Труба Иерихона - Юрий Никитин

Из-за окна со стороны сада доносился негромкий женскийголос. Сквозь прозрачную занавеску видно было ту самую молодую женщину. Онанапевала что-то задорное, а когда забывала слова, просто намурлыкивала громко ис удовольствием. Руки её непрестанно подвязывали ветки, отягощённые крупнымирумяными яблоками.

Сильный аромат донесся через занавеску. Дмитрий шумновздохнул, точно так же пахло в саду его деда, он никогда не забудет этот запах.Женский голос оборвался. Дмитрий поймал испуганный взгляд. Женщина на короткиймиг смотрела абсолютно беззащитно, но через мгновение на её лице появиласьприветливая улыбка.

Нехорошо подслушивать! крикнула она задорно.

Дмитрий отодвинул занавеску. Женщина улыбнулась ему открытои приветливо.

Я только подсматривал, объяснил он.

А почему не слушали? спросила она с наигранной капризностью.Что, я плохо пою?

Я не знаю слов, признался Дмитрий. Я европеец, владеюнемного арабским. Вот и всё...

Она засмеялась:

Я пела на японском. Мы с Джорджем познакомились черезИнтернет. Месяц общались по чату, потом встретились. Вот уже второй год живёмвместе!

Она приблизилась к дому, чуть запрокинула голову. Дмитрийсмотрел на неё слегка сверху, и она выглядела ещё более миниатюрной ияпонистее, чем все японцы. Волосы были ярко-красные, того оттенка, какой бываеттолько у иссиня-жгучих брюнеток. Только брови она оставила широкими и чёрными,что удивительно шло к её юному и чистому личику.

Вы кто? спросила она с простодушным интересом. Тожеархеолог?

Ещё какой, ответил Дмитрий. Только я чаще роюсь в отчётахпредшественников.

Бедненький, пожалела она и смешно сморщилась. А вот Джорджуудавалось ездить на какие-то раскопки!

Интересные? поинтересовался Дмитрий.

Она пожала плечами:

Не знаю. Он никогда меня не брал.

Зверь, посочувствовал Дмитрий.

Она расхохоталась:

Да мне никогда не хотелось рыться в земле, перебирать костии черепки. Или даже готовить на костре. Я умею только в микроволновке!

В микроволновке, согласился Дмитрий, это здорово. И когда онпоследний раз ездил?

Она хитро улыбнулась:

Когда познакомились, два раза успел съездить. А теперьрешил, что можно жить и без его черепков. Наверное, он прав. Я зарабатываюдостаточно.

Дмитрий обвёл взглядом комнату. Движение его глаз быловыразительным, женщина весело расхохоталась.

Я работаю в научно-исследовательском институте, сообщилаона. Только что выстроили новый корпус! Теперь у нас четыре тысячи сотрудников.Это вместо полутора тысяч всего полгода назад!

Это круто, сказал Дмитрий, он в самом деле был потрясён.Такое обходится не в один доллар, верно?

Она отмахнулась:

Сам корпус обошелся всего в триста миллионов долларов. А вотоборудование потянуло уже на восемьсот. Ну а жалованье и всякие расходыобойдутся в сто тысяч долларов в месяц, это немного. Основные расходы, как выпонимаете, уходят на эксперименты, на покупку новейшей аппаратуры, напереманивание ведущих медицинских светил из всяких там хирургических итерапевтических центров. Представьте себе, мы сумели вытащить из Швейцариисамого Римальда, а из Германии к нам приехал знаменитый Штазер с двумя самымиталантливыми сотрудниками! Они раньше работали как раз над проблемой дешифровкиДНК. Всякие наследственные болезни лечили, так что у нас оказались, как выпонимаете, на месте. Всем троим поручена деликатнейшая из операций: разработкановейших методов нанесения татуаши на верхнюю губу...

А на нижнюю? спросил Дмитрий.

Ему стало весело, он чувствовал себя как в чудовищном сне, изкоторого в любой момент может выйти.

Она взглянула укоризненно:

Что вы! По нижней губе у нас другая лаборатория!.. Тамсовсем другая кожа... на нижней губе, не в лаборатории, иное строениекапилляров... она как бы нижнечелюстная, почти автономна в сравнении конечно!от мозга. О, специалисты по нижней губе мечтают перейти в более элитарныйколлектив исследователей возможностей верхней губы, как... Даже не знаю, номечтают страстно!.. Вообще у нас большие возможности, но по верхней губенаписано двенадцать монографий, семьсот восемьдесят научных работ и несколькотысяч статей! Из них около трети проблемы нанесения татуаши. И только две третикасаются способов нанесения помады и питательных кремов.

Она смотрела блестящими глазами, и Дмитрий, чувствуя, чтосказать что-то надо, промямлил глубокомысленно:

Две трети... о, это немало!

Всего полгода назад их было больше, сказала она с жаром. Нотемп внедрения татуаши идет так быстро, что её проблемы выходят в первый рядсамых важных задач человечества. Таких, как новый дизайн одежды, причёсок идаже, простите, формы унитазов!

Дмитрий согласился:

Да, на унитазах мы проводим столько времени, если посчитатьза всю жизнь, что им надо уделять больше внимания, чем каким-нибудь театрам,куда заглядываем два-три раза за всю жизнь.

Она светло улыбнулась:

Я в театре ни разу не была. И что, я чем-то несчастнее тех,кто там бывает каждый месяц?.. У меня три телевизора, два компа с подключениемк Интернету, откуда всё время в реальном времени идут самые новейшие шоу. Зачеммне театр? И Джордж перестал о нём вспоминать.

Дмитрий взглянул в её чистое свежее личико с тем уважением,с каким посмотрел бы на могучего и опасного тигра. В досье о Джордже былосказано, что в Москве он не пропускал ни одной театральной премьеры. А тогдабыл период, когда в театры билеты не покупали, а «доставали». Сейчас же, когдав любой театр, в любое время... гм...

Да, Джордж не просто изменился. Он очень-очень изменился.Знакомство по Сети с последующим совместным проживанием... пока это излишнеэкзотично даже для простого обывателя. Как и вообще знакомства по переписке,объявлениям и т.п. Этот способ пока не вошёл в широкий обиход. Но даже когдавойдёт, то и тогда разведчики к нему будут прибегать в последнюю очередь.

Кстати, даже при неожиданной встрече со старой знакомой,которую узнал во время одной из операций, необходимо немедленно уведомить обэтом свое руководство.

Если связи нет знакомую немедленно «стереть». Во избежание.Но вряд ли Джордж доложил даже о таком изменении своего семейного статуса...

За спиной хлопнула дверь. Дмитрий быстро обернулся. Джорджвошел в комнату уже одетый, но щетина по-прежнему торчала в обрюзглых щеках.Взгляд был затравленный, исподлобья.

Ну что? спросил Дмитрий.

Джордж покачал головой: