Есть совпадение - Эмма Лорд

– И так вы познакомились с моей мамой.

Она поворачивает голову к началу тропы, которая появилась перед нами раньше, чем я ожидала.

– Ты напоминаешь мне ее.

Я задерживаю дыхание, чтобы не рассмеяться. Я совсем не похожа на свою маму.

Она организованная, умная и… в общем, больше похожа на Савви, чем на меня.

– Прямолинейная, – уточняет Пьетра. – В хорошем смысле, я имею в виду. Ты похожа на человека, который не боится высказывать свои мысли.

Ну, в этом она ошибается, как свидетельствуют последние шестнадцать лет моей жизни. Но, возможно, это начинает меняться.

– Я думаю, вам и моим родителям стоит поговорить о том, что произошло.

Дейл издал вздох позади меня.

– Я думаю, нам стоит отложить этот вопрос до той поры пока мы все не остынем.

Пьетра уже переключила рычаг и вернулась в режим матери-курицы, разглядывая порез на моем лице.

– Может, куркума, – говорит она. – Это природный антибиотик, и у меня точно завалялось немного в аптечке в машине. О, и кокосовое масло, чтобы предотвратить образование рубцов.

– Ты будешь пахнуть как фермерский рынок, когда она с тобой закончит, – сообщает мне Дейл.

Я киваю, следуя за ними к их машине. Факт, что за прекрасным современным лекарством, которое находится в офисе лагеря, стоят столетия науки, в данной ситуации теряет всякий смысл, но по крайней мере кое-что другое его обретает: теперь я знаю, откуда растут корни инстаграма Савви.

И словно по сигналу, появляется Савви с моими родителями. Пьетра по локоть погружена в аптечку, а Дейл присел, чтобы позволить Руфусу облизать лицо, так что я совершенно не ожидала, что они появятся так быстро, и унизительного «Какого хрена?», вырвавшегося из уст Пьетры.

Затем следует «Черт», «Постойте» и «О чем ты думала?», пока мы с Савви не перестаем улавливать, кто из них что говорит. Наши взгляды встречаются, и сквозь хаос пробивается импульс понимания, который глубже дружбы, глубже сестринства: это импульс понимания между двумя людьми, которые одновременно и неминуемо утопают в дерьме.

Я даже не уверена, что в итоге было сказано. В основном было много криков. Пьетра кричит на мою маму, Савви кричит на Пьетру, мой отец кричит на меня, Дейл кричит на Руфуса, чтобы тот перестал лаять – сплошной круговорот криков, в котором нереально расслышать друг друга. Как только появляются Финн и Микки, мы сразу затихаем – шесть человек, явно не умеющих устраивать сцены.

Микки дергает Финна за локоть, и тот позволяет увести себя, а потом мы все пыхтим на парковке, словно участвовали в часовом сражении, а не в минутном повышении голоса.

Рука Пьетры крепко обхватывает руку Савви.

– Мы свяжемся с нашим адвокатом, как только выберемся с этого острова.

Савви и я вместе смотрим на нее.

– Адвокат? – спрашиваем мы в унисон.

Я удивлена, насколько твердым стал голос моей мамы, и как быстро к ней вернулось самообладание.

– В этом нет необходимости. Девочки не будут…

– Я сама решу, что необходимо. Особенно, когда вижу, что ты нагло нарушаешь условия нашего соглашения, приближаясь к моей дочери, не говоря уже о том, чтобы принуждать ее к чему-то без других свидетелей.

Слова «адвокат» и «соглашение» громко звенят у меня в ушах. Не то чтобы я не верила родителям, когда они говорили, что тут все куда сложнее. Я просто не думала, что все настолько плохо.

– О, прошу, – говорит Савви, слишком разгоряченная, чтобы обращать на что-либо внимание. – Вы все знаете, что мы с Эбби это подстроили.

Я стараюсь не зажиматься. Глаза моих родителей устремлены на меня, и хотя я избегаю смотреть на них, я чувствую жар, направленный на меня, как из огнемета.

Дейл вдыхает воздух, и я думаю, что он собирается что-то сказать, чтобы обострить ситуацию. Вместо этого он говорит:

– Мы не можем обращаться к законным мерам. Савви восемнадцать. Ей придется самой наложить запрет.

Пьетра твердо заявляет:

– Тогда мы так и поступим.

– В какой вселенной ты думаешь, что я соглашусь на это?

– Никто не должен предпринимать никаких юридических мер, – говорит моя мама. – Девочкам больше не будет позволено видеться друг с другом. Это должно решить проблему.

Эти слова мгновенно возвращают меня к реальности.

– Ты не можешь этого сделать.

Голос моего отца тихий и мрачный.

– Можем, на весь следующий год.

– Это… вы что, издеваетесь надо мной? – восклицаю я. – Она живет практически в соседнем квартале. Ты не можешь просто запереть меня в башне, как какого-то заключенного…

– Может, пришло время ввести для тебя новые правила, – говорит мама голосом «завязывай, пока не поздно», который я обычно слышу только тогда, когда братья вцепились друг другу в глотки.

Ярость накаляется добела и совершенно некстати, учитывая, что я должна сосредоточиться на экстренной катастрофе, но я ничего не могу с собой поделать.

– Еще правила? – спрашиваю я требовательным тоном. – Вы расписали мою жизнь по минутам и хотите ввести еще правил?

Губы отца превратились в тонкую линию.

– Собирай вещи, Эбби. Мы уезжаем утром, и ты поедешь с нами.

Я не из тех, кто позволяет себе плакать на людях, но мысль, что у меня отнимут это место, просто выбивает из колеи. Место, где я могу учиться и при этом иметь достаточно пространства, чтобы дышать, действительно наслаждаясь жизнью. Место, где у меня есть друзья – старые, новые, те, с кем я случайно породнилась и о ком не знала шестнадцать лет. Место, где я могу каждый день натыкаться на новый уголок вселенной и фотографировать то, чего никогда не видела, упиваться миром и чувствовать себя его частью, а не так, будто он проходит мимо меня.

Я ждала этого чувства с тех пор, как умер Поппи. Теперь и оно уходит.

Савви видит, что ей придется обуздать меня, и вклинивается, прежде чем я успеваю взвинтиться еще сильнее.

– Или вы четверо можете забыть о своем самолюбии и о том, что случилось, чтобы мы все могли видеться друг с другом. Как нормальные люди.

– Это невозможно.

– Почему? Что такого непростительного, что…

– Саванна, – начала моя мама, – это не…

– Нет. Скажи ей, – говорит Пьетра.

Моя мама делает шаг назад, как будто та дала ей пощечину.

– Пет, – говорит она. Прозвище. Белый флаг. Он висит между ними секунду, но Пьетра отпускает его с ветерком.