Есть совпадение - Эмма Лорд

– Чтобы все было не так хреново?

Он издал хрип, который можно счесть за смех, уводя голову в сторону от меня. Проблема в том, что его конечности слишком заняты приклеиванием к дереву, чтобы он мог отвести глаза или остановить слезу, быстро скатившуюся по его щеке.

– Ты знаешь, что я даже не должен был ехать в лагерь в этом году? Мы собирались отправиться в большое путешествие по США вместе с семьей – я и мои мама и папа. Мы планировали эту поездку несколько лет.

У меня сжалась грудь, я гадаю, что будет на другом конце этой истории, и по выражению его лица понимаю, что сейчас все перейдет от плохого к худшему.

– Но потом моя мама просто ушла.

Он говорит это с таким недоумением, словно это случилось только что. Будто бы он застрял сейчас не на дереве, а в этом уходе мамы.

Я жду, пока он продолжит, но он витает где-то в сотне миль от этих ветвей деревьев, там, куда я не в силах дотянуться.

– То есть она бросила твоего отца, или…

Финн качает головой, и частично возвращается в реальность.

– Я имею в виду… она просто пришла ко мне в комнату однажды утром и сказала, что едет в Чикаго к дяде, хочу ли я поехать, и я сказал «да». Она сказала, что будет ждать меня внизу. Я спросил: «Постой, прямо сейчас?», и она ответила «да», а я сказал «у меня ведь школа» и… – Поток бреда Финна остановился, как поезд, который затормозил, поняв, что вот-вот сойдет с рельсов. – То есть я едва успел открыть глаза. Я не думал…

Уже почти совсем стемнело. Все шансы использовать солнечный свет для того, чтобы спуститься вниз, потеряны, поэтому я оставляю попытки поторопить его. Я вишу и позволяю времени идти вместе с нами.

– Сейчас она живет там, в Чикаго. Она просто решила, что больше не хочет быть с моим отцом, и уехала от нас обоих.

Я цепляюсь за то, что он сказал раньше, зная, что это не поможет, но не находя других слов.

– Но она хотела, чтобы ты поехал с ней.

Финн резко выдыхает, наконец, отрывает лоб от дерева, чтобы посмотреть на меня.

– Нет, не хотела. Если она так попросила меня, то нет. Ты спрашиваешь кого-то о чем-то подобном, только если хочешь услышать ответ «нет».

Я всматриваюсь в непроглядную тьму внизу, пытаясь понять, что могло прийти ей в голову. Она не хотела, чтобы он шел с ней, потому что знала, что его мир находится здесь. Она не хотела, чтобы он чувствовал, что должен сказать «да» и оставить все позади, но все же хотела, чтобы он знал, что она любит его. Потому что иногда попытка защитить людей от твоих собственных хреновых решений настолько невозможна, что нет правильного и неправильного способа сделать это – все в конце концов подрывается на месте. Можно только попытаться предугадать, в каком направлении произойдет взрыв.

Эта мысль подбирается слишком близко к моему гневу, с которым я еще не готова расстаться, и колет, как игла, пытаясь проколоть его. Беда в том, что я прекрасно понимаю, почему мои родители поступили так, как поступили. Но это не меняет того, что я чувствую по отношению ко всему этому сейчас.

– Это был не выбор. Это была ловушка. И в любом случае… – Его голос становится низким. По крайней мере, он больше не выглядит испуганным. Только усталым. Пристыженным. – После этого я кое-что испортил. Я сказал ей, что ненавижу ее и никогда больше не хочу видеть.

Мое собственное «да пошли вы нахрен» все еще дребезжит по всему лагерю, как пинбольный шарик.

– Ты говорил это не всерьез, – говорю я.

– Думаю, когда я это говорил – было всерьез.

Мы на мгновение замолчали.

– Это дерьмово, – говорит он. – То, как она ушла, я имею в виду. Я совершил некоторые вещи, которые мне не следовало делать. Испортил свои оценки. Мой отец заставил меня вернуться к этой пресловутой «Методике Рейнольдс», в основном, чтобы наказать, но думаю, что еще он просто не хочет больше иметь со мной дело. А моя мама…

– Ты думал, что она вернется домой. Когда все стало совсем дерьмово.

Его лицо напрягается, как будто он изо всех сил пытается держать себя в руках, но его челюсть начинает дрожать.

– Твои родители явились сюда в мгновение ока, – говорит он детским голосом, какого я никогда раньше не слышала. – Они все еще здесь. А мои слишком злы друг на друга, чтобы помнить о моем существовании.

Он смотрит на табличку «Загадай свое желание» так пристально, будто может поджечь ее. Я не думаю, что у него такая цель. Просто она находится в поле его зрения, и вокруг слишком темно, чтобы заглянуть за нее и рассмотреть что-то еще.

– Я думал, когда приехал сюда, что это поможет, планировал провести время с друзьями. Но они все заняты работой в лагере, а я… Я остался в стороне.

Это вызывает в моей душе такой отклик, какой я желала бы не испытывать. Ко мне вроде как подкралось то самое чувство – месяцы, когда Конни была слишком занята для, чтобы проводить время со мной, а затем уехала в Европу. Шок от того, что Лео уезжает навсегда. Может быть, именно поэтому меня тянуло к Финну все лето. Мы оба пытаемся угнаться за людьми, которые, кажется, уже ушли.

Я знаю, что он думает о том же, когда говорит:

– Я рад, что ты здесь.

– Ну, наверное, я сейчас не тот человек, который должен давать советы по поводу семьи, – признаю я. – Но я думаю, что ты должен позвонить своей маме.

В кои-то веки он не суетится и не старается быть на шаг впереди со своими шуточками.

– Что я должен сделать, извиниться?

– Может, никто не должен извиняться, – тихо говорю я. – Может, вам просто нужно поговорить.

Слова оседают где-то в ветвях. Мы ближе, чем когда-либо, но нас разделяют целые вселенные – Финн в своей комнате, а я на парковке, и мы оба пытаемся пережить события, которые произошли слишком быстро и смириться с неизбежностью произошедшего.

Финн прерывает молчание стоном.

– Знаешь, я собирался потратить это лето, пытаясь произвести на тебя впечатление. И вот я уже шмыгаю носом, застряв на дереве.

– Ну, я все еще под впечатлением, – говорю я, пытаясь поднять ему настроение. – Эта высота – не шуточки. Ты теперь практически альфа-самец среди всех белок на острове.

– Только вот как, черт возьми, мне спуститься обратно?

– Медленно. Взывая к милости призрака Габи.

– Пусть она будет такой же милосердной, как и супермертвой.

Я протягиваю руку и касаюсь его запястья, легкий жест, чтобы не испугать его.

– Ты уже загадал свое желание?

– Нет, я был слишком занят, пытаясь не превратиться в лесной блин.

– Мы загадаем его вместе. А потом спустимся.

Финн кивает, покрепче прижимается к дереву и закрывает свои глаза. Я тоже закрываю свои, мое желание настолько мгновенно всплывает в голове, что кажется будто оно формировалось там весь день. На этот раз оно короткое, но намного больше, чем могут вместить в себя слова. Я желаю мира. Чтобы все потерянные годы обрели ценность. Чтобы каждый вышел из этой ситуации сильнее, чем был до нее.