Пуговицы и ярость - Пенелопа Скай

Я протянула билет – самолет был готов ко взлету.

– Вы едва успели, – сказала мне работница авиакомпании, отрывая корешок. – Хорошего вам полета!

Открылась дверь, я шагнула в коридор и едва не расплакалась. Передо мной была дорога к свободе, и все, что мне оставалось, – идти по ней. Теперь я была неуязвима. Никто теперь не мог остановить меня, скрутить и лишить свободы.

Наконец я отправлялась домой.

Поняв, что ее похитили, я едва не лишился рассудка.

Я не имел ни малейшего понятия, как им удалось вычислить ее и куда они ее повезли. Похитители явно были явно профессионалами и бесследно растворились в ночи. Сначала я подумал, что за всем этим стоит Боунс, но это было маловероятно. Если бы он был заказчиком, то сам ворвался бы в дом и пристрелил бы меня во сне.

Нет, здесь действовал кто-то другой.

Когда я несколько пришел в себя, то принялся размышлять. Должен же был быть какой-то правильный ответ, и я обязан найти его. Я был должен разыскать Пуговицу, даже если бы это стоило мне жизни.

Никто не имел права забрать ее.

И тут я вспомнил про GPS-датчик, что я вшил ей в ногу.

Мне никогда и в голову не приходило следить за ней. Тем более что она не предпринимала попыток убежать или избавиться от него. Я просто вшил его ей под кожу. Кстати, когда она попала в больницу, доктора обратили на него внимание, но мне удалось отговориться.

Так что у меня оставалась возможность проследить ее путь.

Она была в Риме. Точечка на экране постоянно двигалась, и я понял, что Перл находится в машине. Машина находилась неподалеку от резиденции Боунса, и Пуговица рисковала пропасть навеки.

Нужно было действовать.

Я запрыгнул в свой автомобиль и полетел в сторону Рима. По пути я набрал телефонный номер Кейна и рассказал ему о произошедшем.

– Что, прямо в дом ворвались? – крикнул он в трубку.

– Да, забрали ее и смылись.

– Твою ж мать!

– Я почти доехал до Рима. Поднимай людей и дуй туда.

– Уже поднял. Где она точно?

– Черт знает. Я только видел, как она въезжает в город.

– Держи меня в курсе, – сказал брат и дал отбой.

Я нарушил все правила дорожного движения и подрезал кучу автомобилистов. У меня были два пистолета и винтовка. Но и этого было достаточно. Если нужно, я был готов уложить хоть сотню человек.

Я должен был вернуть ее.

Въехав в Рим, я еще раз проверил ее местоположение. Возможно, ее везли в южные кварталы, где у Боунса было несколько квартир. Ее могли посадить в вертолет и увезти черт знает куда, пока я ехал. Найти нужный транспорт было делом нескольких минут.

Но карта города была пуста.

Я прокрутил ее всю, но так и не нашел заветной точки. Ее не было на карте, хотя передатчик продолжал передавать сигнал.

Да куда ж ее черти занесли?!

Я припарковался и стал внимательно изучать карту, не понимая, что могло случиться. Но Перл не было в Риме. Судя по показаниям передатчика, ее вообще не было в Италии. Я увеличил масштаб карты и наконец нашел ее. Над Атлантическим океаном. Точка медленно передвигалась над водой.

Что за черт?

Через секунду меня осенило. Она летела в самолете – другого объяснения и быть не могло.

Ей удалось ускользнуть.

Как только я это понял, то невольно улыбнулся:

– Беги, Пуговица!

Я ощутил, как меня наполняет гордость за нее. Она отбилась от своих похитителей и, пока я спешил к ней на помощь, справилась сама. Она оказалась настоящей умницей и решила свою проблему.

Нет, такой женщины у меня больше никогда не будет.

Я смотрел за удаляющейся точкой на экране, и постепенно меня стало одолевать отчаяние. Она покинула Италию, даже не оглянувшись. Она даже не попыталась позвонить мне и сказать, что она в безопасности. Едва ей представилась возможность бежать, она немедленно воспользовалась ею.

И бросила меня.

Сначала я думал броситься за ней в погоню, но это все равно ничего не решило бы. Нет, она больше не хотела быть со мной.

Я отказал ей в своих чувствах, так что все кончено.

Ну быть может, это и к лучшему.

Но стоило мне представить возращение домой, в Тоскану, как сердце сразу наполнилось горечью. Никогда больше мне не почувствовать запах ее духов на своих простынях. Пуговицы так и останутся лежать в чашке на столе, нетронутые и забытые. Никогда больше я не увижу ее лица утром. Единственное, что скрашивало мою жизнь, пропало.

Пуговица унесла мое счастье с собой.