Соль. Судьба первородной - Марина Александрова

— В империи слишком любят поводки, — пожала я плечами. — Красивые и ажурные, грубые и жесткие, это общество просто не желает понимать, что можно строить отношения иначе.

— Вы бы остались, если бы я просто попросил?

— Нет, — покачала я головой.

— Тогда как иначе я могу выстроить отношения с вами?

На этот вопрос я промолчала. Не потому, что мне нечего было ответить, просто я была не готова отвечать даже самой себе. А еще я совсем забыла, перед кем этот мужчина будет отвечать, несмотря ни на что, — это его Империя, именно она — единственная страсть в его жизни.

— В конце этой недели нас ждут в императорском дворце, — совершенно обычным тоном сообщил он мне.

Изо всех сил я старалась не подать виду, как шокировало меня это известие. Нет, я не знала того, кто правил Аланией в это время. Но…

— Айрин, Айрин, — звонкий женский голос раздался из огромного шатра, укрытого плотной белой тканью. — Джо, Лиссан! Да куда вы все делись?! Мне нужна помощь!

Створка шатра приоткрылась, выпустив наружу смуглокожую девушку с невероятно яркими аквамариновыми глазами. Девушка была одета в мужской темный костюм, поверх которого повязан некогда белоснежный фартук, нарукавники, и все это вымазано в свежей и уже засохшей крови. Густые черные волосы были забраны в тугой пучок, правда, сделан он был, похоже, довольно давно, и несколько прядей все же выбились. На лице, руках и даже волосах были следы чужой крови. Она выглядела так, словно не мылась уже несколько дней. Под глазами залегли темные круги, и ее ощутимо шатало. Яркие глаза казались до странности блестящими и несоизмеримо большими в сравнении с лицом, которое больше напоминало просто череп, обтянутый кожей.

— Айрин, я не справляюсь, помоги! — в отчаянье прокричала она.

Ответом ей была лишь глухая, какая-то неестественно мертвая тишина.

В воздухе пахло гарью и тленом, эта неимоверная вонь все еще била по обонянию, заставляя кривиться при каждом глубоком вдохе. Но девушка все же глубоко вздохнула и, сильно пошатываясь, пошла вокруг шатра, пытаясь найти хоть кого-то из членов их маленького выездного госпиталя, которых по всей линии военных действий было около десяти.

— Айр, — облегченно выдохнула она, стоило ей зайти еще за один поворот. — Вот ты где, — не скрывая облегчения в голосе, выдохнула она, смотря на спину девушки с белоснежными волосами, что сидела прямо на земле. — Айр, помоги мне, я не справляюсь. С линии северного фронта поступают всё новые и новые раненые. Был вестник, через пол-оборота нам доставят еще десятерых, а вы все куда-то разбежались. Очень вовремя, скажу я тебе… — совсем тихо договорила она, вдруг поняв, что на ее слова никто не реагирует и не отвечает. — Айр, — тихонько и как-то жалостливо позвала она подругу, каким-то внутренним чутьем ощущая — что-то не так. — Айрин, посмотри на меня, — ласково позвала она, обходя девушку со спины и заглядывая ей в лицо.

Каждый первородный имел необыкновенную внешность, будто бы Двуликий решил смешать в их образах самые невероятные, яркие и несочетаемые краски. Айрин имела белоснежные волосы, кожу, даже глаза — и те были словно бесцветными, лишь темные брови. Но сейчас ее зрачки расширились настолько, что глаза казались совершенно черными. Взгляд был пустым и отсутствующим, и лишь то, что ее губы невольно подрагивали, давало понять, что девушка все еще жива.

— Айрин…

Словно очнувшись ото сна, девушка вздрогнула и резко посмотрела в сторону говорящей. Ее до сих пор бессмысленный взгляд вдруг загорелся каким-то алчным, голодным блеском, и, не говоря ни слова, она бросилась на ту, что посмела потревожить ее.

— От-от-дай мне! — сквозь зубы рычала она, оседлав Соль сверху и разрывая на ней одежду. — Отдай!

Соль пыталась отбросить ее руки, скинуть с себя, но усталость, недомогание, голод сделали ее тело слабым и беспомощным. Их всех сделали такими, и почему теперь она не могла справиться с подругой, которая оказалась в десятки раз сильнее ее, Соль не понимала. Как не могла понять и того, что происходит. Еще несколько минут назад ей казалось, что она настолько устала, что совсем скоро будет спать там, где придется хотя бы ненадолго остановиться. Но сейчас на эту яростную схватку уходили последние силы, перед глазами все плыло. И несмотря на боль от ударов Айрин, ее больше беспокоила тошнота и то, что она вот-вот то ли заснет, то ли просто отключится.

— Айрин, Айрин, это я, Соль, — скорее шептала она, ее голос был слаб, и она сама едва себя слышала среди яростных криков подруги и под градом ударов, что сыпались на нее сверху.

Наконец Айрин особенно сильно дернула ее за рубаху и фартук, и ткань с надрывным треском разошлась в стороны.

— Где? — ладони девушки лихорадочно шарили по груди Соль, а ногти разрывали кожу. — Ты спрятала ее?! Почему ты спрятала?! Дай мне! Дай!

— Что… что… Айрин? Что ты ищешь?

— Мое! — срывая голос, с надрывом и отчаяньем завыла она.

Это была отчаянная мольба, непонимание и осознание, которое смешалось в одном коротком слове, эхом и болью отзываясь в душе девушки, что не могла найти в себе сил пошевелиться или сказать хоть что-то. Лишь две крупные слезинки, смешавшиеся с грязью и кровью, расчертили ее щеки.

— Айр… — слабо выдохнула она, чувствуя, как уплывает сознание, — вернись ко мне, Айр… — позвала она, вкладывая в призыв остатки силы, которой уже, казалось, и не осталось вовсе.

Белокурая девушка пошатнулась под натиском чужой силы, болезненно прикрыла глаза, чтобы уже в следующий миг посмотреть на Соль своими непередаваемыми бесцветными глазами.

— Соль, — выдохнула она, отшатнувшись в сторону и упав на землю, — что со мной, Соль?!

— Айр… — обреченно выдохнула Соль, понимая, что не может удержать сознание подруги. У нее просто не хватает сил. Она буквально чувствовала, как оно просачивается будто сквозь сжатые пальцы. Даже рефлекторно протянула к ней руку, словно пытаясь удержать то, что выскальзывало столь быстро, сколь покидали ее саму силы. — Будь со мной, прошу тебя, — шептала она, когда перед глазами поплыло и все, что она могла видеть, — это расплывающийся силуэт в ореоле белоснежных волос.

— Я, — с трудом сглотнув, ответила девушка, — должна идти, Соль. Пойду туда, где все началось, да, да… Двуликий не отвернется, если узнает, что у меня отняли Его искру. Конечно нет. Я же не знаю, как это могло случиться?! Просто не понимаю. Я пойду, Соль. Он ждет. Я пойду… ладно? Да, да, пойду… мой Бог ждет меня, надо идти… — с каждым произнесенным словом ее голос отдалялся, а Соль с каким-то отстраненным отчаяньем понимала, что не может пошевелиться. Ее руки, ноги, сознание — все отказывало, и она просто тонула. Не могла встать, чтобы остановить дорогого ей человека, не могла использовать Дар, чтобы помочь ей удержаться, просто не могла… потому что отдала все, что имела, бессмысленной войне. Принесла в дар смерти, которая, будто заговоренная, ходила по кругу, забирая все и тех, кому она отдавала свой дар.