Амнезия - Федерико Аксат

— Она останется с нами.

Я промолчал в знак согласия.

Рэймонд схватил Мэгги за плечо и толкнул перед собой, прикрываясь ею, как щитом.

— Пусть она подойдет ко мне, — продолжал я, — так нам всем будет удобнее. Мы не будем убегать, даю слово. Если попытаемся, можешь стрелять.

— Только дернетесь, и я выстрелю. Мне терять нечего.

Мэгги села рядом со мной, а Рэймонд напротив. Теперь он целился в меня.

— Опусти ствол, Рэймонд. Это ведь не игрушка.

Я понимал, что хожу по краю, но не мог нормально соображать с дулом пистолета в полуметре от головы.

Мэррел странно поглядел на свое оружие, словно не веря, что оно настоящее, и немного опустил ствол. Теперь я рисковал получить пулю в колено. Или кое-куда повыше.

— Почему ты решил, что я убийца, Рэймонд?

— Нет! Вопросы здесь задаю я. Рассказывай все, что знаешь.

— Ладно… Это справедливо, — сказал я примирительно. — Мой брат Марк, как тебе известно, был владельцем лаборатории, в которой работала твоя дочь. К несчастью, он покончил с собой несколько дней назад.

Рэймонд Мэррел поежился. Дуло револьвера еще немного опустилось.

— На поминках ко мне подошел агент Фрост, которого ты, я уверен, тоже знаешь, и стал задавать вопросы. Вчера он вернулся и показал мне фотографии Полы, сделанные в Карнивал-Фолс, недалеко от моего дома. Фрост сказал, что это ее последние снимки. Возможно, она искала моего брата, но за это я не поручусь.

Рэймонд замер. Он смотрел на меня, как, должно быть, смотрел на своих клиентов в страховой компании, пытаясь понять, врут они или нет.

— Еще Фрост сказал, — добавил я, — что у Полы были мои книги про пчелку Люси. Этого обстоятельства федералам оказалось достаточно.

— Были у нее эти книги, — подтвердил Рэймонд.

— Они много у кого есть, — возразил я, — но я не знаком со всеми, кто видел мои рисунки. Фрост это прекрасно понимал. Ты ведь тоже понимаешь, Рэймонд?

Мэррел не ответил.

— Я никогда не встречал твою дочь, Рэймонд.

Формально это не было враньем, но я все равно устыдился своих слов. Зато в наших делах наметился прогресс: в глазах Мэррела появилась тень сомнения. Я решил продолжать в том же духе:

— Фрост согласился, что книги ничего не доказывают. Иначе он меня арестовал бы, как ты считаешь?

— Фрост сказал, что ты подозреваемый.

— И этого достаточно, чтобы вламываться в чужой дом с оружием? — возмутилась Мэгги. — Из-за того, что Фрост кого-то подозревает?

Рэймонд молчал.

— Ты сунул мне пистолет в лицо! — настаивала Мэгги.

Мэррел поник. От его воинственности не осталось и следа.

— Простите.

— Я понимаю, речь о твоей дочери, но так все равно нельзя. Просто нельзя. Ты напугал меня до смерти.

Рэймонд смотрел в землю. Револьвер болтался в его руке бесполезным куском металла.

— Этот Фрост мутный тип, — продолжала Мэгги. — Ему вообще нельзя доверять.

Мэгги возмущалась вполне искренне и определенно имела на это право. Конечно, она немного переигрывала, чтобы надавить на Мэррела, но ее тактика сработала.

— Значит, ты ему не помогал? — спросил Рэймонд, медленно поднимая взгляд.

— Кому?

— Марку Бреннеру. Брату твоему.

— Марк не мог… Мэррел отмахнулся:

— Не надо. Все равно твой брат покончил с собой. Просто поклянись, что не помогал ему убивать Полу. Что не знаешь, где она.

— Клянусь своей дочерью Дженни, — произнес я, глядя ему в глаза.

Рэймонд Мэррел очень долго смотрел на меня. Я не отводил взгляд.

— Я тебе верю, — сказал он наконец, ткнув в меня толстым пальцем. — Ты поклялся именем дочери, и этого достаточно. Чутье меня иногда подводит, но по большей части доверять ему можно. И это самое чутье мне подсказывает, что в исчезновении Полы виновен твой брат. Я только молю Бога, чтобы он не причинил ей зла. А если причинил — чтобы ее все равно поскорее нашли.

Рэймонд поднялся на ноги, сунул пистолет в карман брюк. В глазах у него стояли слезы.

— У меня есть еще одна дочь, — смерив нас долгим странным взглядом, произнес он, обращаясь словно к себе самому. — Но Пола была особенная. Если бы вы ее знали, вы, наверное, смогли бы меня понять.

Он развернулся и зашагал прочь через лес.

— Прости, что втянул тебя в это безумие, Мэггс.

Узкой тропинкой мы взбирались по крутому склону оврага. Система навигации полагала, что это самый короткий путь, а времени оставалось в обрез. Было семь вечера, и надежда вернуться домой засветло давно растаяла. При самом лучшем раскладе мы могли бы успеть разве что увидеть хижину при свете дня.

Мы лезли вверх, цепляясь за тонкие стволы деревьев и камни, напоминающие обломанные зубы. Солнце еще не успело скатиться за горизонт, но под кронами деревьев уже сгущались тени.

— Фрост играл со мной, — горько сказал я, глядя себе под ноги. — Он давно понял, что Марк убил Полу, оставалось только выяснить, был ли я его сообщником. Твой отец и остальные все знают…

— Никто ничего не знает, Джонни.

Мы продолжали восхождение в тишине. Выбравшись из оврага, на минуту остановились полюбоваться бескрайним лесным простором. Кроны деревьев волновались на ветру, словно зеленое море. GPS утверждала, что до хижины осталось около километра. Мэгги показала на северо-восток, где среди стволов виднелась широкая прогалина.

— Нам туда, — сказала она.

На нашем пути по каменистому руслу бежал ручей.

Мэгги начала разуваться.

— Нельзя отклоняться от курса, — заявила она.

С другого берега за нами наблюдало оленье семейство: трое взрослых и двое малышей.

— Привет, ребята, мы идем к вам.

Как только мы ступили в воду, животные грациозно отскочили в сторону. Ручей был довольно теплым, но оказался глубже, чем мы думали. На середине вода доходила до бедер. Мы медленно перебрались на тот берег под пытливыми взглядами оленей.

Оказавшись на сухой земле, Мэгги первым делом проверила телефон. Теперь мы полностью зависели от навигации.

— Заряд остался?

— Почти пятьдесят процентов. Пока хватит.

Мы находились в самом центре бермудского треугольника.

Среди деревьев уже виднелись дощатые стены. Сделав крюк, мы вышли к большому озеру. Мы шагали вдоль берега, пока не оказались у маленькой пристани, от которой вела прямая тропа к хижине.

В хижине было всего две комнаты. Мы решили, что за плотно завешенным окном в задней части дома — спальня. С другой стороны размещалась гостиная-кухня. Ее окна выходили на озеро. Все здесь выглядело вполне обжитым и ухоженным.