Хрустальный пепел - Беатрис Лайтвут

Но когда я держала ее умирающее тело на руках, в ее глазах была надежда, чистый свет. Прежде я не видела, чтобы ведьма умирала с таким блаженством на лице, — Шантра печально улыбнулась, резко вытирая слезы.

— Значит, Ариадна оставила тот шрам.

— Мы спорили. Я не хотела, чтобы она шла на бой. Она не была так же хорошо обучена, как мы все. Ариадна пришла к нам маленькой девочкой, сиротой, истощенной и хрупкой. Еще в детстве между нами возникла связь. Мы….

Ведьму оглянулась на дом, изучая каждый его разрушенный камень, покрытый пылью и грязью, каждую песчинку и гору погребенных часов и минут с Ариадной. Это был их дом.

— Мы построили его вместе. Наш тихий уголок, вдали от шума. Ариадне нравилась природа и этот уют леса. Я ни черта не понимала в этом, но видела бы ты ее по утрам, шагающей босиком по траве, в лучах рассветного солнца. Для меня она была всем, и ничем одновременно. Я не могла ей владеть, как бы ни хотела. И в тот вечер, она сама решила, что не останется в стороне. Мы подрались, как капризные дети. И я получила подтверждение ее серьезных намерений, — Шантра взглянула на живот.

Я сжала губы, чтобы не дрожали. Крепче сцепилась в руку Шантры, будто это мне сейчас нужна была поддержка. Я почувствовала, как ее боль проникает в меня, оседая огромным булыжником. Мне хотелось сказать так много, но никакие слова не залечили бы эту глубокую рану.

— Она не ушла. Ариадна все еще здесь, — я улыбнулась, не останавливая слезы из глаз. — В этот траве, в каждом камне, которого она касалась, чтобы построить этот дом. В ветре, что по ночам ласкает твое лицо. Никто не уходит бесследно. И самое главное, она здесь, — я коснулась ее груди, прямо над сердцем. — Воспоминания о ней всегда будут приносить боль, но и радость. Радость от того, что ты знала ее, что судьба подарила вам время, дала шанс. Хотя могла бы сделать так, чтобы вы никогда не встретились.

Шантра молчала, изучая меня глазами.

— Все не просто да? — ведьма усмехнулась, развевая гнетущую тоску. Я широко улыбнулась ей сквозь слезы. — Поэтому я думаю, это место отлично подойдет. Здесь я учила и ее.

— Оно идеально.

Я ощущала полнейшую опустошенность, физическую и эмоциональную. Но мы еще даже не начали. Солнце только встало, полноценно освещая яркую поляну. Я начинала понимать, чем Ариадне нравилось это место. Здесь было по-особенному спокойно и тихо. Будто ничто не имело право нарушать уединенность этого места. Шантра не спеша разминала мышцы, я старалась ей подражать. Наблюдала за отточенными движениями, за удивительной смесью ее внешней силы и внутренней хрупкости. Мне было страшно представить, каково это потерять столь дорогого любимого человека. И продолжать жить. Сражаться и идти дальше.

Мне тут же вспомнились видения. Сколько нужно было силы, чтобы добровольно отдать себя в жертву своим идеалам. Сначала я думала, что они испугались будущего, но теперь, после откровения Шантры, понимаю, что их выбор был куда страшнее и отчаяннее, чем просто побег. Они создали оружие против хаоса, то, что спасет миры, после их гибели. Но что это? И действительно ли это нечто будет спасением, а не погибелью…

— Не отвлекайся!

Шантра вновь превратилась в грозную воительницу, снимая с себя тот трепет и боль, в которые была облачена несколько минут назад.

Она учила меня правильно стоять и двигаться, чувствовать тело и быть с ним в гармонии. Я будто заново открывала свои возможности, свою гибкость и силу. Раньше я действовала под воздействием страха и безысходности. И мои победы в том переулке, лишь удача.

— Страх рождает твою смелость, запомни людка. Не боятся только безумцы и мертвецы. Страх — это оружие, которым лишь нужно научиться пользоваться.

Мы делали выпады, прыжки. Шантра направляла мои руки, делая кинжал продолжением пальцев. Пот заливал глаза, тело дрожало от напряжения, но я не сдавалась. Я видела перед собой лишь ведьму и оружие, которое как я надеялась будет спасать моя жизнь, а не забирать.

Сумерки опустились незаметно. Я совсем выдохлась, рухнув на мягкую траву, тяжело дыша. Шантра лишь усмехнулась, направляясь в уцелевшую часть дома. Я едва смогла повернуть голову, наблюдая, как ведьма раскладывает мех и достает фляжки с водой. В припрятанной сумке находится и ужин — хлеб и сыр, немного фруктов. Едим мы в молчании. Я откидываюсь на мягкую подстилку, рассматривая недостижимое звездное небо. Шантра ложится рядом, тоже устремляя взор наверх.

— Звезды в землях людей ведь тоже священны?

— Кто — то ищет в них знаки, веря, что они ведают судьбой, другие ищут там души умерших, а третьи просто не обращают внимания, — усмехаюсь я, вспоминая небо Рованны. Там оно не такое яркое, и слишком далекое. Кулон Пира слабо мерцает в свете звезд, напоминая, о потерянном доме.

Кажется, Шантре нравится мой ответ, она кивает, молча смотря вдаль, будто ища на небе души умерших.

— Так ты не украла его? — вдруг спрашивает ведьма.

— Нет, — я качаю головой. Сердце сдавливает от воспоминаний о Кристесе и моих дрожащих рук в крови. — Тот мужчина, был ранен, повсюду кровь. Я пыталась помочь ему, но было поздно. Он успел лишь отдать мне кулон, взяв обещание спрятать его. Тогда, я не понимала, что он просит о столь многом…

— Это не твоя вина. Ты сдержала обещание.

— Когда пройдет ритуал, неизвестно в чьих руках будет эта вещь. Нанше сказала, что этот кулон проводник. Вдруг я совершу ошибку, если откажусь от него.

— Но тогда ты не сможешь вернуться в свой мир, — произнесла Шантра очевидную истину.

— Если бы я могла, я бы показал маме ваш мир.

Прикрыла глаза, улыбаясь этой мысли. Слишком идеальной и слишком невозможной. Сон нагрянул слишком резко, унося в свои глубины, излечивая душу и сердце.

Мне снился Кристес. В том самом переулке.

«Обещай, что сохранишь ее. Спрячешь» — его последние слова звучат далеким эхом. Кровь, боль и надежда. Все смешалось в том месте. Этот переулок перевернул мою жизнь, этот мужчина, что возложил на меня такую ответственность, изменил меня. Мне хотелось ухватиться за эту сцену, рассмотреть его поближе, но я ничего не помнила, кроме его янтарных глаз. Я услышала рев адских псов, и сердце тут же сковал первобытный страх. Я побежала. Прочь от огня, от звуков когтей, скребущих по камню. Я одной руке я сжимала кулон, а в другой кинжал. Дыхание замедлилось. Как и мой шаг. Я вдруг остановилась. Не за