Ветер подскажет имя - Юлия Климова

– У меня тоже половина руки, – прошептала она. – У меня тоже.

Прощение имеет вкус ароматных яблок. А яблоневый сад – это то место, где можно быть очень счастливым.

Саша взяла чистый лист бумаги, перо и быстро написала:

* * *

Телефон Кати не отвечал, она покинула отель вместе с вещами, оставив ключ на ресепшене.

– Где ты?

Федор не мог не думать о том, что будет после того, как «Полтава» окажется в его руках. Катя напишет статью, подготовит интервью, и их дороги разойдутся в разные стороны навсегда… Нет, он бы не смог ее отпустить.

Но корабль вмешивался в их отношения, он плыл по водной глади, разделяя ее на правую и левую стороны.

Телефон Кати не отвечал.

Не отвечал…

Да, она покинула отель вместе с вещами…

«Я обидел ее. – Федор зашел в лифт и нажал кнопку первого этажа. – Я не дал ей понять, что она для меня значит. И я позволил ей уйти…»

Линейный корабль четвертого ранга «Полтава» теперь займет свое место рядом с другими кораблями Матвея Глинникова. Тайна разгадана, можно перевернуть еще одну страницу, рассказывающую об одном из экспонатов коллекции.

«Боль знает тот день и час, когда ей нужно выйти из тени», – горько усмехнулся Федор и направился к своему столику.

– Двойной эспрессо, – сказал он, когда подошел официант.

Набрав номер Кати еще раз – недоступна, он позвонил Горину. «Она уехала за город к подруге, будет усиленно работать над статьей, не хочет отвлекаться…»

Но ждать нельзя, потом будет поздно. Федор выпрямился и почувствовал, как боль взметнулась вверх и зашагала по ребрам, небрежно задевая их. Она наполнила тело мукой, устремилась в голову и настойчиво зашептала: «Вряд ли вы еще увидитесь… Она будет жить без тебя… счастливо и беспечно…»

Кофе показался безвкусным и холодным, хотя этого не могло быть.

Федор отправил сообщение и заказал еще эспрессо. Ему действительно требовалось поговорить с Катей по очень многим вопросам. И он терпел, не переводил деньги, надеясь, что она объявится и спросит о них. «Лучше наличными», – усмехнулся он с грустью и набрал номер Андрея.

– Ты не знаешь, где Катя? Она мне очень нужна. Мобильник то молчит, то недоступен… Жаль. Если узнаешь, набери меня сразу.

Потерев лоб, он вспомнил, как Катя неторопливо ходила по его залам и комнатам, как задавала вопросы и улыбалась, как раскрыла книгу в библиотеке и довольно быстро поставила ее на место, что она прочитала тогда?

* * *

Глеб и не надеялся, что после такого путешествия сможет подняться с кровати и сделать хотя бы один шаг. «Больше никогда, – стучала в висках непрерывно повторяющаяся мысль. – Больше никогда».

Шатаясь, борясь с острым приступом тошноты, он дошел до ванной, схватился за живот и рухнул на колени рядом с унитазом.

– Здравствуй, белый друг, нам нужно серьезно поговорить.

Резь в желудке усилилась, и коньяк попросился наружу.

Умывшись, изучив приличные синяки под глазами, Глеб в который раз пообещал себе раз и навсегда забыть про полеты в прошлое. Особой силы не осталось, лимит исчерпан, и теперь до определенного времени никакого волшебства не будет. Придется долго ждать, когда накопится.

Сделав попытку одеться, Глеб потерял равновесие и рухнул на кровать.

– Ну и плевать, – буркнул он, подтягивая под голову подушку. Сон пришел практически сразу, отключил воспаленный мозг, расслабил тело и дал возможность вернуться к нормальному состоянию. Восстановление было таким же быстрым, как и падение в прошлое, Глеб проснулся, открыл глаза и не ощутил в руках и ногах боли.

– Надо же, да я прям супергерой, – сказал он, протягивая руку к джинсам. «Но не просите и не уговаривайте, больше таким идиотом не буду».

Теперь, когда физическое состояние пришло в норму, можно подумать и об увиденном. Оказывается, Матвей Глинников позаботился о близкой ему девушке, и в «Полтаве» скорее всего и сейчас лежит бриллиант «Бук-Тунг».

– Федор Дмитриевич, как там у вас совестью? Не беспокоит?

Глеб подумал о Кате, застегнул только три нижние пуговицы рубашки и так, с разгильдяйским настроем и полуоткрытой грудью, вышел из номера и направился на первый этаж в ресторан. После пережитого точно нужно хорошенько подкрепиться, и сейчас белковая пища в неограниченном количестве не помешает.

«Жучки» работали исправно, и на вокзале Глеб положил в сумочку Кате диктофон с записью одного из разговоров Ольги и Андрея. Тогда они пошли обедать и обсудили все, что им было нужно. «Теперь ты узнаешь, почему помощник Мелихова так хорошо и заботливо к тебе относится. Грубая правда, ничего не поделаешь, крошка».

Увидев Мелихова, Глеб сел ближе к окну в кресло и попросил сделать ему яичницу из семи яиц и навалить на нее побольше жареного бекона.

Федор нервничал, часто брался за телефон, а Глеб неторопливо ел и довольно улыбался.

Нарочно медленно, со значением вынув из подставки бумажную салфетку, Глеб попросил у официанта ручку и написал: «Катя. Бронницы. Дачный поселок „Песочные горки“, забор зеленый, рядом колонка».

«Благословляю, – выдохнул Глеб. – Живите долго и счастливо, ну и дальше по списку».

Расплатившись, он направился к двери. Остановился около менеджера и протянул ему салфетку:

– Будьте любезны, передайте Федору Дмитриевичу Мелихову, он как раз пьет кофе за своим любимым столиком. А у меня что-то голова кружится, бекона, наверное, переел.

Менеджер недоверчиво посмотрел в спину удаляющегося Глеба, чуть помедлил и направился в угол зала к владельцу отеля.

* * *

Федор смотрел на салфетку и слушал нестройные объяснения менеджера. Невозможно понять, что за человек передал ему это послание, об этом и потом подумать можно… Катя. Если верить салфетке, то она уехала в Бронницы. Горин тоже говорил, что она за городом…

Быстро поднявшись, Федор устремился наверх за ключами от машины. Сейчас он даже с удовольствием сядет за руль и рванет вперед, все лучше, чем раздражительное бездействие. И даже если Кати там не окажется – ничего, он будет хотя бы знать об этом.