Мигрант - Павел Алексеевич Астахов

в ТЦ «Афимолл-сити», демонстрируя обрывочные кадры. На них был виден холл запасного входа, иссеченный осколками гранат, кто-то из корреспондентов даже исхитрился снять труп боевика, накрытый черным мешком.

Затрезвонил мобильный телефон, и Пулат едва не подпрыгнул от неожиданности. Глянув на экран, он закусил губу. Звонок был из Саудовской Аравии, и меньше всего Умаров хотел сейчас оправдываться перед заказчиком операции. Вероятно, он сам позвонит заказчику, только позже…

А вот от кого действительно Пулат желал бы получить объяснения, так это от Шеврона. Несколько раз он звонил наемнику, но тот не отвечал. Умаров также пытался связаться с Фархадом, но они все словно сговорились, и его телефон тоже хранил безмолвие.

Тяжело дыша, Умаров в очередной раз набрал номер Шеврона. На вызов долго не отвечали, но он терпеливо ждал, и когда сигнал оборвался, позвонил снова. И замер, услышав тихую музыку, звучавшую в коридоре. Она становилась громче, и Пулат провел языком по вмиг пересохшим губам: он уже догадывался, что означает эта незатейливая мелодия. Спустя секунду дверь в кабинет приоткрылась и внутрь, словно змея, бесшумно проскользнул Шеврон. Источником музыки был телефон, который он держал в приподнятой руке, на экране которого мерцало имя абонента: «Пулат».

– Привет, старина, – беспечным голосом проговорил Шеврон, закрывая за собой дверь. – Давно не виделись.

– Зачем ты сюда приехал? – нахмурившись, спросил Пулат и покосился на гостя. – Все равно хороших новостей от тебя не дождешься.

– Отрицательный результат – это тоже результат, – возразил Шеврон, усаживаясь за стол и закидывая на него ноги. – А новости такие: двое моих людей убиты, курьер задержан с бомбой, которая, увы, так и не сработала…

– Все это мне известно из новостей, – перебил его Пулат. – Только ты забыл добавить, что ищут четвертого сообщника.

С этими словами он направил в Шеврона указательный палец, толстый как сарделька.

– И ты не придумал ничего лучше, как припереться сюда, глупец? Ты второй раз проваливаешь дело! Сначала не вышло в Петербурге, теперь сейчас!

Шеврон ухмыльнулся.

– Нет, Пулат. Это твоя вина, ты подсунул мне этого курьера. Все из-за него. Это он сдался ментам, поэтому и сорвалось дело. Это вы с Фархадом выбрали этого никчемного Сайдара. Его дело – «закладки» в помойках делать, а не на такое важное дело идти.

– Значит, ты плохо обработал этого парня! – гаркнул Пулат, потеряв самообладание. – Сколько у тебя было времени, чтобы ему прочистить мозги? И ты не справился! Нечего сейчас все сваливать на нас с Фархадом!

– В любом случае это уже не важно, – зевнул Шеврон. – Лично я считаю, что утечка информации произошла из-за твоих людей. Слишком многие знали об операции, вот и результат.

Пулат упер руки в бока и в упор посмотрел на мужчину, который безмятежно развалился на стуле.

– Зачем ты пришел? Беги, пока не поздно, – сказал он. – Теперь у тебя нет работы, Шеврон. Никто не обратится к тебе, поскольку ты дважды завалил серьезные операции. Я бы посоветовал тебе пойти в кафе официантом… Но твое лицо скоро будет на всех столбах. Тебя будут искать, а местные менты это делать умеют. И никакой Исламов уже не поможет, он сам в бегах.

Шеврон опустил ноги и выпрямился, его изуродованное шрамом лицо посуровело.

– Я уйду, Пулат, не вопрос, – тихо промолвил он. – Только с деньгами. Отдай мне мою долю, и мы квиты. Я делал все как положено. Ты, кстати, мне еще за Питер должен.

Пулат рассмеялся, но смех главы диаспоры прозвучал неестественно.

– Ты дурак! – воскликнул он. – Ты не выполнил дело, Шеврон! О каких деньгах ты говоришь? Если тебе нужны деньги, звони Джамалу. Интересно, что он тебе скажет.

– Джамал далеко, а ты здесь.

– Убирайся, пока тебя не увидели здесь! – не выдержал Пулат. – Рядом с тобой опасно находиться.

Он умолк, ошеломленно глядя на пистолет, который с неизъяснимой быстротой появился в руке наемника.

– Это верно, опасно, – согласился Шеврон. – Давай бабки, старый осел. Или я разнесу твою башку. Надеюсь, ты не будешь играть в героя?!

Целую минуту Пулат молча смотрел на Шеврона, словно решая, как поступить. Затем разлепил губы:

– Ты сумасшедший.

– Может быть. Я жду, Пулат. Мы теряем время.

Шеврон снял пистолет с предохранителя и передернул затвор.

– Тише, парень, – хрипло произнес Пулат, разведя руки в стороны. – Убери пушку.

– Уберу, как только ты отдашь мне деньги. Я знаю, что у тебя куча налички в сейфе. В том числе и валюта. Давай, шевелись!

Шаркая ногами, словно столетний старик, Умаров взял со стола связку ключей и направился к высокому сейфу черного цвета, который закрывала занавеска.

– Только аккуратнее, приятель, – подал голос Шеврон. – Не делай резких движений. Все деньги выкладывай на стол.

Подойдя к сейфу, Пулат принялся возиться с ключами. Сунув нужный в скважину, он несколько раз его повернул, и массивная дверца медленно отворилась. Взгляд Умарова остановился на револьвере, лежащем в нижнем отсеке. Американский «Смит и Вессон», который он когда-то получил в подарок от одного влиятельного человека. Вероятно, сейчас от этого увесистого шестизарядного ствола зависит жизнь Пулата. Потому что он не сомневался, что, как только Шеврон получит деньги, он тут же избавится от него, как от нежелательного свидетеля.

Он не видел, что Шеврон уже давно обо всем догадался, и пока Пулат открывал сейф, тихо слез со стула и неслышно приблизился к главе диаспоры. И как только пальцы Пулата обхватили прохладную рукоятку револьвера, в его спину уперся стальной ствол.

– Очень жаль, Пулат, – вздохнул Шеврон и нажал на спусковой крючок. Короткий хлопок – и Умаров вздрогнул, качнувшись вперед. Инстинктивно он схватился за занавеску, увлекая ее за собой вместе с карнизом на пол.

Шеврон убрал пистолет и заглянул в сейф. При виде высившихся стопок денежных купюр он присвистнул, и глаза его алчно блеснули. Он выгреб все деньги, прихватив также несколько золотых слитков, которые оказались там же. Револьвер Шеврон брать не стал: слишком громоздкий и неуклюжий, его даже спрятать под одеждой будет непросто…

Положив деньги в дипломат, найденный в кабинете, Шеврон огляделся. Пулат еще дышал, но он решил не добивать старика – он и так скоро отдаст богу душу.

Еще раз окинув взором кабинет, убийца тихо выскользнул наружу.

Время остановилось, все замерло. Пулата душным покрывалом облепила тишина, густая как сироп. Он слышал только собственное дыхание – влажное и булькающее, – и с каждым вздохом дышать становилось сложнее. Невыносимо болела спина, словно туда вогнали крюк, но Пулат был слишком слаб, чтобы даже повернуться на бок, не то чтобы подняться и проверить, насколько тяжело он ранен.

Веки пожилого мужчины прикрылись, и он неожиданно увидел белоснежный берег, где играли дети. Вода в озере искрилась в лучах полуденного солнца и тоже казалась белой. Приглядевшись, Пулат с изумлением узнал в одном из мальчиков себя. Да, точно! Вон тот кучерявый мальчонка, с радостным смехом подбрасывающий мяч, это ведь он в детстве! Ему тут от силы лет пять! Только сейчас Пулат заметил, что все дети тоже одеты в белые одеяния.

«Я умираю?! – промелькнула у него мысль, и Пулата на мгновенье охватил стылый ужас: – Как?! Неужели это все, конец всему? – Одновременно откуда-то из глубины сознания всплыло: – Может, так и надо? Больше никаких суетливых звонков. Дурацких просьб и унижений перед чиновниками. Никакой нервотрепки и седых волос, которые прибавляются с каждым днем…»

– Пулат Надирович? – внезапно послышался мужской голос, и Умаров разлепил веки, выныривая из полуобморочного состояния. Его тускнеющий взгляд сфокусировался на крепком мужчине в бежевом пиджаке, лицо которого показалось Пулату странно знакомым.

– Вы… зовите врача. – Он закашлялся, выплевывая сгустки крови.

– Уже вызвал, лежите спокойно. Я заткнул рану салфеткой, которую нашел на подоконнике. Очень красивая вышивка, кстати, – добавил мужчина. – Это арабский узор?

– Где Шеврон? – просипел Пулат.

– Понятия не имею, о ком вы. Полагаю, это сообщник террористов, которые хотели устроить взрыв в торговом центре?

Пулат медлил с ответом. Кто этот странный человек? Из силовых структур? Интуиция подсказывала Умарову, что нет. Но должен ли он