Стать смыслом его жизни - Ирина Грин

— Знаешь, если бы это не ты, а кто-то другой рассказал мне эту историю про мальчика-дауна, я бы никогда не поверил.

— Это действительно так! У нас в стране к людям с синдромом Дауна относятся как к братьям нашим меньшим, на них с рождения стоит клеймо ненормальных. Но эти люди никогда не станут смеяться над теми, кому плохо, и никогда, даже в мыслях, никому не причинят зла. В этом плане они гораздо нормальнее нас. Такие люди полны любви и сострадания, двадцать первую хромосому еще называют «хромосомой любви». Конечно, они наивны, доверчивы, поэтому их легко обмануть, а их беззащитность слишком очевидна.

Среди людей с синдромом Дауна много талантливых музыкантов, певцов, художников, артистов. Я читала у Фрейда, что те, кого считают умственно отсталыми, могли бы, если бы захотели, стать гениями. Вот только мы не даем им права захотеть. Сейчас в мире происходят огромные изменения в отношении людей с особыми потребностями, в основном в спец-интернатах находятся только те, у кого серьезные проблемы со здоровьем. А у нас по-прежнему родители отказываются от таких детей еще в роддоме — именно из-за устаревших представлений об их неспособности к развитию.

Олег слушал ее, не перебивая, лишь изредка кивал.

И вдруг в этот монолог вторгся резкий звук. Словно кукушка. «Ку-ку». И снова «ку-ку, ку-ку, ку-ку».

— Аська! — вскрикнул Олег.

Вера подбежала к компьютеру: в окошке ICQ выскакивали строчки:

— Вера!

— Верочка!

— Отзовись!

— Наконец-то ты нашлась!

Олег тактично вышел из комнаты.

Небо за окном посветлело, а Вера с Сеней все никак не могли наговориться. Он рассказывал о своей жизни в Германии, учебе, картинах, о матери. С гордостью сообщил, что в апреле состоится его первая персональная выставка. Сейчас все силы брошены на подготовку — от этого очень многое зависит в его дальнейшей карьере. Арсений очень хотел, чтобы Вера с Катей разделили с ним радость знаменательного дня. Вере этого тоже очень хотелось, но сейчас для безработной студентки подобная мысль была из разряда абсолютно нереальных фантазий. «Хотя до апреля еще далеко, и вполне может что-нибудь получиться», — думала Вера, засыпая под утро на кожаном диване в кабинете Васильченко.

На следующий день Вера сказала Олегу, что согласна работать с его сыном при условии, что он не будет препятствовать ее консультациям с другими специалистами.

Разумеется, Олег был согласен на любые условия.

Он выдал Вере кредитную карточку и отправил с детьми в супермаркет, чтобы купить Лизе все необходимое. При этом лицо у Олега было загадочным.

Взяв с собой Кристину, Вера поехала на безотказном Виталике в «Детский мир». Там она оставила веселую компанию, съездила домой, взяла документы и уже через час мысленно поздравила себя с тем, что стала студенткой-заочницей университета по специальности практическая психология.

Вернувшись к обеду в Добрый дом, Вера обнаружила, что джип Олега стоит у ворот. «Интересно, какие сюрпризы нас еще ожидают?» — подумала она.

— Почему тут нет цветочков, как в больнице? — спросила Лиза, оглядывая заасфальтированную площадь перед входом в дом, больше похожую на посадочную площадку для вертолета. — Вера Петровна! Давайте посадим маргаритки! — она умоляюще смотрела в глаза Веры.

Ромка тоже уставился на Веру круглыми зелеными глазищами.

«Как тут посадишь, — подумала Вера, — это же надо отбойным молотком ямки копать!»

— Не шуми, Лиза, надо поговорить с Олегом Васильевичем.

— Ромка с ним поговорит, правда, Ромка?

Васильченко-младший гордо выпятил подбородок и кивнул.

«Прогресс налицо!» — возликовала Вера.

В гостиной, куда Кристина, Вера и дети вошли в сопровождении нагруженного сумками Виталия, их уже ждал Олег.

Лиза бросилась было показывать обновки, но он жестом остановил ее.

— Пойдем со мной, прекрасная принцесса, — и Олег галантно поклонился девочке. Пройдя по коридору, он открыл одну из дверей, и взглядам Веры, Кристины и двоих детей предстала комната с уютным диваном, большим креслом, письменным столом и огромным шкафом с книгами.

— Вот твой дом, — сказал Олег присмиревшей Лизе. — Не буду вам мешать, осматривайтесь.

— Это… это моя комната? — хриплым голосом спросила Лиза, остановившись на пороге.

— Конечно! Заходи, не бойся, — Васильченко тихонько подтолкнул ее вперед.

И тут Лиза заплакала. Горько, во весь голос. Ромка стоял и смотрел на нее с недоумением. Он не мог понять, кто и когда успел обидеть его подругу. А потом подошел и вцепился в руку девочки, на которой уже были явственно заметны синяки от маленьких пальцев.

— Вер, я ведь тебя ждал, пойдем, они тут сами разберутся, — Васильченко взял Веру за руку и повел за собой.

— Куда?

— Как куда? Ты разве забыла? Нас уже ждут.

— Где?

— В СИЗО! Прокурор подписал ходатайство адвоката, мы едем за Петровой!

Вера взвизгнула от радости и поцеловала Васильченко в щеку.

— Здорово-то как, Олег Васильевич, спасибо вам большое!

— Да я-то тут при чем? Адвоката поблагодаришь, это он добился, — смущенно отмахнулся Васильченко, но выражение лица у него было довольное.

Петрова вышла из дверей СИЗО и неуверенной походкой приблизилась к Вере.

— Здравствуйте, — женщина была бледной, изможденной. — Куда мне теперь?

Вера поняла, что приехать сюда на большой машине в сопровождении Васильченко было ошибкой. Но деваться некуда.

— Здравствуйте, Галина Алексеевна. Вы скажите, куда вы хотите, Олег Васильевич подвезет.

— Тогда домой. Не хочу, чтобы сын меня такой видел.

Вера хотела возразить, что ребенку абсолютно безразлично, как она выглядит, но решила не лезть со своими советами.

— Галина Алексеевна, — сказала Вера, когда «Ровер» остановился возле петровского подъезда, — возьмите мой номер телефона, если я понадоблюсь — звоните, я сразу приеду.

Женщина подняла на нее измученный взгляд:

— А разве ты со мной не поедешь? — и тихо добавила: — Я боюсь.

— Конечно, — Вера дотронулась до ее руки и виновато посмотрела на Васильченко. — Извините, я…

— Да понял я, понял, — кивнул тот.

— Не волнуйтесь, теперь все будет хорошо, — сказала Вера Петровой, открывая дверцу.

Васильченко уехал, Вера с Петровой поднялись в квартиру Натальи Леонидовны.

— Верочка! — обрадовалась та. — А где твоя компания?

И отступила, увидев дочь — в полутемном коридоре она сначала приняла ее за Кристину.

— Галя? Доченька! Тебя отпустили? — и беззвучно заплакала.