Труба Иерихона - Юрий Никитин

Улица двигалась навстречу неровными толчками. Домапокачивались, люди мелькали мимо как призрачные тени, пестрые, но все как будтопроисходило в другом мире. Перед глазами стояло смеющееся лицо Виолетты, еёполные губы, прекрасные лучистые глаза. Когда она смотрела на него сейчас, вних то зажигались звездочки, то прыгали чёртики.

Похоже, она в самом деле не только вспоминала его, но иговорила о нём этим... из Корпуса Мира. Не зря он сразу ощутил то тепло, скоторым смотрел на него Себ. Да и все из этого отряда, Корпуса Мира, как ониназывают себя, смотрели на него дружелюбно и весело.

Возможно, по рассказу Виолетты легко сопоставили его бегствоиз Колумбии с жестокой расправой над королём наркомафии. Демонстративнойжестокостью, которая, однако, резко сократила поставку героина в США...

Задумавшись, он не сумел миновать столкновения с весёлойтолпой туристов, веселых и восторженных дикарей не то из Швеции, не то изкакой-то ещё раскрепощённой страны. Во всяком случае, когда он выбрался,рубашка его была расстёгнута, на щеках пламенели поцелуи, он украдкой проверилпальцем, не расстёгнута ли «молния» на брюках, и тут только обнаружил, что владони зажат клочок бумаги.

Побывав за кордоном, ему стало казаться, что только в Россиизнать живёт в центре городов, а беднота на окраинах. Здесь центр города былвеликолепен, богат, фасады домов отделаны мрамором и цветными изразцами. Нокогда он выбрался на окраину, ощутил, что все состоятельные живут именно здесь,а центр... это что-то вроде негритянского гетто.

Опрятные особняки тянулись вроде бы одинаковые, вездеажурные заборы, за ними просторная зелень лужаек размером с футбольное поле,опрятные коттеджи, как сказали бы в России, индивидуальной постройки, крохотныетелекамеры на воротах.

Особняк, к которому он направился, от соседних не отличалсяничем. Подчёркнуто не отличался.

Дмитрий толкнул дверь, почему-то показалось, что не заперто.Калитка отворилась без скрипа. Не спеша, настороженно он пошёл по вымощеннойкамнем дорожке. По бокам время от времени взлетали серебряные струи фонтанов.Зелёная трава блестела сочными, хоть сейчас в салат, листьями.

С боков к коттеджу примыкали фруктовые деревья. Дмитрийпочти дошёл до крыльца, когда сбоку вышла молоденькая женщина. Обеими рукамиприжимала к животу корзинку с фруктами, милое курносое лицо было добрым, чутьраскосые глаза сузились ещё больше, а на губах сразу заиграла приветливаяулыбка.

Здравствуйте, сказал Дмитрий. Извините, что я вот таквошёл... Калитка не заперта...

Женщина засмеялась:

Мы её никогда не запираем!.. Вы к Джорджу?

Если не слишком потревожу, сказал Дмитрий.

Он перед телевизором, снова засмеялась женщина. Сейчас матчна кубок Панарабских игр. С Джорджа сейчас можно снять штаны, измазать еговаксой, постричь, даже взять его пиво, он всё равно не оторвётся от экрана!

Я всё это проделаю, пообещал Дмитрий.

Обязательно сделайте, напутствовала женщина в спину.

Комнаты открывались одна за другой. Воздух был настолькопрохладный, что Дмитрий невольно покосился на широко распахнутые окна. Тамдикий зной, как ухитряются поддерживать среднемосковскую температуру?

Из пятой или шестой комнаты по счёту нёсся рёв заполненныхтрибун, свистки судей, торопливая скороговорка комментатора. Телевизорогромный, как киноэкран, стоит посреди просторной комнаты, а грузный мужик вкресле сидит прямо перед телевизором, касаясь его ногами.

Мужик голый до пояса, обрюзглый, с лежащим на коленяхживотом. Справа под рукой передвижной столик, на нем две бутылки пива пустые,три ещё полные. Ни тараньки, ни креветок, что понятно можно подавиться, еслимяч влетит не в те ворота...

Вильям? сказал он нетерпеливо, головы не повернул. Беристул, садись. Пиво в холодильнике... Чёрт, да разве же так передачу принимают?

Действительно, сказал Дмитрий громко, не так.

Он стоял, не садился. К хозяину наконец дошло осознание, чточто-то не так. Он быстро зыркнул в сторону незнакомца, буркнул:

Что там?.. Счёт за телефон?.. Оставь на столе и убирайся.

Джордж, сказал Дмитрий внятно Это не телефон. Это я. ЭтоВерона, если хочешь.

Некоторое время Джордж тупо смотрел в экран, где металисьфутболисты. Казалось, до него не дошло сказанное, потом краска начала покидатьбагровое лицо. Он бледнел и бледнел, пока лицо не стало нездорового синюшногоцвета, а сам не уменьшился почти вдвое.

Когда он посмотрел на Дмитрия, в лице не было ни кровинки. Ав глазах... нет, не страх, а какая-то глубоко упрятанная тоска.

Верона? повторил он. Ах да, нет жизни без Вероны...

Как сказал Уленшпигель, сказал Дмитрий.

Уленшпигель? переспросил вяло Джордж. Это сказал Данте!

Дмитрий придвинул ногой стул и сел. Если бы Джордж сказал,что эти слова часто повторял Ромео, это значило бы, что за домом ведетсянаблюдение, а их речи пишутся.

На экране один из смуглокожих футболистов сделал рывок, двоезащитников пытались перехватить, но мяч ушёл на передачу, голова Джорджа началаповорачиваться в ту сторону.

Дмитрий смотрел с брезгливой жалостью. Им там, на Родине,намного проще. Трезвеннику легче держаться среди трезвенников, а бросившемукурить среди некурящих. Но Джордж должен был жить этой жизнью. И неотличаться...

Встряхнись, Джордж, сказал он негромко. Пришла пора.

Джордж проскрипел простуженно:

Что тебе надо?

Помощь.

Деньги? поинтересовался Джордж с внезапно вспыхнувшейнадеждой. Паспорта, визы?

Дмитрий покачал головой:

Это у нас есть. Нам нужен будешь ты.

Я?

Целиком, уточнил Дмитрий.

Чёрт, сказал он растерянно. Потёр ладонью небритыйподбородок. Дмитрий услышал скрип щетины. Как не вовремя... Мне завтрауезжать... Так, дела фирмы, но довольно важные... Да знаю, знаю, но делаважные... Так как же... Ты подожди, я сейчас оденусь. Это рядом, в соседнейкомнате...

Дмитрий прошёлся от стены до стены, высматривая место гдесесть, а на самом деле оценивая расположение дверей их три, окон — всезеленоватые, как аквариумы, выходят в сад. Богато живёт Джордж, здесь на пескеничего не растёт, надо было привезти не один грузовик с хорошим чернозёмом,чтобы вырастить такой роскошный сад.

При всей расхлябанности дел, что пока ещё творится в России,все равно разведчик не станет вводить в дом женщину без разрешения «сверху».Имеется в виду, надолго. Это уже не говоря о том, что человек, находящийся врежиме «консервации», вообще старается выглядеть попроще.