Дух Зверя. Книга первая. Путь Змея - Анна Кладова

— Дедушка, постой! Откуда, ты знаешь Учителя? Ответь, прошу!

Тот остановился, опершись на посох.

— Значит, Учитель… Давно это было! Лет шестьдесят назад, а то и поболе. Вынес он меня на своих плечах из каменоломен, где мы рабами трудились. Мал я был тогда, да и он не взрос еще. По пятнадцать годков нам тогда было, в одной цепи ходили, накрепко скованные вместе. Теперь я джяд29, а он так и остался фати30, вечный шааб31, как бог.

Змея смотрела на старика, и тяжелый горячий ком стягивался в солнечном сплетении, пульсировал, обдавая жаром. Старик вдруг испуганно выпучил глаза, отступив на шаг, но, тут же успокоившись, покачал головой, прицыкивая языком.

— Ты добрая девушка, добрая и красивая. Пусть хранит тебя Творец, и его Пророки. А я пойду, пожалуй.

Олга долго глядела вослед старому Умару, пораженная и печальная. Ком в груди рассосался, но странное тянущее чувство осталось. Вечно молодой, как бог!

Лис через некоторое время все же спустился вниз, опасливо озираясь.

— Ушел?

Он подсел за стол, где Олга с Мироном заканчивали обедать. Мальчик, кое-как прожевав последний кусок, спешно пересел на край лавки, чтобы йок ненароком не дотронулся до него. Прикосновения нелюдя всегда вызывали болезненное ощущение у Мири, вплоть до странных покраснений, которые тот тщательно скрывал от глаз своей благодетельницы.

Змея пристально глядела на повеселевшего Лиса, который оживленно обсуждал с хозяином блюда, подаваемые нынче к столу. Эта его суетливость и чрезмерное добродушие неимоверно раздражали Олгу, так как были верным признаком того, что он жаждет во что бы то ни стало избежать неприятного разговора.

— Ну и что наврал тебе этот полоумный старик? — намазывая масла на кус свежего каравая, с интересом спросил Рыжий. Вместо ответа Олга протянула ему на ладони через стол золотую подвеску в виде однокрылой плоской птички, такой, что было не совсем понятно, то ли мастер изобразил ее боком, то ли просто вторая половина обломалась, оставив птичку калекой. Реакция была моментальная. Лис, выронив нож, со всей силы ударил Змею по ладони снизу так, что птичка взлетела к потолку и плюхнулась в миску сидящего неподалеку громилы. Тот грузно поднялся, стряхивая с бороды разлетевшуюся во все стороны капусту, и зычно рявкнул, зверея на глазах:

— Какого демона!

В зале все стихло. Миря забился под лавку, с замиранием сердца наблюдая, как Змея с Лисом, столкнувшись лбами над столом, сверлят друг друга взглядом.

— Значит, не скажешь?

— Нет.

— Ты хорошо подумал?

— Очень хорошо.

— И ничего не помнишь?

— Ничего.

— Хорошо вспоминал?

— Даже и не пробовал.

Мужик, чье лицо слилось цветом с неотертыми брызгами свекольного варева, повторил:

— Какого демона, я вас спрашиваю, эти две пигалицы портят мой обед?!

Две пары сверкающих от гнева глаз уставились на докучливого громилу. Мужик икнул, и стал белеть, заглянув в нечеловеческие буркала “пигалиц”. Змея тем временем, с выражением каменного спокойствия на лице, взяла миску с супом, пальцами выловила из нее золотую птичку и, обтерев о рубашку нависшего над ней соискателя справедливости, помахала подвеской перед лицом Рыжего.

— Значит, не помнишь?

Лис самоуверенно ухмыльнулся, неопределенно пожав плечами.

— Лживое животное! — за произнесенной сквозь сжатые зубы фразой последовало резкое, едва уловимое движение руки. Миска, которую Змея держала в руке, была пуста, а по белому, как мел, лицу нелюдя стекала красная жижа, цепляясь капустными и свекольными листьями за черные брови. Олга хлопнула пустой плошкой по пузу ошалевшего мужика.

— Держи… Спасибо. — И рванула на улицу. Лис, спустя мгновение, выскочил следом.

Народ загомонил разом, наполняя криками и без того тесное пространство. Мирон выбрался из-под лавки, сгреб со стола холщовый мешочек и вернулся в клеть под крышей. Кроме золотой цацки старик велел передать нелюдю странную дудку. Темно-красного цвета, украшенная золотым полустертым рисунком, она была невероятно стара и имела необычную изогнутую форму с металлическим утолщением у дульца. Миря повертел дуду в руках, приложил к губам и протяжный стонущий крик вырвался из узкого раструба. Мальчик испуганно огляделся и аккуратно убрал дудку в мешочек. Возможно ли, что этот инструмент принадлежал когда-то жмырю? Сам ли он музицировал на нем, или кто-то другой? Одна только мысль, что Миря коснулся губами того места, которого некогда касался Лис, вызвала у мальчика легкий озноб. Вдруг крышка люка в полу со скрипом отворилась и в проеме показалась голова Олги. На скуле медленно рассасывался огромный синяк. Она быстро окинула комнату взглядом, довольно хмыкнула и обратилась к Мирону:

— Пойдем, прогуляемся на рынок.

Покуда они добирались до торговых рядов, Олга, усмирив первоначальный гнев, пыталась обдумать произошедшее. Ей не давал покоя тот ужас, что мелькнул в глазах Лиса, как только он увидел подвеску. Конечно, он имел полное право скрывать свое прошлое, а Змея, напротив, вела себя странновато, требуя отчета, но она не сомневалась, что маленькая золотая птичка связана с ее судьбой. Это ощущение только усилилось, когда она разглядела на тыльной стороне подвески затертую гравировку, схематично изображавшую дракона. Но и Лис повел себя не менее странно, решительно отказавшись отвечать на вопросы, а не прикрикнув на нее, как обычно делал, усмиряя любопытство Ученицы. Он чего-то испугался, что казалось невозможным … и этот его взгляд! Ну и то, слава Творцу, что хоть объяснились следы на шее, запястьях и лодыжках, но возраст!.. Лису было, самое меньшее, семьдесят пять лет. Да он старик!

— Ольга, так жмырь совсем старик?

Миря крепко держался за пояс девушки, боясь потеряться в толпе, так, что чуть не упал, когда Змея резко остановилась. Она испытующе посмотрела в глаза мальчика, и тот невольно поежился, наблюдая завораживающую игру продолговатого зрачка.

— Что-то не так? — вкрадчиво поинтересовался он. Она улыбнулась.

— Ты умен. Я куплю тебе азбуку. Будешь читать книги, станешь уважаемым человеком…

Миря просиял.

— Ух, ты! Правда?! А что такое “азбука”?

Более часа они бродили среди просторных торговых рядов, выбирая и прицениваясь к товару. Олга без всякого зазрения совести выпотрошила из мошны Учителя все золото, что, как она считала, полагалось ей. Мирон получил красочную азбуку, рубаху темно-синего миткаля, теплую безрукавку и кожаный пояс с узорчатой бляшкой. Себе Олга купила цветастый платок, да пополнила запасы бумаги. Оставалось найти хороший нож — свой она проиграла матросам в карты.

Для оружейников отвели целый ряд у края рынка, там, где начинался гостиничный квартал. Здесь прохаживались серьезные люди, с неодобрением или интересом поглядывающие на загорелую девку в такарских одеждах, тащившую за собой болезненно-бледного мальца. Впрочем, гам здесь стоял не меньший, чем в