Сложности - Кристен Эшли

завтрака, Хиксон Дрейк, то тебе придется подумать хорошенько.

Ее милая улыбка исчезла, когда он мягко ответил:

— Ты не захочешь услышать мои слова. И это жестоко, милая, но надеюсь, все те признаки, указывающие на то, что ты можешь это вынести, и которые мне демонстрируешь, означают, что ты действительно сможешь вынести подобное дерьмо. Но как бы я ни ценил твою заботу обо мне, но я знаю, что включал в себя последний ужин Ната Кэллоуэя. Содержимое его желудка описано в отчете коронера. Я благодарен за твою заботу, но из-за таких вещей аппетит уже не прежний. — Хиксу было неприятно видеть, как она бледнеет, поэтому он закончил: — Это пройдет.

— Дорогой, тебе нужно поесть.

— Я не голоден, детка.

— Я не хочу казаться легкомысленной перед лицом трагедии, Хикс, но просто не могу поверить, что даже убийство способно перебить запах бекона.

Одновременно с ее словами он услышал, как заурчал его желудок.

Грета, вероятно, услышала это тоже, а может просто ее охватила необходимость позаботиться о нем, когда она нежно, но с нажимом повторила:

— Я понимаю, что ты хочешь донести до меня, Хикс, дорогой, но тебе нужно поесть.

— Хорошо, я позволю тебе накормить меня, Грета. Не хочу показаться грубияном, но, пожалуйста, никакого печенья и подливки.

— Хочешь сказать, что, будучи коренным выходцем Индианы, ты не любишь печенье и подливку?

— Белая подливка должна быть намазана на жареный куриный стейк, и это ее единственное применение.

— Как странно, — пробормотала она.

— Ничего необычного, просто высказал свое мнение, — ответил он.

— Нет, Хикс, странно то, что я согласна с тобой.

Он внимательно посмотрел на Грету. Ни один человек во всем штате Небраска не был согласен с этим. Она лишь усмехнулась в ответ.

— Так что можешь быть уверен: никакого печенья и подливки. Только яйца, в том виде, что ты любишь, бекон, тосты и домашняя фасоль, если ты в настроении.

Внезапно он почувствовал, что умирает от голода.

— Фасоль звучит неплохо, — пробормотал он.

Она кивнула головой в сторону полного кофейника и сказала:

— Кружки в буфете. Сливки в холодильнике. Если нужен сахар, он в той банке на острове, ложки в ящике возле посудомойки.

Хикс направился к кофейнику.

— Понял.

— Как сделать яйца? — спросила она.

— Просто яичницу.

— Тосты?

Он потянул кружку и посмотрел на Грету.

— Тосты?

— Слегка поджаренные, средне, с корочкой или подгоревшие, — объяснила она.

— Ты можешь сделать разные тосты?

— Это не сложно. Сбоку есть маленький циферблат, видишь, — поддразнила она. — Если хочешь подгоревший, я выкручу ручку до десяти.

— Средней прожарки, — он усмехнулся Грете.

Она коротко кивнула, и Хикс налил кофе, пока она ходила вокруг, разбираясь с беконом, яйцами, фасолью, тостами и маслом.

Хикс поставил кружку на ближайший к ней край столешницы, где находилась раковина и посудомойка, и облокотился бедром о край. Сама Грета стояла посередине у плиты.

— Ты всегда просыпаешься так рано? — спросил он.

— Да, когда в моей постели лежит симпатичный мужчина, который должен проснуться и пережить еще один дерьмовый день. А я знаю, что весь прошлый день он ничего не ел. — Грета посмотрела на него через плечо. Ее глаза были настолько яркие, что он мог видеть счастье, которое явно было наигранным, чтобы скрыть беспокойство за него. — Хотя, надо признаться, я бы сделала это, даже если бы ты поел вчера.

— Это — моя работа, Грета, тебе не нужно беспокоиться обо мне, — тихо проинформировал он.

— Кто-то же должен, — тем же тоном ответила она.

— Не обязательно.

— Хорошо, тогда я займусь именно этим, а ты, пожалуйста, позволь мне.

Он выдержал ее взгляд, игнорируя то, какие чувства в нем вызвали ее слова, поднес кружку к губам и пробормотал:

— Да, пожалуйста. — Он сделал глоток, но закончив, заметил, что ее кружка у плиты была наполовину пуста, поэтому предложил:

— Тебе добавить?

— Да, дорогой. Только плесни сливок. — Он налил для нее добавки, поставил кружку рядом с плитой, когда она попросила: — Табуретки у двери. Я передвигаю их к острову, когда ем здесь. Иначе они мешаются. Можешь, пожалуйста, принести их?

Хикс посмотрел на две табуретки с небольшими спинками, стоящих рядом с дверью, затем вернул взгляд на кухню.

Помещение было немаленьким, и вокруг острова было достаточно места.

— Хорошо, — продолжила Грета, когда он снова перевел взгляд на нее и заметил, что она выглядит так, будто пытается не рассмеяться, наблюдая за ним. — Они просто испортили мою эстетику.

— Точно, — ответил он, его слова дрожали от смеха.

— Я накрываю на стол, принести стулья, — потребовала она.

— А еще по утрам она властная, — пробормотал он, ставя кружку на остров и направляясь к табуреткам.

— Я просто люблю есть пищу, пока она горячая, жучок-обнимашка, — ответила она.

Он остановился, повернулся, держа стул в руках, и спросил:

— Жучок-обнимашка?

Она наградила его еще одной широкой улыбкой.

— Ты обнимаешься.

«Правда?»

— Нет, я не обнимаюсь.

— Ага… ты был там, — напомнила она ему.

— Ты обнимала меня.

— Ты обхватил меня за талию и прижал к себе.

Он действительно так сделал.

— Мы уснули в таком положении, потому что мужчина обычно так и поступает, после того как лег в постель с женщиной, которая так хорошо управляется своим ртом… — Хикс сделал паузу и закончил, стараясь скрыть улыбку: — И рукой.

Она положила эту самую руку себе на бедро.

— Когда я проснулась, именно ты обвился вокруг меня.

«Правда?»

Он никогда не прижимался к Хоуп. Во сне он крутился вокруг себя, как и она. У них случались обычные объятия перед сном, после которых они засыпали по отдельности.

— Нет, все было не так, — завил он.

— Хорошо, — она все еще улыбалась и повернулась спиной к плите, — убеждай себя в этом… жук-обнимашка.

Он поставил табуретку на место и спросил:

— Это место подходит для табуретки, леденец?

Она обернулась, держа в руке лопатку.

— Леденец?

Он отправился за вторым стулом.

— Не уверен, что ты хочешь знать мои мысли.

— А ты попробуй, — осмелилась она.

Он принес стул к острову, ставя его рядом с другим, и улыбнулся ей совершенно другой улыбкой.

— Ты сладкая на вкус.

Щеки Греты порозовели, что стало еще одним свидетельством того, что она была милой, после чего она повернулась обратно к плите.

— Ты прав. Наверное, я не хотела знать, — пробормотала она.

— Лучше, чем альтернативное объяснение, — заметил Хикс.

— О, Боже, — притворно ужаснулась она.

— Но ты не можешь сказать, что я ошибаюсь, — заметил он.

— Фу, — выдавила в ответ Грета.

— Могу называть тебя пончиком, — обратился он к ее спине.

— Беее, — сказала она, не оборачиваясь.

— Кексик, — предложил он, опускаясь на табурет