У каждой лжи две правды - Анна Мария Роу

– И как?

– Пока не нашли. Но наша новая служанка, Ядвига, говорит, что её недавно видели. Представляете, классический призрак. Бледный, полупрозрачный, утробно завывает и раны от насильственной смерти есть!

– А пан профессор…

– Тоже здесь. Ещё раз хочет пройтись по коридорам, измерить уровень энергетических полей. Обычно в гробницах он немного искажён, хочет проверить, как тут.

– Надеюсь, в подвал вы не заходили…

Мало ли как вид разобранного голема в тёмной кладовой отразится на психике учёного…

– Ещё нет, но обязательно зайдём!

Их психике уже ничего не повредит.

Рунихен же, как и в прошлые ночи, пришёл далеко за полночь.

– Доброй ночи, маленькая колдунья… Вижу, ты ждала меня.

Стефания приподнялась на постели, где успела немного задремать, протёрла глаза.

– А, это вы? Наконец-то!

Тёмная фигура плавно шагнула из окна в комнату. Звуки ночи стихли, будто на них двоих накинули тёмное покрывало.

Вместе со страхом.

«Янек!»

Хотелось закричать. А ещё лучше забиться под кровать и убедиться, что маг всё ещё там. И что не заснул. Он же обещал!

И что он жив.

Они же ничего не знают ни о Рунихене, ни о его способностях. Муж её самоуверенным магом оказался. Вдруг его защиты не хватит?

– Боишься?

– А не должна?

– Страх мешает… Мне опять лишить тебя сознания?

– Давайте обойдёмся без этого! Вам достаточно будет со мной поговорить?

Вместо ответа Рунихен по-хозяйски присел на кресло, огляделся:

– У тебя тут мило. Уютно даже. Так на чём мы остановились в прошлый раз?

Стефа вздрогнула. К шее словно прикоснулось мокрое щупальце, поползло вниз по позвоночнику, любовно оглаживая каждый бугорок. И тёплая шаль не помогала от озноба.

– На том, что вы хотели рассказать о своей жизни. И как вообще оказались… в таком положении? Вас же убили? И даже мумификацию не провели по всем правилам. Надеялись, что в Царстве Теней вы будете обесславлены и бессильны?

– Вам интересно?

И скептическое хмыканье.

– Не особо, – передёрнула плечами девушка. – Но говорить же о чём-то надо?

– Надо… – в его молчании слышался шёпот древних песков Та-Мери, миражи пёстрых восточных базаров, сладость шербета и горечь ядов. – Тогда начнём сначала. Не волнуйся, я буду краток. Жила-была принцесса…

Единственная дочь фараона от старшей жены. Умница и красавица.

Смелее всех мужчин и красивее всех женщин, как назвал её один из придворных, и он не льстил ей. Ей было бесполезно льстить, она чуяла ложь и лизоблюдство за версту.

Её отец умер. Принцесса, назовём её Прекраснейшей, осталась единственной чистокровной наследницей, но трон занять не могла. Фараоны – божественные посланцы на земле, а в главной триаде богов – все мужчины. Как может надеть сехмети, двойную корону Верхнего и Нижнего Домов, женщина?

Если и было такое в истории, то имена этих цариц забыты, срезаны со стен храмов и дворцов, статуи разбиты и закопаны. Ибо заветы должны оставаться незыблемыми, а историю, даже высеченную в камне, можно постараться переписать и забыть.

После смерти отца один из её сводных братьев – а тогда в царских семьях было много детей, но доживали до зрелого возраста не все – взял её в жёны. Иначе к трону ему было не подобраться. Но именно она правила в то время, а не её слабовольный муж, слушающий каждое слово главного жреца.

Дочь царя и жена царя, на всех церемониях она была рядом со своим мужем. Она диктовала ему указы и его именем начинала реформы. Её куда чаще изображали на стенах и барельефах, а слово было законом. Прекраснейшая грезила царством от моря до моря, бесконечной властью и… раем, который потеряли люди.

– Как Хатшепсут…

– Хатшепсут? – кажется, мумия возмутилась. – О, ей повезло больше! Она правила долгие годы и сделала то, что и мужчинам было не под силу. Но у Прекраснейшей была иная судьба… В отличие от первой-женщины фараона она была магом и говорила с богами. И если бы ей позволили, если бы не… предательство, то она бы достигла большего! И её имя помнили бы до сих пор! И никто не позволил бы стереть его из истории и похоронить её в пустыне без подобающих почестей! Я спросил у женщины, которая мнит себя всеведущей и всезнающей, о моём Та-Мери. Тот период в истории очень мало изучен, сведений почти нет. Никто не слышал об имени Прекраснейшей! Даже в могиле не было её имени… Её бы помнили… Все мы хотим, чтобы о нас помнили…

Власть пьянит и требует большего.

Она сама помышляла стать царём.

Для начала она убедила мужа сделать её соправителем. А потом и муж умер. Ни жрецы, ни маги помочь не смогли.

Чтобы удержать власть и остаться в веках, юной царице нужны были надёжные люди. Маги, военачальники, знать. Преданные только ей.

Были и те, кому не нравилась женщина на престоле, пусть даже и одевающая на религиозные и светские обряды мужское платье и бороду, говорящая о себе как о муже и убивающая на охоте самого злого гиппопотама. Ведь фараон – сын Гора, и никак не может иметь женское обличье… Что ж, недовольных она созвала на пир, посвящённый переходу её божественного мужа в Царство Теней. А потом затопила зал дворца.

И она приблизила к себе и возвысила мага удивительной силы, но простого происхождения. Верного ей до самого конца.

Её именем он вёл корабли к далёким берегам и привозил оттуда мирру, сандал, золото и слоновую кость ещё в те времена, когда она была всего лишь женой царя.

Он возглавил поход в Нубию, подавил мятеж в Сирии и Палестине, разбил племена гиксосов и принёс ей в дар на блюде голову их старейшины.

Назовём его Сильнейший. Ибо он предал её.

После смерти мужа он стал правой рукой Прекраснейшей, советником, другом, хранителем её тайн, сокровищ и сердца… Поддерживал, помогал и защищал.

Но он нуждался в ней, а вот она – нет.

Вокруг неё постоянно были люди, Прекраснейшая принимала послов иностранных держав, участвовала в религиозных обрядах, раздавала милости. А Сильнейший хотел, чтобы она принадлежала не народу, а только ему. И он решил, что если фараоном станет кто-то другой, то он сможет защитить свою женщину, подарить ей покой и счастливо жить с ней… хоть на краю мира.

Наивный.

А дальше… Заговор раскрыли. Но было слишком поздно.

«Гробницу Сильнейшего нашли. Хотя даже воры боялись к ней подойти долгие тысячелетия. А где же упокоилась Прекраснейшая?» – думала Стефания, уже не чувствуя, как слабеет ниточка её связи с Рунихеном.