Три сестры, три королевы - Филиппа Грегори

Раздается звук быстрых шагов, и я слышу короткий обмен репликами возле дверей. Я подскакиваю, потому что сейчас постоянно пребываю в страхе. Если раньше я думала, что объединение с кланом Дуглас даст мне их верность и защиту, то сейчас понимаю, что для меня с этим объединением изменилось лишь то, что я унаследовала их врагов. В комнату входит посланник с целой охапкой писем.

– Просмотришь? – спрашиваю я Арчибальда.

– Если вы этого хотите, – без всякой охоты отвечает он. – Но разве не лучше будет, если вы сделаете это сами? Это же письма от вашего брата. Может, нам с Яковом пойти поиграть в башню, в детскую?

– Ради всего святого, открывай уже их! – не выдерживает угрюмый Джон Драммонд, все это время сидевший в темном углу. Он так долго молчал, что я уже подумала, что он уснул, убаюканный игрой Якова и Арчибальда. – Открывай, и давайте узнаем, какие новости они принесли. Господь свидетель, хуже уже быть не может.

Лорды не должны обращаться к сорегенту подобным образом, но я делаю доброжелательное лицо, согласно киваю и сажусь рядом с Яковом.

– Я поиграю с тобой, пока твой отец прочитает письма, – говорю ему я.

– Нет, – тут же начинает хныкать он и ищет глазами Дэвида Линдси, чтобы тот забрал его отсюда. Я не могу расставить игрушки так, как он хочет, и мальчик продолжает хныкать и просить Арда вернуться и поиграть с ним.

– Вот, посмотри-ка, – говорит Дэвид и показывает мальчику только что вырезанные из дерева кегли и маленький круглый мячик.

– Идите и поиграйте с этим, – нетерпеливо говорю я.

– Святые угодники, – вдруг произносит Арчибальд, читая письма. – Людовик скончался. Ослаб и умер.

– Яд? – уточняет Джон Драммонд.

– Да нет, говорят, от истощения, – отвечает Арчибальд, продолжая внимательно читать, но в его голосе слышны нотки смеха. – По милости своей молодой и красивой жены. Король Англии пишет, что его место займет Франциск I, а он вовсе не настроен к Англии дружелюбно. Ваш брат говорит, что мы не можем позволить Олбани явиться в Шотландию, потому что он просто передаст ключи от севера Англии французам.

Он продолжает медленно читать, хмуря гладкие брови.

– Ваш брат пишет, что он сделает все, что от него зависит, чтобы задержать выезд Олбани, но вам следует отменить решение совета лордов и помешать ему.

– Каким образом? – спокойно спрашиваю я. – Я истратила все золото и драгоценности в этой осаде, у меня нет армии и нет власти. Твои люди уходят каждый день. Мы просто не выдержим.

– Напишите и расскажите об этом брату, – рекомендует Драммонд. – Скажите королю, что вы готовы исполнить его указы, но если он не хочет, чтобы на трон Шотландии сел француз, он должен прислать нам денег. Мы сохраним Шотландию независимой или в качестве придатка Англии, это уже не имеет значения, но он должен прислать денег! Смотрите, это же лучшее, что могло произойти! Теперь мы нужны ему. Донесите до него, что он должен будет заплатить, чтобы удержать Шотландию. Мы назовем свою цену.

– Но как же Мария? – спрашиваю я, возвращаясь к столу и беря перо, чтобы написать умоляющее письмо. – Что он говорит о ней?

– Ничего. – Арчибальд внимательно просматривает почерк секретаря. – Ах да, он говорит, что отправляет во Францию герцога Саффолк, Чарльза Брэндона, чтобы он вернул ее в Англию, если она не беременна наследником французской короны.

– Он отправил Брэндона? – Мне с трудом верится в безрассудство брата. Он же собственными руками бросает их в объятия друг другу в самый первый месяц ее вдовства! Кого, по его мнению, она так страстно желала, когда добивалась от него согласия на ее свободный выбор второго мужа? Не может быть, чтобы он совершенно об этом не думал!

Спустя несколько недель лишь до меня доходят вести о том, что наш брат был одурачен нашей милой младшей сестрой и что она доигралась до утраты его королевской милости. Ее письмо доходит до меня через руки торговца, получившего его от одного из своих покупателей в Париже, который знал, что тот отправляется в Шотландию. Письмо потерто от долгого путешествия, но печать на нем цела. Мария пишет:

Письмо кажется мне таким наивным и одновременно эгоистичным, что я не нахожусь с ответом. Потом, поразмыслив, я прихожу к выводу, что мои текущие неприятности показали: у королевы может и не быть права выходить замуж по любви. Оказывается, очень опасно превращать простолюдина в принца, даже ради любви. И, по-моему, Брэндону не повредит несколько месяцев в Тауэре за дерзость. В итоге я пишу Екатерине:

Наконец я свободна от преследователей, державших меня в осаде, но лишь для того, чтобы я могла встретить противника лицом к лицу, как королева. Я одета в церемониальное платье, каждый дюйм которого подтверждает, что я – принцесса рода Тюдоров и королева-регент Шотландии. Стоящий рядом со мной Арчибальд умопомрачительно хорош: высокий, с каштаново-рыжими кудрями и пронзительными глазами, которые сейчас смотрели строго и с достоинством. Мы провели церемонию официального венчания перед лордами, и, стоя рядом друг с другом так, что наши пальцы соприкасались, мы черпали силу друг у друга. Мы ожидаем прибытия герцога Олбани, который, несмотря на мои возражения, прибыл сюда, чтобы занять место правителя Шотландии.