Внутренний рассказчик. Как наука о мозге помогает сочинять захватывающие истории - Уилл Сторр

намерений протагониста измениться. Все страхи, прежде удерживавшие его от превращения в другого человека, теперь стали реальностью. Все его кошмары обрушились на него. Этот монументальный драматический сдвиг в момент, когда аудитория неспособна спокойно усидеть на месте, мне кажется, и есть тот плод инженерного гения, что обеспечивает пятиактной структуре ее непревзойденную популярность на протяжении уже более чем двух тысяч лет.

Чтобы убедиться, что мы все усвоили, давайте одним глазком взглянем на еще один уже хорошо знакомый нам пример и воскресим в памяти расширенную версию святого несовершенства, которым мы наградили Стивенса из «Остатка дня»: «Если я не буду эмоционально сдержан, то не добьюсь того уважения, которое имел мой богоподобный отец». Добавив это дополнительное условие, мы предоставили ключ к разгадке глубинных страхов Стивенса и указали на ситуацию, стремление избежать которой предопределило взрослую жизнь и личность Стивенса.

Автор романа Кадзуо Исигуро решил расположить преображение Стивенса в последнем абзаце, а не в середине произведения. Это дает нам возможность (приносим Исигуро наши искренние извинения) составить очень приблизительный набросок того, как могли бы выглядеть третий и четвертый акты, если бы он решил прибегнуть к стандартной пятиактной модели:

После того как Стивенс осознаёт, что эмоциональное тепло является ключом к человеческому счастью, он возвращается в дом мисс Кентон. Мы наблюдаем, как он боязливо, словно неопытный юнец, экспериментирует со своей эмоциональностью. Мисс Кентон с опаской соглашается вернуться с ним в Дарлингтон-Холл.

В Дарлингтон-Холле Стивенс и мисс Кентон сближаются. Она нежно касается его руки. Испытывающий головокружение от восторга Стивенс перебарщивает с эмоциональным теплом и неуклюже «подтрунивает» над своим новым боссом, мистером Фаррадеем, в присутствии важных гостей, которые не могут скрыть своего потрясения и смущения. Фаррадей чувствует себя униженным. Он отчитывает Стивенса на глазах у персонала и гостей. Стивенс отбивается. Они спорят. Мисс Кентон потрясена. Где же тот достойный и уважаемый человек, в которого она влюбилась?

Стивенс уволен и вынужден незамедлительно покинуть Дарлингтон-Холл. Мисс Кентон получает его должность. Она больше не хочет иметь с ним ничего общего. Наш протагонист потерял всё, к чему когда-либо был неравнодушен. Его репутация разорвана в клочья. Его самые большие жизненные страхи стали реальностью. Цена отказа от его прежней теории управления теперь очевидна. Свяжет ли он свое будущее с новой стратегией эмоционального тепла? Или решит не рисковать и вернется к своему прежнему облику?

В четвертом акте сюжет ведет бой всеми доступными средствами. Протагонист может почувствовать себя жертвой, загнанной в тупик и раздавленной обстоятельствами. Как правило, он начинает сомневаться в мудрости своего решения измениться – сможет ли он выжить, потеряв защиту, которую обеспечивала ему прежняя теория управления? Протагонист переживает момент «души во мраке», и мы можем стать свидетелями размышлений, проливающих свет на его первичную травму. Испытание сюжета может оказаться чересчур жестоким, и протагонист пойдет на попятную, в конце концов оказавшись неспособным заплатить высокую цену перемен.

В «Крестном отце» следствием активного вступления Майкла в мафиозную жизнь становится смерть его брата Сонни, и убитый горем отец Вито прекращает войну, соглашаясь свести соперников со своими судьями и политиками. Власть семьи Корлеоне ослабевает. Вито – больной и раненый старик. Сонни мертв. Майкл – следующий в очереди на престол. Он обещает своей девушке Кей, что в будущем семейный бизнес станет «полностью легальным». Ответ на главный вопрос изменился вновь.

Но затем Вито предупреждает Майкла, что среди них есть предатель – «кто-то, кому он полностью доверяет», – и жизнь Майкла под угрозой. Вито умирает от сердечного приступа. Майкл теперь за главного. Что он будет делать? Какой версией Майкла Корлеоне он предпочтет быть?

Акт пятый

Для того чтобы финал истории вызвал у нас чувство глубокого удовлетворения, ответ на главный вопрос должен быть дан окончательно и бесповоротно. Зачастую это происходит после финальной битвы (глава 4.2) в форме «божественного мгновения» (глава 4.3), когда протагонист восстанавливает контроль над своим внешним миром, сумев наконец совладать с тем, кем он является в своем мире внутреннем. В этот блаженный миг он, подобно богу, полностью контролирует всё и вся. Он принял нового себя и одержал победу.

Конечно, вы можете предпочесть неоднозначную, более модернистскую концовку. Даже если так, вам все равно стоит держать руку на пульсе противостояния между внутренними личностями вашего персонажа и умело и осознанно доносить свою точку зрения до аудитории, чтобы не создалось ощущения, что вы просто-напросто самоустранились от принятия решений из-за нехватки творческой смелости. Какой бы тип финала вы ни выбрали, чтобы удовлетворить аудиторию, он должен давать четкий ответ на главный вопрос – нам нужно видеть, после того как осядет весь хаос и драматизм, кем на самом деле является ваш протагонист.

Именно так выглядят последние минуты «Крестного отца». Майкл присутствует на крестинах своего племянника, где нарекается крестным отцом малыша. Пока он произносит обет, его люди в это время по его приказу расстреливают одного за другим врагов его семьи. После церемонии Майкл бесстрастно наблюдает, как его зятя (отца ребенка, на крестинах которого он только что был, и «предателя», о котором предупреждал Вито) убивают, задушив удавкой. Финальная битва Майкла заканчивается его победой.

Когда сестра Майкла узнает о смерти своего мужа, она в гневе накидывается на него: «И ты стал крестным отцом моего ребенка, ты, грязный, бессердечный ублюдок».

После ее ухода Кей, теперь уже жена Майкла – учительница, с округлившимися глазами слушавшая, как он с присущей ему откровенностью рассказывал о семейном бизнесе в начале фильма, – спрашивает, правдивы ли эти ужасающие обвинения.

– Не спрашивай меня о делах, – говорит Майкл.

– Это правда?

– Довольно!

– Нет!

– Хорошо, – говорит он. – Это единственный раз, когда я разрешаю спросить о моих делах.

– Это правда? – настаивает она. – Так ведь?

– Нет.

Так кем же Майклу предстоит стать? Честным человеком и хорошим семьянином? Или лживым гангстером? Заключительный обмен репликами в фильме принимает форму в последний раз заданного главного вопроса – и последнего ответа на него. Мы наблюдаем, как мафиозные приспешники Майкла почтительно целуют ему руку. И тут экран гаснет.

Примечание к тексту

Эта книга основана на курсах писательского мастерства, вдохновленных исследованиями, которые я проводил в ходе различных писательских проектов. Поэтому она включает фрагменты материала, в основном в переработанном виде, моих предыдущих книг «Еретики» (изд. Picador, 2013) и «Селфи»[345] (изд. Picador, 2017), а также эссе из сборника «Другие» (изд. Unbound, 2019).

Эту рукопись вычитали два эксперта, имеющие непосредственное отношение к ее тематике, – нейробиолог и