Ветер подскажет имя - Юлия Климова

Но письмо не было отправлено, оно осталось лежать закладкой в дневнике. Вера Григорьевна сетовала, что совсем забыла про него.

Федор далеко не сразу понял связь: Матвей Глинников с долей иронии говорил о «Полтаве». Во всяком случае хотелось в это верить, кто знает, где он еще мог ошибиться в пропорциях… И начались параллельные поиски и корабля, и любой информации относительно нотариуса. Если «Полтава» была отдана на хранение Щербакову и после этого о ней никто ничего не слышал, то существовала хоть и призрачная, но все же надежда, что она так и осталась в семье Сергея Кузьмича.

Тонкая родственная цепочка привела к журналистке Екатерине Щербаковой. Были еще ее родители в Санкт-Петербурге и троюродный дядя в Казани, но раз девушка ближе, то зачем далеко ходить – надо начать с нее. Не обязательно, что корабль стоит на прикроватной тумбочке Екатерины и, засыпая, она любуется пушками и лавровыми венками, но такой корабль пропустить трудно, журналистка может знать, у кого из родственников он находится.

Если бы Катя оказалась другой, Федор, может, и задал бы вопрос прямо, но… Нет, вряд ли. В ответ всегда можно получить ложь, а он слишком долго мечтал о таинственном пятом корабле. И поэтому было важно увидеть реакцию Кати и понять: известно ей что-то или нет.

Когда она зашла в библиотеку и увидела копию, ее лицо сказало все, и дальше началась уже другая история…

Для любой игры нужно место, и отель «Тасман» распахнул свои двери.

Федор видел борьбу Кати и не хотел, чтобы она сдавалась быстро. Пусть находится рядом, совсем близко, пусть всегда будет возможность заглянуть в ее глаза, услышать голос и смех. Ему нравилось, когда она смеется.

Но с каждым днем чувства менялись, и вот уже не азарт играет главную роль. Катя проходит мимо или садится напротив, задает вопросы или молчит, включает диктофон или берет блокнот – невозможно приятно следить за каждым ее движением.

Катя.

Не так много возможностей коснуться ее.

Танец? Да, пусть будет танец.

Федор говорил себе, что это лишь часть спектакля, но он бы с удовольствием нажал кнопку «Повтор», если бы такая имелась на судьбе, и опять пригласил бы Катю на танец, положил ладонь на ее талию и почувствовал аромат ее кожи. «Ты даже и не догадываешься, как мне с тобой хорошо».

И можно говорить себе: «Я притягиваю ее, чтобы сделать слабой», но в глубине души все тайное давно стало явным.

Замечая интерес Андрея к Кате, Федор раздражался. Они завтракают, ужинают, смех звучит слишком громко, он задевает нервы… Оказывается, иногда очень тяжело ждать. Но бой должен быть честным, и пусть победит сильнейший.

Каждый раз Федор ждал, когда Катя заговорит о «Полтаве», и казалось, вот сейчас, теперь, но она ускользала, точно шелк на ветру, и приходилось следовать за ней, выстраивая новые декорации спектакля.

Он не мог не коснуться ее возле картины, в тот момент, растворившись в новых впечатлениях, Катя наконец-то казалась беззащитной, с обнаженной душой. Так подходи и бери…

Увидев ее с дорожной сумкой, Федор понял все: вот и приплыл корабль к отелю, осталось только бросить якорь. Какие чувства обычно испытываешь в подобный момент? Памятные и победные. Они вспыхивают в груди, расталкивая ребра, и распространяются по телу с космической скоростью, вызывая на лице резко очерченную улыбку.

Федор испытал это, долгая дорога привела к цели, но… Не только ради обладания «Полтавой» он потратил столько лет поисков, его влекла загадка, о которой Катя не догадывалась. «Нева», «Юнона», «Паллада» и «Грейг» были не просто макетами кораблей – это были умело созданные шкатулки, способные хранить любые секреты. И заставить скрытый механизм сработать – вот это и было конечной целью и удовольствием.

Распоряжение Матвея Глинникова намекало на то, что «Полтава», в отличие от своих кораблей-предшественников, не окажется пустой. «Но, поборов в себе уважение к моему труду, он должен разбить данный макет и наконец поставить точку в этой истории».

Это поразило настолько, что Федор не услышал, как Катя вышла из кабинета.

* * *

Все по плану. Отнесла корабль, съехала, громко хлопнув дверью. Молодец! Пусть теперь Мелихов страдает, тоскует и обязательно гибнет. Получить корабль – это хорошо, но получить Катю намного лучше.

– Без погибели в нашем деле категорически нельзя. Эй, Небесная канцелярия, зачет мне, да? Я вообще считаю, что я здесь самый главный, ибо обеспечиваю продолжительность жизни на земле.

Глеб, широко улыбаясь, лежал в ванной и предчувствовал приближение окончания истории, остались мелочи, не требующие особого труда и времени. «Так что готовьте третью жертву, выполню план досрочно!»

Обмотав бедра белоснежным махровым полотенцем, оставляя на полу дорожку редких капель, Глеб вернулся в комнату и бухнулся на кровать. Хо-ро-шо. Но в голове жужжала, не отпуская, настойчивая мысль, и очень хотелось ее поймать.

Но Интернет молчал о «Полтаве», и пришлось переключиться на Матвея Глинникова. Информации не очень много, но все же она есть.

– О, да ты еще четыре корабля сделал…

Глеб потер небритую щеку, сдержался от крепкого высказывания и бегло дочитал статью до конца, вернувшись к этим строкам. Значит, «Полтава» тоже шкатулка? Пустая или нет? Что в ней?!

– Федор Дмитриевич, какого… – произнес Глеб и осекся. Уверенность, что Катя об этом ничего не знает, была железобетонной, а интуиция подсказывала, что лучше бы не игнорировать этот факт.

Пустая «Полтава» или в ней лежит нечто важное? И как это узнать?

Лежит или лежало?

Мелихов наверняка уже вскрыл макет и заглянул внутрь. Но легко ли его вскрыть, если…

– Внутри долбаные механизмы. – Глеб встал из-за стола, взял телевизионный пульт и тут же швырнул его обратно на кровать. Нет, коллекционер никогда не станет ломать любимую игрушку. – Рентген он ему, что ли, сделает?

Глеб знал только один способ решить этот вопрос, но, по слухам, он был очень болезненным и требовал слишком много особой силы. Так же как он мысленно проникал сквозь стены, как он при везении считывал прошлое с различных вещей, он мог проникнуть и через слои времени. Однако на них стояла болевая защита, чтобы неповадно было просто так шляться туда и сюда, и дураков рискнуть среди охотников было слишком мало. Но Глеб знал, что для выполнения некоторых заданий очень редко преодолевать барьер приходится. «Кости ломает, говорите… Сейчас попробуем».