Выход А - Евгения Батурина

Мы договорились заниматься по пятницам, но в следующий раз Илюха явился ко мне уже во вторник. С медиатором в руке и наушниках огромного размера на шее.

– Теперь у нас занятия три раза в неделю, – заявил он и снял кроссовки. – Вторник, пятница, воскресенье. Вчера получил две четверки по английскому, мать впечатлена нашими экспресс-результатами. Ничего, если я тут посижу у вас на раскладушке?

И пошел в Тайную комнату слушать музыку, вроде бы на английском. Через два часа вышел, попросил бутерброд и кофе, вымыл за собой кружку и тарелку, надел кроссовки и уехал. В пятницу бутерброды с кофе в термосе я уже сама поставила ему под дверь.

Мы с Кузей и Исаичем быстро привыкли к Илюхе и почти его не замечали. Тайную комнату переименовали в Илюхину сычевальню. Когда он оттуда выползал, кормили. Когда надевал кроссовки, прощались. Когда, на ходу теряя килограммы мрачности, желал обсудить с нами свою музыку и объяснить, например, чем Брайан Джонсон отличается от Брайана Джонса, слушали и внимали, а я из чувства педагогического долга задавала английские вопросы. Он, однако, получил еще несколько четверок, и тетя Ира позвонила мне, чтобы поблагодарить: «Конечно, у него на Кутузовском элитная школа, но ты тоже справляешься!» Потом она полчаса рассказывала, как на занятиях по йоге ее приняли за юную студентку, потому что у нее очень нежные пятки, а я в это время делала к Илюхиному приходу сэндвичи. Я уже знала, что он больше всего любит горячие, те, что в американских сериалах называются grilled cheese и неправильно переводятся как «жареный сыр».

А на официальной работе все было хуже некуда. Точнее, я каждый день думала, что некуда, но всегда находилось куда.

На четырнадцатое декабря Пеленгас, загорелая после очередной Шри-Ланки, назначила новогодний корпоратив. В понедельник после работы.

– А у Антонины будет двойной праздник, – намекнула начальница, подмигивая мне внушительной левой бровью, и тут же раскрыла карты:

– Закончится испытательный срок!

– Я думала, он уже закончен, – возразила я. – Три месяца было на прошлой неделе.

– Да-а, – Пеленгас показала мне козу. – Но первые семь пятниц ты не работала. Так что испытательный срок продлился на недельку. Но в понедельник – официально все! Мой тебе подарок к Новому году!

И захохотала от собственного великодушия.

Корпоратив она организовала в одной из башен Москва-Сити, причем на первом этаже. Просто заказала на всех стол в ресторане. «Намутила бартер! – похвасталась Пеленгас. – Но на определенную сумму. Так что я вам вышлю меню, а вы выберете, что будете есть, и отправьте мне до вечера. Устриц не брать!»

Я машинально ткнула в какой-то салат и дешевую рыбу и начала редактировать текст про элитные обои. Я хотела назвать его «Дому стены помогают», Пеленгас – «Роскошь во всем!», а клиент – «Великолепные уникальные шикарные обои, от нашей фирмы, сделают ваше жилище, истино премеальным». Мне предстояло найти компромисс. Семь пятниц. Ну ок.

Девочки в редакции корпоративу обрадовались. В понедельник принесли с собой невесомые платья и тяжелые косметички. К концу рабочего дня наша комната заполнилась веселым щебетом, будто весна наступила. Инна, Дина и Линочка по очереди бегали в туалет – не плакать, а крутить себе локоны. В коридоре пахло лаком для волос и нагретыми щипцами. Лампа завывала еще сильнее, чем обычно, – тоже хотела праздника. Только я никак не могла ощутить душевный подъем. Тихо сидела и переписывалась с пиарщиком обоев. Совместными усилиями мы свели количество слов в элитном заголовке к шести, но я продолжала торговаться.

– А где твое платье? – теребила меня Дина. – Переодевайся уже!

– Так пойду, – отвечала я, к ее ужасу. С моей точки зрения, я уже пришла достаточно нарядной – в брюках вместо джинсов и подобии блузки вместо свитера. Все черное. Я бы с удовольствием вообще пропустила корпоратив и пошла домой, но Пеленгас намекнула, что в ресторане раздаст нам конверты с зарплатой.

Зарплаты особенно сильно ждала секретарь Линочка. Ее сын Юрка заказал на Новый год большой набор лего «Звездные войны» с роботом R2D2, написал об этом в письме Деду Морозу и каждый день уточнял, дошло ли оно. Линочке очень хотелось, чтобы дошло.

В ресторан мы решили ехать в складчину на такси – девочки боялись отморозить плохо прикрытые платьями коленки. За нами приехал человек с татуировкой «Вася» на лысом черепе. Скромно представился Колей. На заднем сиденье его раритетной «девятки» не оказалось ремней безопасности, зато нашелся половник, клетчатый советский термос без крышки, пила, молоток, ржавая велосипедная цепь, мешок сушеного зверобоя и книга об аквариумных рыбках. Мы разгребли это богатство, с трудом расселись. Застенчивый Коля-Вася смело дернул рычаг переключения скоростей, рванул вперед, выскочил на дорогу и сразу резко перестроился вправо, а потом влево. Дина на переднем сиденье ударилась головой. Я вцепилась в мешок зверобоя как в подушку безопасности, Инна закатила глаза, а Линочка просто ойкнула.

– Не боись! – приказал Коля. – Ща домчу вас в лучшем виде.

Однако, когда мы все-таки добрались до ресторана, наш вид трудно было назвать лучшим. Скорее, изрядно помятым, будто мы вернулись из экспедиции на Марс, где подвергались перегрузкам и лишениям. Выходя из машины, Дина держалась за голову.

– Девчонки, нет ли чего-нибудь холодного приложить, а то шишка будет! – пожаловалась она.

– Могу дать свой кастет! – галантно предложил Коля-Вася.

Мы, заблаговременно шатаясь, вошли в ресторан, который, судя по физиономиям официантов, считал себя не менее элитным, чем обои.

– Вас ожидают? – недоверчиво спросила девушка-хостес.

Но «ожидать» пришлось нам. Девочки из рекламного отдела приехали на следующем такси. А Пеленгас опоздала почти на час, и без нее нам даже воды не предложили – просто посадили за пустой, накрытый по всем правилам стол с хрустящими салфетками.

Наконец начальница явилась – в ярко-красном сверкающем платье и с очень вечерним макияжем, под руку с супругом. Царственно кивнула нам и уселась во главе стола. Ее тихий незаметный муж по фамилии Иванов примостился рядом на краешке стула, готовый в любой момент сбежать.

– Валера, бабло! – приказала Пеленгас.

Иванов встрепенулся, полез во внутренний карман серенького пиджака, извлек оттуда несколько мятых конвертов.

– Я же знаю, что деньги для вас главное! – пожурила Пеленгас. – Вон Антонина каждый день спрашивает, где ее ноябрьская зарплата. Лучше бы вы работали с таким же энтузиазмом… Впрочем, сегодня праздник, не буду ругаться.

И заулыбалась кроваво-красными губами, щедрая и всепрощающая.

Нам раздали конверты. Я, не стесняясь, пересчитала купюры. Половину долга за ноябрь мне все-таки отдали. Здесь, в «ЖП», это можно считать новогодним чудом.

Рядом со мной сидела Линочка. Она выглядела испуганной, лицо шло красными пятнами. Считать чужие деньги я не люблю, но тут машинально сунула нос в ее конверт. Там сиротливо лежали три тысячи рублей. Одна из них – двумя тертыми пятисотками. Вот чем Дед Мороз ответил на письмо Юрки.