Мисс Сильвер приезжает погостить. Гостиница "Огненное колесо" - Патриция Вентворт

Он сделал паузу, обвел Марча и Дрейка полным негодования взглядом, и спросил:

– А теперь вы меня арестуете?

Тон его был вызывающе требовательным, словно он прямо заявил, что все это блеф. Начальник полиции еще сильнее почувствовал, что он не ощущает твердой почвы под ногами и не застрахован от катастрофического провала, но тем сильнее была его решимость не отступать. Он почти сразу ответил:

– Боюсь, нам придется произвести здесь обыск.

Мистер Холдернесс с издевкой рассмеялся.

– Вам понадобится много времени, чтобы просмотреть все коробки с делами. Может, вы хоть намекнете, что именно вы ожидаете найти?

– Думаю, мистер Холдернесс, мы начнем с вашего сейфа.

Все с тем же гневным и величественным видом он откинулся на спинку кресла.

– А если я откажусь?

– У инспектора Дрейка есть ордер на обыск.

От гнева мистер Холдернесс побагровел до корней густых седых волос, темные глаза сверкали, левая рука, лежавшая на колене, сжалась в кулак, а правой он так вцепился в подлокотник кресла, что костяшки пальцев побелели. Наблюдавшим за ним двоим мужчинам показалось, что в любой момент этот гневный протест может вылиться в поток неистовой брани, однако минута за минутой проходили в тишине, он молчал. Очень медленно кровь отхлынула от его лица. Он прикрыл сверкающие от ярости глаза. Когда веки снова поднялись, приступ был уже позади. Он выглядел вполне обычно, разве что чуть бледнее, чуть решительнее и чуть более горделиво.

– Хорошо. Конечно, у меня нет возражений. Я не знаю, что вы ожидаете там найти. Я думаю, что годы работы в этом городе и репутация моей фирмы защитят меня от того, что я могу назвать только произволом. Мне нечего скрывать, и я могу лишь надеяться, что вам не придется жалеть.

Он встал, оттолкнув кресло, прошел к камину и встал слева от него, очень спокойно вытянул из кармана стальную цепочку и выбрал один из свисавших с нее ключей.

Деревянная панель вокруг камина от пола до каминной полки была украшена двойным рядом резных розеток, а выше они обрамляли портрет Стенвея. Мистер Холдернесс взялся за две розетки и повернул их. Раздался щелчок, и часть панели стала открываться, словно дверь, пока не показался стальной фасад современного сейфа. Совершенно непринужденным жестом он отпер стальную дверцу, распахнул ее и вынул ключ.

– Пожалуйста, джентльмены.

Он отошел к креслу и смотрел на них оттуда, держа одну руку в кармане, а в другой все еще сжимая связку ключей.

Сейф был почти полон. Там лежали помеченные ярлыками стопки бумаг. Дрейк вынул их, но за ними обнаружились другие. Их тоже достали из сейфа. За ними последовали три старинных кожаных чехла, где лежало аметистовое ожерелье в тяжелой золотой оправе по викторианской моде и два подходящих к нему браслета. Когда Дрейк открыл футляры, мистер Холдернесс саркастически заметил:

– Даже не знаю, помогут ли они вам или мистеру Алану Гроверу. Это украшения моей матери. Поскольку моя сестра не желает их носить, я храню их здесь и иногда доставляю себе удовольствие на них взглянуть. Они не представляют большой ценности.

В глубине сейфа стояли одна на другой две обувные коробки. Когда Дрейк протянул к ним руку, мистер Холдернесс вынул руку из кармана, обошел кресло и сел в него. Дрейк поднял первую коробку и снял крышку. Марч увидел смятую оберточную бумагу. Рука Дрейка с рыжеватыми волосами на тыльной стороне убрала бумагу, и под ней заблестела золотая ступня, а следом – длинные линии сияющего обнаженного тела – это была увенчанная розами фигурка «Лето», десять дюймов в высоту.

– Есть еще одна, сэр, – объявил Дрейк, но прежде, чем успел снять покрывавшую «Весну» бумагу, мистер Холдернесс застонал и боком осел в кресле.

Мисс Сильвер в одиночестве сидела в гостиной миссис Войси. Сегодня был понедельник, поэтому Сесилия отправилась с корзиной для покупок в лавку, откуда вскоре должна была вернуться, нагруженная продуктами и сплетнями. Мисс Сильвер в этот раз отказалась ее сопровождать, сославшись на дела:

– Мне нужно написать пару писем, так что сегодня утром я бы предпочла остаться дома, если ты не сочтешь меня невежливой, дорогая Сесилия.

Миссис Войси вовсе так не считала. Она находила общество дорогой Мод вдохновляющим, однако в ее присутствии ей было бы трудно по душам поговорить с миссис Гровер, а именно это она намеревалась сделать. Если верить Бесси Крук, вчера вечером Мод Сильвер посылала за Аланом Гровером, а когда она, Бесси, вернулась, проведя целый час у миссис Гровер, Алан не только еще не ушел, но у двери стояла машина начальника полиции. Он сам и инспектор Дрейк пробыли в гостиной добрых три четверти часа. А когда сама миссис Войси вернулась домой с вечерней службы, все, что смогла ей сказать Мод, было: «Моя дорогая Сесилия, я бы рассказала тебе, если бы могла, но в данный момент это конфиденциальная информация».

Сесилии Войси всегда говорили, что осмотрительность – это добродетель. Она ни за что не стала бы отрицать это или подвергать сомнению. Но при этом считала, что бывают добродетели, которые весьма хороши в абстрактном смысле, однако в реальности могут служить источником величайшего раздражения. Мод, разумеется, была совершенно права, однако Сесилия испытывала потребность без помех посплетничать с миссис Гровер.

Мисс Сильвер сидела в гостиной и вязала. Она хорошо продвинулась с правым рукавом жакетика для Джозефин и надеялась закончить его к ланчу. После этого она вывяжет крючком кайму по всему жакету и украсит его бантиками из лент, после чего можно будет приняться за штанишки. День был прохладный, и в камине, выложенном ярко-розовой плиткой, горело несколько поленьев. Плитка по цвету не совсем подходила к шторам цвета дамасской розы, которые, в свою очередь, не совсем сочетались с пионами, розами и прочими цветочными украшениями, которые ярко цвели на всех диванах и креслах. Однако мисс Сильвер любила изобилие цвета и в целом сочла комнату весьма элегантной и яркой. Она ведь в свое время обитала в серых и скучных классных комнатах.

Она вязала, но мысли ее были далеко. Она не то чтобы ждала гостя, но полагала, что ей позвонят по телефону. Когда в комнату вошел Рэндал Марч, она поднялась навстречу и протянула ему руку. Он крепко ее пожал, задержал в своей руке дольше обычного и сказал чрезвычайно серьезным тоном:

– Что ж, вы были правы.

Он выпустил ее руку и подошел к камину.

– Его арестовали?

– Нет. У него при себе был цианид. Он мертв.

– Какой ужас!

– Скандал будет меньше, но, конечно, этого не должно было случиться.

Она села. Он опустился в кресло по другую сторону камина и продолжил:

– Знаете, он так хорошо держался, что я уже начал думать, что меня ждет провал. Даже если бы показания Алана Гровера приняли в суде, от них можно было камня на камне не оставить. Никто не любит соглядатаев и уж подавно клерков, которые подслушивают разговоры начальства! – Он махнул рукой. – Если бы не ваша поддержка, я бы никогда не зашел так далеко, как сегодня утром. Прямо посреди разговора я почувствовал, как падаю в пустоту. Он выглядел таким респектабельным, таким внушительным, негодовал с видом такой оскорбленной добродетели – казалось невозможным, что это совершил он.