Украденный сон - Александра Маринина

– Я, пожалуй, пойду домой, – нерешительно сказала Надя,зябко кутаясь в фиолетовый пуховик и поправляя шарф. На самом деле ей нехотелось идти в пустую квартиру, но она вежливо ждала, не пригласит ли ееподруга в гости.

– Да брось ты, – беззаботно ответила Рита, высокаянескладная девочка, не вылезавшая из «троек» и не признававшая слова «нужно». –Пошли ко мне. Бабулька сегодня пироги затеяла. Пошли, пошли, хоть поешьпо-человечески.

– Я папе обещала после кино сразу идти домой. Он будетсердиться, – вяло сопротивлялась Надя самой себе. Вкусная, по-настоящемувкусная домашняя еда была теперь в ее семье редкостью: отец готовить не умел,да и она сама тоже. Вот когда мама была жива… А пироги Риткиной бабушкиславились на весь класс. Они были настоящими произведениями искусства.

– Да брось ты! – повторила Рита свою любимую фразу. –Позвонишь ему и скажешь, что ты у меня. Бабанька подтвердит, если нужно.Время-то – три часа всего. Ну, пойдем, пойдем, – и длинная не по годам Ритапокровительственно обняла подругу за плечи.

Девочки свернули за угол, и в этот момент Надя краем глазаувидела белокурую Барби. Машина медленно проехала мимо них, тоже свернувнаправо, и остановилась, не доезжая перекрестка, за которым сначала стоялпятиэтажный дом, а следом за ним – шестнадцатиэтажный, в котором и жила Рита. УНади на мгновение сжалось сердце от недоброго предчувствия, но в конце концовона же не одна, она с подружкой, и идет к ней в гости, где их ждет бабушка. Акогда она, Надя, соберется домой, машина уже уедет. В этом девочка былапочему-то совершенно уверена…

Однако машина не уехала. В салоне горел свет, и вызывающенарядная кукла Барби в ярко-алом вечернем платье с блестками была хорошо видна.

Надя испугалась, но тут же постаралась взять себя в руки. Счего она взяла, что машина ждет именно ее? Ну стоит себе – и пусть стоит.

Девочка решительно двинулась к перекрестку и дальше, кмагазину «Обувь». Свернув у магазина направо, в направлении своего дома, онанемного успокоилась. Здесь было светлее, горели фонари, ходили люди. Но вскореона увидела, как та машина проехала мимо нее и, мигнув красными огнями,остановилась неподалеку от ее подъезда. Надю охватила паника.

Она замедлила шаг и стала вспоминать, что нужно делать втаких случаях.

Ну конечно, нужно искать человека с собакой. Папа объяснялей, что человек, гуляющий с собакой, скорее всего живет где-то неподалеку,значит, маловероятно, что он заодно с тем, кто ее напугает. Люди, пристающие кмаленьким девочкам, обычно стараются делать это подальше от того места, гдеживут сами. Лучше всего, если найти гуляющую с собакой женщину. А еще лучше,чтобы собака была большая.

Надя огляделась по сторонам. Кругом – только дома, никакихсквериков, где можно встретить «собачников». Но она знала, что возле доманайдет их наверняка. Их там всегда много, потому что рядом – большойозелененный двор. Плохо только, что придется пройти мимо той машины. Но можетбыть, ей повезет, и она встретит кого-нибудь подходящего еще до того, какпоравняется с машиной.

Да, ей повезло. Не доходя метров пятнадцати до машины, онаувидела симпатичную женщину в джинсах, куртке и спортивной шапочке, а рядом сней на поводке – огромного, устрашающего вида добермана. Надя набрала в легкие побольшевоздуха и произнесла заранее заготовленную фразу:

– Извините, пожалуйста, вы не могли бы проводить менядо подъезда? Я живу вот в этом доме, но я боюсь заходить в подъезд одна, тамтемно, свет не горит, а мальчишки хулиганят и всех пугают.

Почему-то она не решилась сказать женщине про зеленую машинус куклой, побоявшись выглядеть смешной. Темный подъезд – другое дело, этопросто и всем понятно. А вот машина… Может, все это пустые страхи?

– Конечно, малышка, пойдем, мы тебя проводим. Правда? –обратилась женщина к доберману.

Надю слегка покоробило обращение «малышка», но все равно онабыла ужасно благодарна незнакомой женщине за отзывчивость. Проходя мимо машины,она сделала усилие, чтобы не взглянуть еще раз на куклу, – в салоне опять горелсвет. Барби была так хороша, что даже взрослая женщина обратила на неевнимание.

– Смотри, какая красавица! – восхищенно воскликнулаона, замедляя шаг возле машины.

Но Надя, опустив голову и отведя в сторону глаза, быстропрошла вперед.

Они шли медленно, потому что пес все время останавливался,обнюхивая все попадавшиеся на пути деревья и кусты, а также стены здания.Наконец они подошли к подъезду. Женщина вошла первой и, придерживая дверь дляНади, укоризненно сказала:

– Зачем же ты меня обманула? У вас светло, свет горит,все лампочки на месте. Тебе не стыдно?

Надя мучительно подыскивала оправдание и уже открыла былорот, чтобы пролепетать что-нибудь насчет того, что, мол, целый месяц свет негорел, наверное, только сегодня его включили… За ее спиной мягко стукнуладверь. Она хотела обернуться, чтобы посмотреть, кто вошел в дом, но почему-то унее ничего не получилось. Ноги стали ватными, а в глазах потемнело.

Арсен был доволен. Парнишка неплохо поработал, не зря егоучили и натаскивали с младых ногтей, не зря вкладывали в него деньги, нанимаясначала репетиторов, потом тренеров. И не потому, что он плохо учился в школе,отнюдь нет, он с самого первого класса ходил в отличниках. Но что такое«отличник» при такой-то убогой системе? Не тот, кто знает действительно на«отлично», а тот, кто знает лучше других в том же классе или на том же курсе. ААрсен хотел, чтобы парень получил настоящие, а не «сравнительные» знания,настоящую подготовку.

Арсен, всю жизнь проработавший в учреждении, непосредственносвязанном с разведкой, хорошо понимал, что завербованный агент – совсем не тоже самое, что агент внедренный. Предателям особой веры никогда не было.

Конечно, в подавляющем большинстве случаев ему приходилосьдействовать посулами и угрозами, играя на материальных трудностях, жадности,страхе, слабостях и страстях. Но были и другие люди, при помощи которых Арсенрешал задачи, поставленные перед его конторой различными преступнымигруппировками. Встречались, разумеется, и клиенты-одиночки, как, например,Градов, но это бывало редко: услуги Арсена стоили непомерно дорого, такиеденьги могли платить только организации с высокими доходами. Да и Градов, посуществу, не такой уж одиночка. Весь сыр-бор как раз и загорелся, когда подугрозой оказались источники финансирования его партии.

Да, были и другие люди у Арсена, их было пока немного.

Система и тактика внедрения их в службы Министерствавнутренних дел еще не была отшлифована до блеска, но первые результаты уже далио себе знать.

Этих «других» людей вербовали еще пацанами, перед уходом вармию, чтобы годы военной службы не пропадали даром, чтобы «кандидат» училсявсему, чему только можно, – в милицейской работе военная выучка всегдапригодится. Вербовали, как правило, тех, кто, уходя в армию, оставлял «награжданке» престарелых малообеспеченных родителей, беременных подружек илимолодых жен с маленькими детьми. Им, уходящим на службу на два года, обещали,что будут поддерживать и опекать семью, помогать материально. За это кандидатдолжен был добросовестно служить, постигая изо всех сил военную премудрость,зарабатывая значки и грамоты, накачивая мускулатуру, а после армии поступить вВысшую школу милиции и в дальнейшем во всем слушаться Арсена и его людей. ЗдесьАрсен был строгим приверженцем добровольности, справедливо полагая, чтонадежными бывают только убежденные сторонники и союзники. Поэтому когда послевозвращения из армии к его людям, «вербовщикам», обращались не все, чьи семьибезбедно существовали на деньги конторы целых два года, он категорическизапрещал разыскивать их и выяснять с ними отношения. Не пришел – значит,передумал. Передумал – значит, не убежден. Не убежден – значит, может «сдать»,«стукнуть», «заложить». А деньги, потраченные за два года, – что ж, Бог с ними,с деньгами, не так уж они велики были по Арсеновым меркам, да и не в нихсчастье, а без издержек производства не бывает.