатырского телосложения в довольно просторных одеждах, в которые поместилось бы, наверно, целое отделение обычных солдат. Но и те в сравнении с ним выглядели бы жалкой сороконожкой, а этот экземпляр в одном лице был настоящей боевой машиной. Танк, а не человек! И оружие подстать – широкое и длинное остриё копья, больше похожее на меч, насаженный на толстое древко. Пырёв не без удивления узнал, что эта штуковина зовётся рогатиной. До сих пор думал, так величают простую палку, раздвоенную на конце. Вот, значит, откуда выражение «на медведя с рогатиной»! Не такая уж и безобидная вещь. Медведю, пожалуй, не позавидуешь.

Здоровяка звали Горыня. Имечко вполне себе подходящее. Он был охотником, действительно ходившим со своей рогатиной и на медведей, и даже на берендеев. Именно благодаря ему смогли уцелеть многие односельчане Горыни, когда сгинул их ведун.

Накоротке переговорив с великаном, Пырёв убедился, что этот охотник не только прекрасно владеет копьём, но и разбирается в тактике. Да так и оставил его во главе строя, чтобы командовал копейщиками, заметив, как уважительно те посматривают на богатыря, стараясь выглядеть столь же героически. Правда, одного ведуна ему всё же дал.

Командиром над стрельцами, как и планировал до этого, назначил Михайлика. Тихону поручил общее руководство всем ополчением, включая оставшуюся без оружия половину, отряженную в резерв. Будут заменять павших в бою. Там заодно и доспехи с оружием подберут.

Мечникам на каждый отряд перепало аж по два ведуна.

Стражники так и остались под началом Кардаша, продолжая нести караульную службу. Оставалось определиться, куда какой отряд поместить и какую задачу ему поставить. Торчать на стенах по всему периметру и пялиться в темноту в ожидании атаки врага не было смысла. Только людей раньше времени заморят. Посовещавшись, выработали общую стратегию, по которой у каждых врат дежурил один отряд. Четвёртый поставили у западной стены, где ворот не было. Пятый, как тактический резерв, расквартировали в центре. Отсюда в случае нужды до любого участка рукой подать.

Стрельцов равномерно распределили по стенам и башням для усиления городской стражи. Копейщикам дали команду тоже сидеть в резерве. Им до начала боя на стенах делать нечего.

И вот Трепутивель, вполне способный достойно за себя постоять, затаился под покровом ночи в ожидании штурма. Притих, готовый в любую минуту ощетиниться мечами и копьями, встретив неприятеля тучей стрел…

Едва с подворья ушли последние ополченцы, которых командиры увели по местам, Стас почувствовал, что накопившаяся за последние сутки усталость так и тянет его к земле. Ноги казались ватными, а виски словно выдавливало изнутри мучительной, ломящей болью. Нужно было поспать. Он уже направился к дому, мечтая о вожделенной кровати с тёплым одеялом, когда прискакал присланный Кардашем стражник.

– Воевода просил тебя срочно прибыть к Северным Вратам, – передал посыльный.

Ну вот, началось. Похоже, скиты подошли раньше, чем рассчитывал Стас.

Однако, как выяснилось, не кочевники лишили его сна. Тех не было и в помине. Беспокойство начальника стражи вызвал берендей. Ни от кого не скрываясь, он спокойно сидел посреди моста, ведущего к воротам, и мирно зализывал рану на плече.

– Вот, – с башни показал на него Кардаш. – Пришёл один, без волколаков. Уселся тут и говорит: «Позовите мне хозяина». Ребята меня вызвали, а я за тобой послал, посоветоваться. Что делать-то? Стрелять, али разговаривать?

– Погоди стрелять.

Стас внимательно всмотрелся в берендея, но с высоты, при слабом свете фонаря никак не мог разглядеть в нём кого-то из «генералов». Ближе бы подойти.

Коротко бросив: «Открыть ворота!», – спустился вниз и вышел из крепости.

Увидев шагающего по мосту Пырёва, берендей приподнялся на задних лапах, чем вызвал беспокойный ропот стражи на стене.

«Приветствую тебя, Хозяин!» – дошёл до Стаса мысленный посыл берендея. Узнав Косолапова, уловил его радостное возбуждение от встречи, смешанное с воспоминаниями о недавней схватке с кочевниками.

Человек и медведь стояли друг против друга и беседовали, не утруждая себя грубой гортанной речью. Со стен это выглядело довольно странно и заставляло сильно нервничать наблюдателей.

«Как прошёл бой?»

«Как ты и предсказывал, Хозяин. Людишки, ничего не подозревая, сунулись в лагерь. Я напал сзади. А когда они развернулись, получили с другой стороны от Ганнибала. Видел бы ты, как они метались между нами. Вот умора. Правда, очухались быстро. В оборону встали. Тут уж пришла пора лапы уносить».

«Потерь много?»

«Треть волколаков полегло. Да Ганнибала серьёзно подранили. Мы в лес его снесли, логово соорудили, оставили там отлёживаться. Не беда, оклемается скоро».