Три Царя - Игорь Маревский

пузу Брюхастого. Весь квартет позорно ретировался с поля боя, оставляя Балдура и Сырника в задумчивости о личности мужчины.

— Вот упыри на мои плечи, — злобно процедил он. — Прощения прошу, господин сборщик, совсем с ума местные посходили от скуки. Целыми днями лишь бы, извиняюсь за выражение, всадить кому, да засадить, и не обязательно в таком порядке.

Перед ним стоял действительно крупный мужчина с заветренными щеками, широкими плечами и огромными грубыми руками. Он потер ладонь о ладонь, и вытерев о штаны, протянул для рукопожатия. «Моряк, корабельщик», — подумал Балдур и пожал в ответ.

— Я Корабельщик, приятно, господин сборщик.

— Балдур, — ответил он. — а это Сырник. Имя то у тебя есть?

— Корабельщик, так меня и зовут. Сколько здесь живу, никто по-другому и не называл, да как-то со временем и притерлось, так что и вы меня можете так звать. У вас, наверное, вопросы есть о происходящем, и так полагаю на ту сторону Янтарного переправа нужна?

— Именно, — согласился Сырник, убирая импровизированный цеп за пазуху и протягивая маленькую ручку.

Корабельщик пару секунд колебался, не зная, как аккуратно пожать её в ответ и не сломать своими грубыми ручищами. Он посмотрел на лицо Балдура, в глазах которого ничего необычного не происходило, и решил просто протянуть в ответ. Хватка Сырника его впечатлила для существа подобных размеров, после рукопожатий он указал в сторону пристани.

— Пройдемте тогда к моему кораблю, там и сесть, где есть, и поговорить спокойно можно. Народ там давно уже не ходит.

Мужчина казался совершенно простым, но и было нечто в нём, что заставляло держаться на расстоянии. Свои секреты и тайны, видимо по этой причине он и не раскрывал своего настоящего имени. Нутро Балдура велело ему быть настороже, хоть и никакого повода корабельщик ему и не давал.

Он устроил своё жилище в трюме корабля, который, судя по внешнему виду, последний раз покидал пристань довольно давно. Внутри было всё для комфортного проживания. Самодельная кровать-гамак, засмоленные щели закрывали шкуры животных. Ближе к корме можно было заметить простенькую кухню, где корабельщик сушил травы и варил супы.

В целом, его жилище можно было назвать сносным. В нём имелось всё, что нужно для простого человека, но одна часть интерьера показалась человеку интересной. Далеко в углу, слегка прикрытой серым куском ткани выглядывал прочный щит со знаком Перуна и рукоять булатного меча.

Корабельщик заметил, как Балдур обратил своё внимание на оружие, но ничего не сказал. Они сели за небольшой столик, и мужчина поставил два стакана и глиняный кувшин с водой. Секреты, подумал про себя Стервятник, у каждого они есть, и некоторые раны лучше не тревожить, некоторые вопросы лучше не задавать.

— Скажи мне, Корабельщик, давно ли последний раз твой корабль по озеру ходил? — не теряя времени, спросил человек.

— Давненько. Как первый певчий слег, так и закон, и здравый смысл не позволяет паруса поднять. — Он протянул стакан с водой человеку, и тут же осёкся на Сырника, совсем забыв предоставить ему питьё. Аури махнул рукой в ответ, давая понять, что всё в порядке.

— Неужели нет никакого способа пересечь озеро? Перебраться на другую сторону, ведь речь идёт всего лишь об озере, даже не о море, и уж тем более не об океане.

Корабельщик улыбнулся и протянул стакан с кристально чистой водой, они сошлись чарками, и мужчина сделал глоток.

— Я понимаю, господин сборщик, дела у вас неотложные или заказ горит, но таков закон. Без певчих суда не ходят, да и я сам не пойду.

— Не называй меня господином, моряк, — сухо выдавил он. — Я Балдур, да и по статусу я практически никто, и откуда ты узнал, что я сборщик?

— Ну как, — сделав глоток, продолжил тот. — Молва по селу давно прошла, что пожаловали к нам господа колдуны, якобы с проклятьем разбираться, вот мне и стало интересно, колдуны какой масти. Узнать в вас сборщика было легко. Легкий и универсальный отряд, а прокаженного, ежели оскорбил этим словом прошу прощения, узнать легко. Все сборщики такие револьверы носят, и только они, остальным не положено, да и смысла не имеет.

— Имел дело с подобными? — спросил Сырник.

— Приходилось встречать парочку другую, когда по Янтарному ходил и груз возил.

— По поводу проклятья, — оборвал его Балдур. — Коллеги мои твердо уверены в его существовании и сейчас рыскают по вашему селу в поисках зацепок, меня вот к тебе направили. Что ты думаешь? Какова твоя версия?

Корабельщик сжал губы, выпячивая квадратный подбородок, и почесал голову:

— Да нет никакого проклятья, если вы моего мнения спрашиваете. Брешет народ, горазд люд на выдумки всякие. Приплетают то леших, то лихо, то других тварей обитающих, а ежели совсем худо, то и гнев богов наплетут.

— Первый человек, с мозгами вместо соломы, — заключил Стервятник, и протянул стакан.

Корабельщик засмеялся и ответил тем же.

— Не поймите меня неверно, я верю в их существование, и в гнев богов, но только тут иной случай. Проклятье может и выдуманное, но обитательница озерная настоящая.

— Да, ты упоминал, что тебе здравый смысл не позволяет паруса поднять, почему?

— А что вы знаете? — Спросил мужчина.

— Практически всё и ничего, — добавил Сырник, играясь с маленьким оружием в руках. — Знаем лишь что в озере нечто живет, хотелось бы услышать твою историю, твоё мнение.

Корабельщик задумался, словно подбирая нужные слова или вспоминая очередность своей истории, а затем начал:

— Ну как я и сказал, проклятья-то никакого нет, а вот озеро живое. Холопы то, на примете тех, с которыми вам удалось познакомится кличут её то царицей, то самой Мареной. Я, конечно, край наш люблю и озеро моим домом стало, но вряд ли думаю, что там сама богиня зимы и смерти поселилась. Что ей там делать, верно? Скукотища же ведь.

— Так что там, по-твоему, или твоя история может быть такой же выдумкой, как и про царицу, и Марену? — Произнёс стервятник.

— Дело в том, что царевна то была, ну точнее так её мужики звали. Баба на редкость высокомерная, да красотой не обделенная, но пёс с ней. Так я по началу думал, да только видел я всё своими глазами, в первый день мой было, когда предыдущий корабельщик за борт прыгнул.

— За борт? — удивился