Невозможность страсти - Алла Полянская

Света в ужасе зашлась слезами, а Лиза отвернулась к окну.

– Потому я и говорю – они нас найдут. Это же деньги какие!

– Приехали. – Андрей притормозил у дома Ники. – Вытряхивайтесь, и хватит ныть. Что-нибудь придумаем, чего зря себя накручивать. Пусть вас поищут.

Навстречу им уже спешила Стефания Романовна, а перед ней по дорожке бежал серый полосатый кот.

* * *

Андрей открыл дверь подвала своим ключом. Павел ему выдал дубликат на всякий случай, и сегодня он впервые им воспользовался. Спустившись по ступенькам, он прошёл по небольшому коридору и вошёл в помещение, где у Павла было разнообразное оборудование. Присев за компьютер, Андрей занялся тем, что хорошо умел, – поиском информации.

Конечно, будь он за границей, найти сведения было бы проще – сверить съёмки с уличных камер наблюдения, прогнать интересующих людей по базе программы распознавания лиц. Здесь всё было сложнее. Общая база для программы распознавания лиц пока только создавалась, а то, что сделал в последние годы Павел, было хоть и намного больше, но всё равно недостаточно.

Андрей недовольно поморщился и вывел на принтер рисунок со своего карманного компьютера, одновременно копируя его в программу. При помощи Лизы он создал на своём компьютере приблизительный фоторобот того «очень страшного типа», о котором поведала девушка. Конечно, прошло много времени, но Андрей вынужден был признать, что память у девчонки оказалась очень цепкой, и фоторобот даже можно с натяжкой назвать узнаваемым, вот только Андрей сомневался, что из его затеи что-то получится. Он сделал это по привычке отрабатывать все источники информации, как он сам говорил, досуха. А потому, пока Лиза оставалась в гостиной Ники, он подсел к ней и попросил помочь. Девчонка ныла, злилась, но тем не менее помогла чем смогла.

Андрей специально не пошёл дальше по коридору, металлическая дверь в тупике была закрыта, а это значит, что Павел ещё работает, и Нефёдов не хотел ему мешать. Тем более наблюдать за его работой. И хотя он не питал к Герасимовой никаких добрых чувств и искренне считал, что ей больше незачем засорять земной шар, тем не менее Андрею не хотелось видеть процесс допроса. Дело было не в его гуманности и не в чистоплюйстве, ну, вот так он был устроен.

Изображение загрузилось в базу. С экрана смотрел мужчина с тяжёлыми веками, крупным носом и глубокими носогубными складками. Конечно, лицо узнаваемое, но Андрей понимал, что многие подробности продиктованы эмоциональным восприятием свидетельницы, её интуитивным страхом перед этим человеком.

Программа включилась, Андрей знал, что это может быть достаточно долго – в базе миллионы лиц, а у него не фотография, а рисунок, сделанный со слов девчонки, вспоминавшей события двухлетней давности. Решив сварить кофе, он загрузил кофеварку и достал из навесного шкафчика пачку крекеров и банку апельсинового джема.

Подвал был оборудован добротно. Полная автономия по освещению – мощный генератор обеспечивал работу всех приборов и устройств. Вода поставлялась из трубы, врезанной в основной трубопровод. По документам этот подвал принадлежал некой фирме, и им никто не интересовался: частная собственность. Тем более что беспокойства жильцам никакого.

– Кофе – это хорошо. – Павел вошёл в комнату и принюхался. – Сейчас бы чего посущественней… Ну, да ладно. Рассказывай.

Им легко было работать вместе, Андрей иногда думал, что если бы в его бытность на службе в Конторе Павел был в его группе, то не попали бы они в ту последнюю передрягу, в которой потеряли половину состава, а сам он оказался вне игры.

– То есть вы и девок привезли к Нике? – Павел хмыкнул. – Где же вы их там разместили?

– Как раз две комнаты в мансарде они заняли. А куда их было девать? Майя у Матвеева вот-вот должна родить, ей в эту историю лезть нельзя, даже знать нельзя, а у Панфиловых ветрянка. Куда новорождённого и беременную бабу – к ветрянке? И знать, что Панфилову, что Матвееву, подробности этой истории ни к чему, хватит того, что они в общих чертах знают. – Андрей достал чашки и разлил кофе. – Вот, крекеры с джемом, райская еда, бери. Разместили девок, конечно. Та, что с младенцем, просто девочка из провинции, родители строгие, она залетела на какой-то вечеринке в общаге по пьянке, не знает даже от кого. Побоялась родителям признаться, дура малолетняя, а врачиха в женской консультации дала ей телефон Герасимовой, а уж та ей золотые горы наобещала. Ну а теперь, когда она осознала, во что вляпалась по глупости, сам понимаешь… А вторая всё понимала – проститутка из массажного салона, эта отлично знала, что почём, но не знала всю подноготную. Вот фоторобот составил с её помощью – может, и выстрелит. А у тебя что?

– Клиентка была со мной предельно откровенна. – Павел отпил кофе и откинулся в кресле. – Надо нам с тобой посетить ночной клуб «Сова», потому что именно там обитает Владимир Данилов, и только он знает человека, который, собственно, и курирует все дела с человеческим товаром. Сама она этого типа никогда не видела. Зато опознала нашу даму, которую ребята охраняют в шестой больнице. Это Алиева Джамиля, работает в эскорте, в последнее время была содержанкой какого-то мутного типа, Герасимова его не знает, видела один раз с Даниловым.

– Понятно. А девочка где? Ну, Ленкина племяшка.

– Говорит, что вывезли её давно, в Испанию вроде. – Павел поморщился. – Сказала, семейная пара оттуда заказала ребёнка. Клялась, что это правда – учитывая обстоятельства, я склонен ей верить. Кстати, на младенца, что мы в квартире на Космической нашли, тоже есть покупатель, завтра должна совершиться сделка, так что сегодня, я думаю, Свету эту не будет искать только ленивый. Они ведь какую систему интересную придумали: ребёнок рождался, и первые пару месяцев его оставляли с матерью, чтобы она его кормила. Заботились о качестве товара, понимаешь? Если его сразу от матери отнять, какая-то травма получается, а эти всё по науке делают, сволочи. Потом девок кого куда, иногда на Ферму, иногда на органы, иногда в расход.

– На какую ферму?

– Андрюха, мерзкие вещи поведала мне наша гостья. – Павел болезненно поморщился. – Ты меня знаешь, впечатлить меня чем-то сложно, но тут даже я проникся. Прикинь, эти твари берут родивших девок, через какое-то время осеменяют их, те снова беременеют и рожают, и так – пока не износятся. Пять, шесть раз, кто-то больше, кто-то меньше.

– Боже мой… – Андрей содрогнулся, представив это. – И где эта Ферма?

– Наша гостья не знает, ей о Ферме как-то Данилов сказал. А значит, надо найти этого сукина сына. – Павел тряхнул головой, словно отгоняя кошмар. – Ты прикинь, что они творят! Но и это ещё не всё. Практикуется услуга суррогатного материнства. То есть проращивают эмбрион заказчика и подсаживают его суррогатной матери. Согласия у неё не спрашивают, как ты понимаешь. При этом есть врачи, причём во всех странах, которые держат клиники и работают на этот синдикат, или как его ещё назвать. Они участвуют в этом бизнесе, они важная часть легализации таких младенцев, потому что ведут записи в своих клиниках, якобы наблюдая тётку, для которой такая вот суррогатная мать вынашивает ребёнка. Клиники эти очень почтенные, с репутацией, так что документы сомнений не вызывают. Ты размах этого бизнеса представляешь? Наркобароны мне кажутся сейчас невинными овечками, я практически ностальгирую по тем временам, когда вопрос был только в наркоте. Они там целую лабораторию держат для процедур с суррогатными матерями, прикинь!