Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков

– Ты мне зря на ноги смотришь воровато,– усмехнулась она ссамым невинным видом.– На женские ноги надо смотреть открыто, прямолинейно, сдемонстративным нахальством – тогда никакой неловкости у смотрящего и невозникает...

– Вот так? – сердито спросил он, стараясь неконфузиться.

– Примерно. Только без этого глуповатого вида. Ох, мальчишкаты еще... И раздевать взглядом нужно небрежно. Когда ты так таращишься, слышно,такое впечатление, как пуговицы с треском отлетают... Ну что ты насупился? Я шучу...

Героическими усилиями Мазур пытался отогнать неуклюжуюнеловкость. Непонятно, отчего он в ее присутствии цепенел и каменел: не пацан,чай, женщины были, в том числе две недавних экзотических иностранки, трехчеловек убил... А вот поди ж ты, чувствуешь себя полным идиотом, в толк невозьмешь, как бы стать непринужденным и уверенным, язык не ворочается...

«Странно получается,– констатировал он.– Ну не может же этобыть от любви? Я Аньку люблю, без дураков, но с ней сроду не цепенел, обращалсяуверенно, будто автомат разбирал, так, что однажды хамом неандертальскимобозвала...»

Может, все дело в том, что Ирка – дочь адмирала? Несамого, конечно, высокого, обычного, в общем. И все равно, иной круг, иныеорбиты, хлопцы дважды видели, как ухажеры ее катали на самых настоящихиномарках...

Иллюминатор был приоткрыт, слышно, как в кают-компании втретий раз заводили «Кукурузные хлопья», из-за отсутствия слов на импортномязыке не вызывавшие у товарища Панкратова приступа идеологической бдительности.Со своего стула Мазур видел широкую полосу темной воды, на которой лежалиотблески ламп «Сириуса»,– мистер Драйтон изволил где-то мотаться, должно быть,ушел в ночной океан прожигать жизнь согласно разгульным нравам акулимпериализма. Хорошо ему сейчас, загнивающему: кругом, до горизонта, чернаягладь, над головой сияют огромные звезды, на ярко освещенной палубе блондинки вбикини...

– А ты у нас, оказывается, супермен,– сказала Ирина, глядяповерх бокала загадочно и дразняще.– Как в том американском кино. Героическиеброски по джунглям, драки с пиратами...

– Ты потише,– сердито бросил Мазур, в котором на мигпроснулись жесткие требования устава.

Кто-кто, а уж она была посвящена во все его дела –как-никак сама зашифровывала длиннейшие докладные Дракона и ответы на них.Неимоверно хотелось спросить, что же все-таки отвечал Центр, в деталях иподробностях, но Мазур не мог нарушать устава и строжайших предписаний. Никтоне имел права выуживать у судового шифровальщика содержание прошедших через егоруки телеграмм, помеченных в данном случае всеми мыслимыми грифами секретности.

– Ты не переживай,– сказала Ирина.– У тебя все в порядке.

– Я знаю,– угрюмо бросил Мазур.

Она улыбчиво прищурилась:

– Жутко интересно, как там у тебя было с той негритянкой?Она совсем черная, как сапог?

– Нет,– сказал Мазур, не зная, куда девать глаза.– Я бы дажесказал, светло-кофейная.

– Но красивая?

– Красивая.

– А интересно, как это все было? Было что-нибудь такое...экзотическое, чего у нас не бывает?

Уставясь на нее, Мазур от растерянности бухнул хамски:

– Не было у меня случая вас сравнивать...

Она нисколечко не обиделась, засмеялась:

– Кто же в этом виноват, кроме тебя самого?

Окончательно потерявшись, он пробормотал:

– Ну да, зависит от меня что-то...

– Пацан,– сказала Ирина мягко.– Женщину никогда не завоюешьгалантной робостью. Посмотрит она, как ты потеешь и жмешься, да и пойдетподальше... Туда, где тебя нет. Магически действует мужская уверенность всебе... нет, ты только не вздумай неуклюже на меня бросаться, иначе получитсяеще хуже. Я и муженька-то выгнала еще и за неумелые попытки разыгрыватьзаписного покорителя сердец, не имея к тому ни способностей, ни даже навыка...

– А он кто был?

– Тряпка. Разве что в погонах, а в не в цивиле. Кирилл, тымне вот что скажи... Эта французская кошка к тебе сейчас не заявится? А тостанет царапаться под дверью, неудобно получится – словно я тебе малинуиспортила. Ты скажи, если что, я ведь понятливая, быстренько уберусь.

– Да ничего у меня с ней нет! – вспылил Мазур.

– Снова прокол,– укорила Ирина, наливая себе еще вина.– Тысейчас должен был напустить на себя загадочно-невозмутимый вид и таинственнымтоном, сквозь зубы, соврать что-то убедительное. Ну, скажем, вроде того: «Я еесегодня не жду...» Вот это бы на меня подействовало. Ты глубоко ошибаешься,если думаешь, что женщину привлекает демонстративная верность. Если бы ядумала, что у меня есть под боком соперница, такая вся из себя шармант,настоящая француженка, вот тогда бы и забеспокоилась, как бы не потерятьухажера...

– Тебе так нравится со мной играть? – потерянно спросилМазур.

– Пардон, я женщина или кто? – Она демонстративнопожала круглыми плечами, не озаботясь одернуть сарафан.– И жизнь моя –вечная игра...

– А может, я тоже с тобой играю,– сказал Мазур, согласно ееже советам пытаясь держаться уверенно.– Может, я попросту излишне благороден. Ине хочу, чтобы ты подумала, будто я набиваюсь к адмиралу в зятья...

– Бог ты мой, неужели у тебя серьезные намерения? –прыснула Ирина.– А я-то, дура, счастье свое упускаю... Положительный, насквозьсекретный, с перспективами быстрого служебного роста... Испробовавший инегритянок, и француженок морской волк, с которым в постель ложиться страшно,еще буду смотреться Дунькой с камвольного комбината... Мазур, сделай мнепредложение по всей форме, а? Чтобы мое неопытное девичье сердечко размякло,как воск, и я потеряла голову...

Он прямо-таки затравленно вскинул глаза, силясь подыскатьподходящую реплику, волшебным образом превратившую бы его в настоящего,уверенного ловеласа без страха и упрека. Не нашел, конечно.

– Ну ладно, надоело мне тебя мучить...– сказала Ирина,громко отставила бокал, подошла к нему вплотную.– Свет гасить не нужно, я ужене маленькая...

Каюту он так и не запер изнутри, но это не имело значения.Легкий сарафанчик словно сам собой порхнул в угол, и совсем скоро старшийлейтенант Мазур, замирая от страха показаться неумелым, на узкой морской койкеполучил то, к чему стремился, все переменилось самым волшебным образом –ни насмешки, ни стремления властвовать, Ирина, закрыв глаза, подчинялась так,что порой становилось страшно: а вдруг проснешься? Он осмелел настолько, чторешился претворить в жизнь кое-что пережитое с Мадлен, но и тут не встретил нималейшего сопротивления, Ирина после первого легонького нажима его ладоней безподсказки гибко извернулась, опустилась на колени у койки и, бросив лукавыйвзгляд сквозь рассыпавшиеся пряди волос, приникла. «Кто-то же учил»,– успел ещеревниво подумать Мазур, но тут же, с глупой ухмылкой таращась в потолок,почувствовал себя на седьмом небе. Учитывая незапертую дверь каюты, это былоформенное безумие, кто угодно мог вломиться, от вахтенного матроса до грозноготоварища Панкратова, но Мазур, содрогаясь от удовольствия, чувствовал себя подзащитой волшебной шапки-невидимки.