Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков

Одним словом, в республике сгоряча ввели чрезвычайное положение,заключавшееся главным образом в том, что все наличные полицейские силы высыпалина улицы, где обязаны были пребывать круглосуточно. Да еще запретили всякоепередвижение с полуночи до четырех часов дня. Плохо только, что в приливеискреннего беспокойства о своих советских друзьях власти прислали лейтенанта сдвумя автоматчиками.

Впрочем, в любом положении следует искать и светлые стороны.Для данного случая они заключались в том, что полицейская троица ничегошенькине понимала ни в мореходном деле, ни в науке, а потому готова была верить любымобъяснениям, с пиететом косясь на сложные ученые механизмы и обходя сторонкойнаиболее шумные, а также те, что, на взгляд профана, могли без всякогопредупреждения долбануть током. Механизмов на «Сириусе» имелось предостаточно,и, как было прекрасно известно Мазуру, вот эта донная драга, да и полдюжиныдругих агрегатов – самые настоящие, вдобавок те, кто их обслуживает,искренне верят, что делают нужное и полезное дело, двигая вперед ихтиологию, атакже надеясь отстоять приоритет самой передовой в мире науки, советской...

Как бы там ни было, согласно долгу советскогогостеприимства, полагалось радушно показать лейтенанту корабль, растолковываяпопутно назначение приборов и агрегатов. Чем Мазур по долгу службы и занимался.Хорошо еще, что рядовые полицаи обязаны были бдительно нести службу на палубе,а не таскаться за своим шефом, иначе Мазур вовсе пал бы духом, чувствуя себяэтаким музейным экскурсоводом...

К счастью, вскоре на выручку ему пришла Мадлен, озабоченнаясудьбой обнаруженного клада. Она появилась на палубе яркая и свеженькая,продуманная от пяток до ушей,– платье, прическа, светские, самую чуточкураскованные манеры. Лейтенант, хотя и пыжился в новеньком мундирчике, что твойпавлин, был даже младше Мазура, а потому стал жертвой исконно французскогошарма. Быстро стало ясно, что он все ближайшее время постарается провести вкомпании очаровательной журналистки и без нужды отираться по судну не будет, азначит, и вред от него выйдет минимальный...

* * *

...Мазур ходил кругами метрах в десяти над дном, словновзбесившийся маятник на невидимой гигантской оси. По другую сторону, вторыммаятником, столь же размеренно плавал Волчонок. Была их очередь стоять в боевомохранении. Подсознательно, из некоего шика, совершенно не требовавшегосяправилами, Мазур старался, чтобы описываемые им круги метров пятидесяти вдиаметре были как можно более геометрически правильны. Единственное развлечениев скучнейшем патрулировании.

Он, конечно, не позволял себе расслабляться, он был в боевомдозоре, но, поскольку ни один устав прямо не запрещает часовому думать,временами Мазур предавался этому нехитрому занятию. Зорко следя за окружающим,насколько это было возможно в сине-зеленом сумраке, параллельно прокручивал впамяти кое-какие эпизоды вчерашней ночи, и, уж конечно, не те, что были связаныс обыском или ночной пальбой в городе. И гадал, означает происшедшее его полнуюи окончательную победу над ветреной адмиральской дочкой, вступление в прававладения, выражаясь жаргоном здешних юристов, или есть риск услышать, что этобыл всего лишь каприз взрослой свободной женщины. Верить во второе, как легкодогадаться, упорно не хотелось...

Правда, совершенно непонятно, что делать, если вернойокажется как раз первая версия – окончательная победа и определенныеправа. Ирину он не знал совершенно, в смысле как человека, а Аня, хотя и попилакровушки, хотя и мучила неопределенностью до сих пор, в каком-то смысле былароднее. То бишь знакома во многих смыслах, изучена, не таила загадок... Тьфуты, что за математика в голову лезет!

Хотелось сердито сплюнуть, что в некоторых случаях даетвеликолепную эмоциональную разрядку, но с загубником во рту не особеннорасплюешься. И он кружил дальше с размеренностью хорошего часового механизма,временами – такое бывает на глубине, в башку лезет всякая чушь –Волчонок казался отражением Мазура в каком-то неведомом зеркале, и это вызывалостранное, ни на что не похожее чувство, одно из тех, на коих сломала зубыпарочка поколений психотерапевтов в погонах. Говорили, что и у космонавтов естьсвои, только им свойственные завихрения мыслей и чувств, и у атомныхподводников...

Бегло глянул вниз – там все обстояло прекрасно, как влучших домах Лондона. Ожившая иллюстрация к учебнику о подводных работах. Вседо единого «ластоногие» вкалывали так, словно сдавали экстерном нормативы назначок «Ударник коммунистического труда». Поперек глубоко ушедшего в песоккорпуса фрегата протянули два закрепленных на дне троса, чтобы облегчить задачутем, кто с подстраховкой опускался в полусгнившее нутро трюмов. Две пары какраз этим и занимались, несколько ведер ценностей уже было извлечено из ветхихмешков, из трухлявых ящиков, свалено в кучу на большой брезент без всякогопочтения к тяжелому желтому металлу и легоньким разноцветным камешкам. Конечно,попутно под руку подворачивалась всякая заваль, способная привести в экстазархеолога, но для их целей совершенно бесполезная: проржавевшие клинки,заросшая ракушками и мшанками посуда, обломки, которые сразу и не удавалосьидентифицировать, изъеденные коррозией стволы мушкетов со сгнившими ложами,закупоренные бутылки непривычной формы... Не было только скелетов ичерепов – соленая морская вода их давно растворила, что облегчало задачу.Особо нервных людей среди присутствующих не имелось, но все равно полноеотсутствие костей позволяло не чувствовать себя этакими классическимигробокопателями. Все гораздо проще: плыли себе люди, ныряли помаленьку,наткнулись вдруг на груду абсолютно бесхозного хлама, не отягощенногоприсутствием бывших хозяев, никто на тебя не таращится пустыми глазницами, нещерится, не заставляет вспомнить какое-то из бессмертных изречений типа: «Яведь уже дома, а ты еще в гостях...»

Интересно, как дела у тех, кто копается, пытаясь выяснить,разломилось ли судно пополам или просто неравномерно поглощено песком? Мазурпокосился в ту сторону, туда, где работали трое с Морским Змеем во главе, но изих деловитой суеты ровным счетом ничего не определил. Проблема сложная, скондачка не решается. Сюда бы парочку мощных землесосов, еще кое-какую технику,позволившую бы в два счета сдуть чертов песок до скального грунта, чтобы«Агамемнон» предстал во всей красе, как котлета на ресторанной тарелке...

Нельзя, увы. Получится одна сплошная демаскировка.Пара-другая весьма миниатюрных «пылесосов» и «ветродуев» в заначке имеется, нок их помощи прибегнут чуть попозже, когда окончательно оконтурят затонувшийкорабль. А пока что – прадедовским способом: руки, лопатка, нож, мешок...От своих предшественников, некогда грабивших пирамиды, они отличались разве чтоаквалангами, в остальном технология осталась древней, знакомой еще разорителямскифских курганов...

Внимание!!!

Справа, над угловатой скалой, совсем близко от невидимойпатрульной трассы Волчонка, колыхнулся округлый предмет, очень смутноразличимый на таком расстоянии в сине-зеленом сумраке, но, без сомнения,имевший мало общего с естественными деталями морского пейзажа. Скрылся, вновьпоявился...