У каждой лжи две правды - Анна Мария Роу

– Мы с женой, наверное, – бормотал храмовник. – Служка был из местных, но он учиться уехал. Ещё старушка, храм убирать помогала, при храме же и жила. Да умерла прошлым летом. А! Сторож есть при кладбищенском храме. Он, правда, малость не в себе…

Больше, чем все остальные в этом городе вместе взятые? Янек скептически вздёрнул бровь.

– Но всё помнит! Он читать книги любит! И всё-всё помнит. Что вчера было, не скажет, но всё, что хоть год, хоть пять назад произошло, в мельчайших деталях расскажет!

– И сторож тоже при храме живёт?

– А куда же ему деваться? Старик же, родни нет.

Но, как и предполагал Ян Йержимановский, разговор со сторожем ничего нового не принёс. Зато маг нашёл Стефу, а потом их потащил к алтарю тот самый храмовник, который славился особой нетерпимостью к женской магии.

Храмовник жутко нервничал и потел. Он явно торопился. А значит, ответит быстро и правдиво. Ведь чтобы лгать, ложь нужно продумать и поверить в неё.

– Милый у вас тут городок… – Янек ободряюще сжал ладонь невесты, чувствуя её напряжение и нервозность.

– Гдыньск просто обычный спокойный городок на побережье, – затараторил служитель. – Здесь ничего не происходит, здесь нет ничего необычного. Всё как везде.

– Все так говорят, – пробормотал маг.

И точно такими же словами.

– Это воистину так! Благословлённое богами место!

– Где у женщин нет магии?

– Вот и я о том же! Каждый год на солнцестояние ищут. Амулеты почём зря жгут! Говорю же, богами благословлено. Сущий рай!

– Амулеты? Ищут? – прошептала Стефа и дёрнула Янека за рукав.

– Есть такое, – одними губами ответил парень. – Заклинания поиска на род магии. Но энергозатратные, вот их и используют, когда расход сил минимальный.

– Да что вы медлите, – храмовник притащил их к алтарю и что-то схватил с белоснежного покрывала. – Всё готово. Сущая мелочь только.

Три коротких слова. Странно певучих. Отработанным за годы служения движением обвил руки пани Заремской и пана Йержимановского каким-то полупрозрачным алым шарфом. Маг схватил его за запястье, но с пальцев храмовника уже летели золотистые шарики.

Один уколол в палец Стефу, второй Янек поймал, и тот больно укусил его за ладонь сквозь толстую ткань перчатки.

Энергетические сферы вернулись к храмовнику и тот, скривившись от боли, закончил формулу:

– Объявляю вас мужем и женой! Ай! Да отпустите же мою руку, новобрачный!

Янек-то отпустил. Но только для того, чтобы словить уже жену, которая совсем как настоящая аристократка упала в обморок.

Сияющие шарики над алтарём слились в один, вытянулись в ленту, а прежде чем растаять в воздухе, выписали тонкую восьмёрку.

– Что это с ней?

– От счастья, – процедил Янек, поудобнее перехватывая Стефу на руках и направляясь к выходу.

– Я не хотел! – это было первое, что брякнул пан Йержимановский, когда Стефания пришла в себя на лавочке.

Кусты по-прежнему были густы, одуряюще пахло весенними цветами, какие-то пичуги выясняли, кто громче да звонче. Мимо могильных плит мирно бродили овцы и коровы – вполне себе экономия на газонокосилках.

Только Божена и Францишек с Левандовским куда-то ушли.

Вечерело. Стефа молча слезла с колен мужа, взяла забытый на скамейке зонтик и оценила его на вес. Достаточно ли тяжёл, чтобы выразить всю степень её шока и возмущения?

– Точнее, хотел, – Янек на всякий случай отпрыгнул, мысленно просчитывая, ставить щит или получится заболтать. – Но не так. А как там положено… Ну… Если совсем-совсем по всем правилам, то свидетели не обязательны, благословение мы получили, а ты и так красивая. Да и древний обряд используется редко, но всё ещё имеет юридическую силу. И магическую тоже, – он продемонстрировал своё запястье, на котором алели полоски шрамов, как какой-то садистский браслет, стёрший клятву о невыезде.

– Брачная метка, – Стефа тяжело вздохнула и отложила зонтик, а потом не выдержала, чуть сдвинула перчатку с пятнышком крови на пальце и почесала запястье, где проступал такой же узор. Потом он станет невидимым, проявляясь лишь по необходимости. – Мне казалось, что это очень больно.

– Поверьте, это больно, – подтвердил маг, который использовал половину артефактов-анестетиков после того, как воспользовался правом супруга и перетянул боль на себя.

– Но как? Как я могу быть вашей женой?! Обряд же долгий! Клятвы! Торжественный выход невесты!

– Видно, нас перепутали. Да с теми же Боженой и Францишком. Священник же готовился. В этом обряде долгая подготовка, а вот потом достаточно капли крови и согласия на брак. Даже не озвученного, – пояснил Янек и прикусил язык.

Отступил на шаг от девушки. Та тоже как-то посторонилась.

Замолчали.

Парень рассматривал носки некогда блестящих туфель. Стефания то краснела, то бледнела, вновь терзала несчастный зонтик и боялась смотреть в глаза. Мужу?

Вот всё у него не так, как у людей, мрачно думал маг. Предложение, если так можно сказать, сделала невеста после одной-единственной прогулки по парку и горсти червяков для чокнутой канарейки. Свадьба была чужой. Вместо приданого – мумия и непокорная магия. Вместо свадебных украшений – магические шрамы. И даже убеждать в серьёзности своих намерений придётся разводом!

– Я дам вам развод по первому же вашему требованию, – процедил он в сторону.

Стефания вспыхнула.

– Уж будьте так любезны!

Вышло сердито. И обиженно.

Стефания злилась. И злость порывалась скользнуть вниз, в плодородную, жирную землю, проклюнуться оттуда шипастыми побегами шиповника, выстрелить стрелами уснувших первоцветов, разбудить почти засохший кустарник. Сделать что-то, что у неё, как оказалось, получалось хорошо. Чтобы не чувствовать себя неудачницей.

Ладно, признаемся хоть самой себе, хоть сейчас, что Янек более чем симпатичный молодой человек. Он ответственный, надёжный и заботе не чужд. Он готов принять её с разрушенным поместьем, странной магией и древним покойником-паразитом.

И что она ему не нужна.

Слёзы душили горло, а гордость требовала высоко держать голову.

– Как только разберёмся с Рунихеном и с наследством пани Альжбеты, – маг давно понял: лгать всегда проще, если не смотреть в глаза. Янек понимал, что не отпустит, не позволит, придумает потом ещё с десяток поводов, но… – А пока…

А пока наступала первая брачная ночь.

И Янек был весь в предвкушении.

Лежал себе под кроватью, сдерживался, чтобы не чихать, и проклинал и всех мумий, и всех профессоров с их благоверными за компанию.

Не жену же молодую проклинать? Ей-то там, в тёплой постели наверняка хорошо.