Есть совпадение - Эмма Лорд

– Судя по тому, как мы с Финном справляемся с дежурством на кухне, нам следует ожидать много гостей.

Он смеется, достает телефон и открывает на нем бесконечно длинный диалог.

– Ее маленькие кузены все лето добавляли ее в случайные чаты в ватсап, чтобы подшутить над ней. На прошлой неделе они устроили засаду и на меня и тоже добавили меня в один из таких. Теперь на нас сыплется спам в виде ссылок на K-pop и диснеевские дубляжи, которые они делают в каком-то приложении.

– Ну, это безумно смешно.

– Эх, все это было весело и забавно, пока они не поклялись, что научат меня говорить «доброе утро» на тагальском[32] языке, а я в итоге сказал Микки «иди ешь дерьмо».

Даже находясь в глубинах моей, возможно, бездонной жалости к себе, я не могу удержаться от смеха.

Лео пихает мое плечо – еще одно напоминание о том, как быстро мы заполнили неловкое пространство между нами.

– Да, да, kumain ng tae.

– Я бы с удовольствием, но мой рот уже полон, – говорю я, наклоняя голову к тарелке, из которой я ем так неаккуратно, что несколько любопытных птиц уже пролетали над нами. А затем осторожно спрашиваю: – Ну и как, это помогло? Я имею в виду… с твоим незнанием?

Лео обдумывает вопрос, уставившись на мою полупустую тарелку.

– В некотором роде, вроде того. Ну то есть, кто знает, были ли мои родители родом откуда-нибудь поблизости с тем местом, где живет ее семья, но… в любом случае, прикольно обо всем этом узнавать.

Наступает пауза, и я понимаю, что это не конец мысли, но мысль принимает новую форму. Я как обычно понимаю все по его лицу, желая принять это как должное. Хотелось бы знать, будет ли шанс увидеть это снова.

– Странная мысль… в какой-то другой жизни… мы с Карлой жили бы там. Как будто есть какая-то альтернативная версия нас. Понимаешь, о чем я?

Я чуть не смеюсь. Моя альтернативная версия находится в нескольких сотнях меров отсюда, без сомнения, жует жвачку в комнате отдыха и злится из-за того, что я наговорила. Лео улавливает тень этого на моем лице и опускает голову, как будто он думает о том же самом.

– С другой стороны, этот тест… отчасти я даже рад, что никого не нашел, – признается он. – Даже не знаю, задумывался ли я всерьез о том, что могло бы тогда произойти. Что раскопалось бы.

Я придавливаю каблуком ботинка грязь.

– Надеюсь, то, что произошло между мной и Савви, не задело тебя.

Эта надежда рушится, когда Лео без колебаний отвечает.

– В этом-то все и дело. Со мной все иначе. Эта история с твоими родителями – они должны были понимать, что ты рано или поздно узнаешь. Вся эта неразбериха больше их заморочки, чем твои. – Он качает головой. – Но вот со мной – если эти люди вообще еще существуют – то они диктуют условия. Никто никогда не лгал об этом. А значит, есть шанс, что если я найду их, то раскопаю что-то, с чем они не готовы справиться. Что-то, с чем я не готов справиться.

Я не знаю, что сказать, и нужно ли тут вообще что-то говорить. Мы оба знаем, что он прав. Но мне все равно становится больно за него – я знаю Лео достаточно хорошо, чтобы понимать, что это решение принято не столько, чтобы уберечь себя, сколько для защиты других людей.

И если я что и усвоила за последнюю неделю, так это то, что нам всем нужно защищать гораздо больше, чем мы думаем.

– Пока что я отпускаю эту ситуацию. – Лео говорит эти слова скорее земле, чем мне. Видно, что он думал об этом гораздо больше, чем говорил, и решение далось ему нелегко. Но он смотрит на меня со новоиспеченной решимостью и заявляет: – Я хочу больше сосредоточиться на будущем. На этой школе в Нью-Йорке. Она как бы открыла дверь, где я могу узнать больше о кулинарии, но также и о своем происхождении. Это не то, что я пытался сделать, но, может быть, мне было суждено все это прочувствовать, чтобы оно привело меня к тому, что есть сейчас. Может быть…

Я киваю под натиском этого «может быть», под его весом. Он всегда был таким целеустремленным, всегда вкладывал всего себя в свои идеи. И я всегда была первой, кто прыгал в эту бездну вместе с ним. Странно думать, что я больше не смогу этого делать. Неважно, что произойдет между нами дальше, но что-то определенно обрывается – его будущее находится за тысячи миль, а мое все еще погрязло в старшей школе, важных решениях и беспорядке, который я устроила сегодня на парковке.

– Так ты думаешь, ты когда-нибудь встретишься с двоюродными братьями Микки? – спрашиваю я. – Научишь их говорить «доброе утро» на эльфийском?

– Я собираюсь поговорить с Карлой о поездке следующим летом. – Он делает паузу, какая-то мысль застыла на кончике его языка, и добавляет: – И я думаю… ну, это еще далеко, и, если допустить мысль, что меня не вышвырнут из Нью-Йорка… но мы с Микки обсуждали идею однажды открыть, скажем, современный ресторан. Менудо с «Читос». Шарики лазаньи с банановыми листьями. Детство Микки в тандеме с детством Лео. Понимаешь?

Понимаю, я практически вижу его перед глазами. Среднего размера, уютный и теплый – такой ресторан, где каждый, кто побывал там однажды, сразу же находит повод пойти туда снова.

Интересно, будет ли он в Сиэтле? Я сглатываю комок в горле, слишком напуганная, чтобы спросить.

– Вот, черт, – говорю я. – Если я собираюсь вложиться в него, нужно найти способ быстро разбогатеть.

Лео торопливо смеется, как будто он давно ждал, когда я проболтаюсь об этом, и теперь рад, что наконец получил этот шанс.

– Нам хватит и того, что ты сделаешь нам фотографии еды для сайта.

– Пока я буду есть все, что снимаю, вы двое можете на меня положиться.

Мы погружаемся в тишину, которая все меньше становится чем-то возникшим в ходе обстаятельств и все больше осознанием. Ухмылки на наших лицах одновременно исчезают, а наши взгляды изо всех сил пытаются уцепиться друг за друга.

– Ну… завтра.

– Завтра, – повторяю я, отворачиваясь к воде.

– Ты действительно уезжаешь?

Я поднимаю ладони, слегка пожимая плечами.

– Не похоже, что у меня есть выбор.

– Ты не планируешь сопротивляться?

Я стараюсь не напрягаться. Лео, может, и знает, что я не умею сражаться в собственных битвах, но он не понимает, что эта битва не моя. Я просто нахожусь под перекрестным огнем этой ситуации с самого рождения.

– Нет.

Лео понижает голос, и следующий вопрос звучит уже мягче, чем тот, что он задал до этого.

– Ты не злишься?

Я не очень хочу говорить об этом, но Лео есть Лео. Я могу заставлять себя выбросить его из головы, держать дистанцию, но ничто не может стереть это десятилетие, в течение которого я выкладывала ему все, что у меня на уме.