Четыре унции кофе - Иван Райли

Ради чего я все это затеял? Ради одного мига. Одного взгляда. Я верил, что, проносясь над бесконечным заводским конвейером, ревущим все громче и громче, на пределе его возможностей, в этом гигантском гроте промышленного ангара вместе с последней прозвучавшей нотой камера, наконец, уйдет в окно и зависнет над обрывом. А там, внизу, будет песчаный пляж. И два шезлонга. И штиль ласкового моря. Потому что ничего безмятежнее человек так и не придумал. И я уже знал, кто будет сидеть в этих шезлонгах, любуясь закатом. Поэтому в послезвучии последнего равелевского такта я, оставшись в кабинете один, набрал номер агентства и произнес: Париж. Два билета. В бизнес-классе, пожалуйста.

Теперь моя задача заключалась в том, чтобы продержаться. Надо было тянуть время. После болезни я нуждался в восстановлении, и она, как никто другой, это понимала. Потом я придумал, что в связи с концом года надо подтянуть кое-какие заказы на мой работе программиста. Получилась еще неделя. Мы созванивались по нескольку раз в день. На выходных я зашел к ней в кафе. Гам стоял неимоверный. Посетителей была уйма, и Джесс сама суетилась в зале, принимая и доставля заказы. Так что мы не смогли даже толком переговорить. Когда она снова ушла на кухню, я уловил момент и сунул записку Клемоне, старшей официантке. Ничего скабрезного в этом не было. Только мой мобильный номер и просьба «набери меня вечером». Когда она позвонила, я изложил ей суть вопроса. Мне хотелось, чтобы вечер накануне Нового года и последующие за ним пару дней Джесс провела со мной. Поэтому я попросил Клемону сделать хозяйке сюприз. У девушки могли быть свои планы, но я пообещал тысячу долларов в качестве компенсации за неудобства. И она, конечно же, согласилась. Возможно, я наделал глупостей, влезая в чужой монастырь. По правде сказать, я и понятия не имел, как у них все устроено со сменами на праздниках. У меня просто была цель. Гуляя в парке с Либертой, я продумывал все в деталях: где мы остановимся, куда пойдем, что можно посмотреть в Париже в новогодние выходные. Потом, и дома, и в офисе, я искал в интернете самые интригующие предложения и советы. Оставлял закладки, копировал в отдельный файл. Пока пол-офиса ломало головы над нашим открытием, в дополнение к нему я составлял программу персонального праздника для нас с Джесс. Забронировал отель с лимузином из аэропорта. Цветы и дорогое шампанское в самый лучший номер. Обедать мы будем в роскошном CieldeParis, а ужин в Новогоднюю полночь проведем, естественно, в ресторане отеля. Маленький приятный бонус. На этапе составления договора с НМ мне удалось протащить пункт в отдельном приложении о системе «100 + 2» и «200 + 2». Смысл его, вкратце, состоял в том, что, оплачивая стоимость банкета на сто или двести человек, в каждом ресторане сети мы получали два места бесплатно. Официально я исходил из необходимости контролировать проведение наших мероприятий. Это раз. Могла возникнуть необходимость пригласить на банкет влиятельную персону с супругой. Это два. А в-третьих, задолго до того, как я встретил Джесс, мне представилась совершенно безумная идея – раз в месяц мы могли бы летать в самые красивые города Европы и принимать участие в закрытых банкетах на правах вип-гостей. В любом из пятидесяти пятизвездочных отелей на старом континенте. Ницца, Марсель, Лондон, Будапешт, Вена – все это теперь было достижимо. Но начнем мы с Парижа. Подвесив наши отношения в режиме «стэнд бай» и не дав им разгореться, я хотел, чтобы все самое главное для нас произошло в этом городе, почему-то названном «городом любви». Почему? В этом нам предстояло разобраться.

Первую половину дня 30 декабря я провел в офисе, согласовывая последние приготовления и контролируя ситуацию на местах. Были кое-какие неувязки, но в целом все выглядело нормально. Мы с Джесс договорились, что я заеду за ней в восемь вечера, и она пообещала прогуляться со мной по окрестностям. Погода стояла зимняя, морозная. Я представил, как мы выйдем из кафе. Как она сядет в мою машину. Ни о чем не догадываясь. И мы сразу поедем в аэропорт. Полтора часа с запасом на то, что могут быть пробки плюс еще почти два до вылета. Ранним утром мы будем уже в аэропорту Шарля де Голля. С собой я принципиально ничего не взял, кроме паспорта, бумажника и ноутбука. Чтобы уравнять шансы. Она тоже будет не в вечернем платье. Его и все остальное мы сможем купить во Франции. И это тоже было частью моего плана – новогодний шопинг. После обеда я заехал домой, переоделся, выгулял Либерту и открыл перед ней заднюю дверцу машины. Она с подозрением посмотрела на меня. Раньше я не предлагал ей прокатиться. Единственный ее автомобильный вояж был к ветеринару на рядовое обследование, и она, судя по всему, осталась не в восторге от этой поездки. Пришлось перенести ее в салон. Я уже договорился с собачьим отелем – нас ожидали. У меня наметилась еще пара мелких дел в центре, и я рассчитывал справиться с ними побыстрее. С Либертой все прошло без проблем. Но Рузвельт роуд была перекрыта из-за аварии, и огромный поток автомобилей пустили в объезд. Толково расставить указатели не успели. Вдобавок два умника на Пятнадцатой улице, один в мебельном фургоне, второй в микроавтобусе, припарковались друг напротив друга, оставив узкое бутылочное горло, протиснуться в которое можно было только на черепашьей скорости. Я психанул, сдал назад и нырнул в ближайший переулок. Но заблудился. Петляя по улицам, я заехал в тупик. Выбрался из него и стал искать выход к основным артериям. К тому времени уже стемнело. Когда, наконец, я пробрался к центру, возникла дилемма. До встречи с Джесс было еще далеко, для дел, намеченных мною, времени оставалось притык. Я как бы застрял посредине. И, поскольку спешку я с годами любил все меньше и меньше, перед светофором на Дэймен авеню я перестроился в левый ряд, что делал всегда, направляясь в «Старый город». На улицах было многолюдно. Я припарковался почти перед кафе. На всякий случай решил, что включу аварийку, если возникнет необходимость. Перед тем, как выйти, я бросил взгляд на освещенные окна… и помедлил.

Наверное, рано или поздно, это должно было случиться. Девушки, работающие в сфере услуг, всегда в центре повышенного внимания мужчин. Таковы издержки профессии. А красивая женщина просто обречена стать магнитом, который притягивает весь мужской контингент в округе. И, хотя никто из них не позволит себе лишнего, даже на словах, в их сокровенных желаниях сомневаться не приходилось. Джесс не раз рассказывала мне о курьезах, когда при виде ее клиенты совершенно терялись и несли всякий вздор. Проливали кофе, оставляли царские чаевые. Другие, у которых от виски развязывался язык, предлагали ей руку и сердце, клялись в любви и даже пытались встать перед ней на колено. Ее это безумно смешило, впрочем, как и всех официанток. Меня подспудно тяготило другое. Я допускал, что в этой потной среде тайных онанистов однажды может появиться вполне адекватный молодой человек. Опрятный, образованный, с какими-то перспективами на служебном фронте. И уж он своего не упустит. Поэтому, задумываясь о нашем совместном будущем (мы все мечтаем), я заранее знал, что никогда не оставлю ее за стойкой. Если вопрос станет ребром, я с удовольствием подарю ей «Небеса», целую сеть, молодую, динамично-развивающуюся. В обмен на одно единственное кафе в старом Чикаго, хозяйкой которого она может оставаться сколько угодно, но обслуживать или просто ходить на работу каждый Божий день – зась.