Выход А - Евгения Батурина

– Это Лена, – представила я ей Лену. – Она пришла к вам на собеседование. У нее есть опыт работы администратором.

– В основном негативный, – добавила Лена и улыбнулась, осторожно и нежно перенаправив в сторону маленького мальчика, который вбежал прямо в нее, испугался и забуксовал. Первый раз я видела, как она улыбается.

И Марина Игоревна заулыбалась тоже.

В общем, как я и думала, оказалось, что работой администратора в салоне «Люкс Плюс» Лена не слишком дорожит. Зато умеет все, что нужно, хорошо обращается с документами и платежками и не боится детей.

– В «Бурато» люди куда приятнее, чем у вас там. И маленькие, и большие, – сказала я, когда мы шли обратно в салон «Люкс Плюс», чтобы уволить оттуда Лену.

– Это не так уж сложно, – вздохнула она.

Девицы в розовом, подтверждая ее слова, выпустили дым нам в лицо.

Лена остановилась, подумала секунду и пошла внутрь – не стала объясняться с коллегами. А я задержалась. Сообщила девицам: «Уходит Елена. Нашла новую работу. От метро, правда, дальше, и клиенты неплатежеспособные, даже макияж не делают».

– А эпиляцию?! – ахнула новенькая сотрудница.

Но я загадочно улыбнулась и пошла в салон – в качестве Лениного телохранителя. Хозяйка «Люкс Плюса» была на месте, я с ней даже познакомилась. Близнец Пеленгас, даже брови такие же. На столе у нее лежал журнал «Жизнь прекрасна». Так вот кто наша целевая аудитория! Лену она в итоге прокляла, но отпустила. Сказала, что за декабрь ей платить не будет.

Вечером Лена пришла в гости – я все-таки сообщила ей наш адрес. Попугай Исаич заорал: «Пр-р-ривет, кор-р-рова!» – и сел ей на голову. Не держал, значит, зла.

Вечером, когда я выпила уже третью таблетку, позвонила тетя Ира, жена маминого брата.

– У Ильи двойка по английскому! – скорбно начала она. Илья – это их сын Илюха. – Ты должна ему помочь.

Последнее тетя Ира могла и не добавлять – она всегда разговаривала так, будто все ей что-то должны. Я уточнила, что все-таки случилось.

– Ну помнишь, мы оплатили твои каникулы на Мальте? – спросила она.

Это были языковые курсы с погружением. Мама отправила меня туда летом между десятым и одиннадцатым классами, взяв в долг у всех, кто мог участвовать. Тетя Ира с дядей Витей дали десять тысяч – и тринадцатый год мне об этом напоминали.

– Вот, пришла пора отрабатывать, – шутливо сказала тетя Ира, хотя не шутила. – У Ильи летом ОГЭ.

– Ого! – Я думала, Илюхе лет двенадцать, а получается, он уже взрослый.

– Да, он заканчивает девятый класс. Плохо заканчивает! Ему необходим репетитор! А ты как раз сейчас в стесненных обстоятельствах, развелась, снимаешь жилье, – перечисляла она мои достижения. – И не подумай, я, конечно, намерена тебе платить, мы же родные люди!

Последняя фраза своей логичностью меня прямо восхитила. Я попыталась объяснить, что репетиторством никогда не занималась, высоких баллов на ОГЭ гарантировать не могу и оплаты не достойна. Но тетю Иру, твердо решившую меня облагодетельствовать, было не остановить.

– Я тебя прошу! – ледяным тоном потребовала она. – Сделай что-то для семьи. Хотя бы проверь его уровень. Ты же где-то у Курского вокзала живешь? Илье удобно добираться – с Кутузовского по прямой.

Тетя Ира при каждом удобном случае напоминала, что живет на Кутузовском. А мое Садовое кольцо она только что назвала вокзалом. Мне стало смешно.

– Пусть приезжает в пятницу часов в восемь, – сказала я миролюбиво. – Сделаю что-нибудь для семьи.

И продиктовала адрес Нехорошей вокзальной квартиры.

Так в первый зимний день у меня появился ученик и традиция пить кофе с тетей Светой, у Марины Игоревны – пара дверей и администратор, у Лены – новая работа и старый друг. Никто временно не плакал.

– И я не буду! – сказала я, еще раз проверив телефон: сообщений нет.

Сегодня утром я видела Гошу. Он со мной поздоровался, а другого ничего не сделал. Потом я написала ему, что хотела бы встретиться. Сообщение было прочитано – и проигнорировано. Видимо, больше я никому не снилась.

Но не плакать же из-за этого.

В ночь с четверга на пятницу я, изнемогая от ненависти к себе, писала статью про любовь в журнал для взрослых женщин. Тема «15 признаков счастливого брака» звучала как насмешка, но мне обещали хорошо заплатить, и я пожадничала. Дотянула до последнего, поклялась негодующему редактору, что к утру вышлю текст, и мучилась каждую секунду, сочиняя эти треклятые признаки и то и дело называя их призраками. В семь часов утра я напечатала «15-й признак: у вас обоих плохая память», отправила редактору статью и, опустив одеревеневшие руки, упала лицом на клавиатуру. За окном было, как и положено, темно, зима посыпала город специями из мелко смолотого снега.

Я приняла душ, чтобы не уснуть прямо за столом, поставила будильник на одиннадцать – Кузе надо было в «Бурато» к двенадцати, а Пеленгас назначила нашу скайп-сессию аж на роскошные два часа дня – и, предвкушая, как просплю целых три часа пятнадцать минут, положила голову на подушку и свернулась под одеялом уютным клубочком.

И тут позвонили в домофон.

А потом еще раз. И еще.

Клубочек, постанывая, размотался и покатился к двери.

– Это тетя Ира и Илья, – бодро сказал железный голос. – Мы не опоздали!

Я нажала кнопку и открыла дверь, не в силах спорить. Ну да, я сказала, чтобы Илюха приезжал в пятницу часов в восемь. Любой человек, который меня хотя бы немного знает, понял бы, что я имею в виду восемь вечера. Но тетя Ира не любой человек.

И она уже сняла свои модные ботильоны и критиковала мою Нехорошую квартиру:

– Надо же, какая темная прихожая! – качала она головой. – А зачем ты повесила эти шторы? Они же убогие. Сейчас можно купить итальянские не очень дорого. Элегантно и благородно.

Тетя Ира из Брянска, поэтому «г» произносит скорее как «х». Убохие шторы надо было заменить на элехантные и блахородные, недорохо. Я затосковала по тете Свете, которой мои шторы, да и я, пару дней назад нравились безо всяких условий.

– Ну мам, – забасил неизвестный голос из темноты. – Прекрати.

Я увидела длинную фигуру у входной двери. Фигура выражала скорбь.

– Илюха? – уточнила я.

Черные глаза посмотрели на меня сквозь челку. Похоже, Илюха родился уставшим.

– Зови его, пожалуйста, Ильей, – приказала тетя Ира, которую вроде бы отпустила тема штор. – Он уже взрослый человек. Проходи, малыш, не стесняйся.

Взрослый человек-малыш шагнул на свет. В жизни я видела много мрачного. Белогорск поздней осенью. Фильмы Ларса фон Триера. Фрески Гойи. Заброшенный завод игрушек. Илюха, он же Илья, их все превосходил. С его кроссовок шестидесятого или семидесятого размера текла грязь. Руки сжимали старый потертый гитарный медиатор. Плечи торчали как две серые скалы.