Возвращение. Там где сердце - Натали Берд

носила с собой, в качестве фотоальбома. Таня зарядила и отправила обратно с письмом.

Этот кошель я освободила и вложила в него письмо. Кошель повязала на шею, а для надежности еще дополнительно привязала веревкой, что бы не потерял.

— Найди Рут, Тобик! Очень тебя прошу — взмолилась я.

Йокш встал, отряхнулся — лучше бы он этого не делал — слюни полетели в разные стороны, подошел ко мне, лизнул в нос и исчез!

— Ну что ж! Время пошло! — обессилено упав на подушки, проговорила я.

Спать захотелось неимоверно!

Я закрыла глаза и провалилась в царство Морфея.

— Тихо, Алиса спит! Пойдем, Филипп, пусть отдыхает — во сне слышу, как шепчет мама.

— Пойдем! Пусть отдыхает! — это папа.

Какой прекрасный сон! Родители живы и рядом!

Стоп! Они действительно живы и рядом!

— Мама! Папа! Я не сплю! Не уходите! — чуть не свалившись с кровати, заголосила я.

Так стало страшно, что это все мне мерещится.

Папа быстро подошел к кровати, успев подхватить меня, падающую. Завернул в одеяло, как маленькую и усадил в подушки! Отошел и даже полюбовался.

Только сейчас я смогла рассмотреть своих родителей. Конечно они отличались от моих воспоминаний, те были похожи на волшебников из сказок. Эти — обычные люди. Одеты конечно по земным меркам несколько необычно, но я же не на Земле, да и не на Зелуме.

Папа больше походил на воина, да и одет соответствующе. В удобные штаны свободного кроя, с большим количеством накладных карманов. Рубашка поло с длинным рукавом, застегнутая на все пуговицы, плотно обтягивающая мускулистый торс.

Ткань явно трикотажная, так «сидеть» на теле не стрейчевая ткань не будет. Такой на Зелуме я не видела.

Одежда была удобная, подчеркивающая мощную спортивную фигуру отца. На домашнюю походила не очень, скорее просто не успел переодеться, вернувшись откуда-то.

Цепкий взгляд стальных глаз пробирал до сокровенных уголков души, ясно давая понять, что при малейшей угрозе тем, кто ему дорог, пощады ждать не стоит.

Но эта сталь превращалась в жидкий металл, при одном взгляде на свою женщину — на мою маму! А теперь эти глаза с такой же любовью и преданностью смотрят на меня. Это ли не счастье?

Пока меня паковал в одеяло папа, мама суетилась рядом, разглаживая и поправляя.

Властность в движениях сквозила у обоих. Только у мамы она была мягкой, тихой, а по папе было видно, что он привык раздавать приказы и привык, что эти приказы исполняются.

Наверняка были люди, которые находились в подчинении у обоих, а следовательно и родители не были совсем бедными. Могли себе позволить помощников. Наверняка были те, кто готовил еду, к примеру, если учесть то, что родители постоянно суетились вокруг меня.

Мама была такой домашней, уютной. И не скажешь, что это один из сильнейших магов планеты Зелум!

Её огненно-рыжие волосы были собраны в сложную прическу, украшенную лентами — смотрится необычно, но очень красиво!

Нужно будет сделать такую же!

Голубые глаза в обрамлении густых черных ресниц смотрелись на лице с фарфоровой кожей без единой морщинки как два сапфира.

Стройная, гибкая фигура мамы говорила о постоянной физической нагрузке, хотя нежные белые руки ясно давали понять об отсутствии тяжелой ручной работы.

«— Нужно узнать о ее косметологе и записаться к нему на прием» — отметила в нескончаемом списке неотложных дел очередную заметку.

Пока я их разглядывала — они суетились вокруг, расставляя мебель так, что бы удобно было ужинать со мной. По всей видимости выпускать из кокона одеяла и пересаживать за общий стол в их планы не входило.

Обеденный стол и стулья были пододвинуты вплотную к кровати, передо мной поставили складной столик. И довольные родители встали напротив, любуясь творением рук своих.

Стук в дверь. Папа пошел открывать, а я недоуменно посмотрела на маму.

— На двери магическая вязь, она не позволяет войти посторонним, впрочем как и выйти из нее. — проговорила мама — Филипп, кстати, сними запрет с двери на Алису!

— На меня! Вы установили запрет на меня?

— Конечно! — как ни в чем не бывало продолжила мама — Ты в бреду, все старалась сбежать спасать какого-то Фазиля. А еще мы пытались не пустить это синее чудовище, но ему вообще все равно какие обереги и заклятья стоят на комнате. Хочет-приходит, хочет-уходит. — недовольно жаловалась мама.

— Фазиль! Он погиб, когда проводил ритуал по обретению мной магии — мне стало так горько, что я зажмурилась.

— Филипп, зови лекаря, ей снова плохо!

Глава 44

— Мама, все хорошо! Давайте уже есть! Что-то кушать хочется! — сделав жалобные глаза, промяукала я.

— И ты нам все-все расскажешь — потребовала мама.

Мы проговорили до поздней ночи.

Лекарь несколько раз заходил проверить мое состояние, но никакого беспокойства оно у него не вызывало.

Простыни нам с мамой вполне хватило, что бы наплакаться вдоволь и вытереть «скупые» наши слезы. О том, что утром наши глазки будут напоминать узкие амбразуры бойниц, ни одна из нас даже не думала. Ну, широко они точно раскрываться не будут.

Из их рассказа я поняла, что когда папу ранило, спасая его, мама попыталась переместиться на Землю, но ее оставшийся магической силы не хватило. Их выбросило в этот мир. В полуразрушенное и обедневшее государство на окраине мира Строхольд. В этом мире почти не было тогда магии и о том, что бы мгновенно «подзарядиться» не могло быть и речи. Нужно было копить силы. На это ушло много времени, к тому же мама была беременна моим братом — Михаэлем.

Даже сейчас магии родителей не хватило бы на переход.

Когда родился мой брат — в нем обнаружился огромный магический потенциал. Который, родители развивали и поддерживали. Не давая ни капле магии потратиться впустую.

Когда Михаэль вырос, он принял решение найти меня и уже вдвоем попытаться перенести родителей на Зелум.

Чему сами родители уже всячески сопротивлялись, но идея найти меня показалась им превосходной. При переходе нить оборвалась, а я зацепившись за обрывок, вывалилась к ним. Чем не чудо?

Свой краткий рассказ они закончили, пообещав рассказать все подробнее позднее.

Пришла моя очередь рассказывать о себе, что понятно было, изложено в не в кратком варианте, а очень подробно. Практически мою историю разложили по годам — там, где я не очень помнила, потому что была маленькой. И по дням — где, по мнению родителей, я уже была большой.

Уже глубоко за полночь, мама спохватилась:

— Филипп! Нашей девочке уже давно пора спать! Мы ее