Дом мистера Кристи - Влада Ольховская

Зато если Еву все знакомые описывали нервной, почти истеричной, то Лина была спокойна, как танк, даже в своей злости.

— Знаете, кто-то должен был сказать правду о ней, — тихо сказала Лина. — Я сразу не решилась… Нас же как учили? Про покойников говорят или хорошо, или никак. Вот и я никак не говорила. Но посмотрите, что в итоге! Евы нет, а мама до сих пор в каком-то трансе. Эта избалованная принцесса даже с того света вредить умудряется!

Они устроились на кухне, чтобы не беспокоить детей и пожилую женщину. Кухонька была совсем крохотной, стульев оказалось всего два, на них устроились Лина и Анна. Леон остался за спиной у своей спутницы, и ей от этого было спокойней. Она и сама не бралась объяснить, почему… В этом деле все стало слишком странным. Подражатель начинал казаться ей призраком, который всех их обвел вокруг пальца. Она не знала, чего от него ожидать, на что он вообще способен, и лишь присутствие Леона позволяло по-прежнему не бояться его.

— Но хоть какой-то от нее толк будет, когда мы получим наследство, — продолжила Лина. — С долгами разберусь! Ева всегда прекрасно жила, даже перед смертью! Это у меня долги, кредиты… У нее было все! Но она все равно истерила на пустом месте. Она была одна, заботиться ей приходилось только о себе, она много путешествовала, могла зайти в любой бутик и купить первую попавшуюся вещь. Разве не это счастье? При том, что она особо не напрягалась, просто наклеивала таким же идиоткам, озабоченным своей внешностью, пряди волос. Это я, как дура, в детском саду работаю, а потом еще шью вечерами, но у меня и половины нет того, что было у нее! И так было всегда.

— Расскажите о ней, — попросила Анна.

Тот, кто любит погибшего, не всегда способен говорить о нем — из-за боли. Но тот, кому он неприятен, наоборот, хочет поболтать. Его раздражает, что покойника только хвалят, и ему хочется доказать всем вокруг, что смерть не отменяет былые грехи.

Ее предположение оказалось верным: Лина не страдала от недостатка красноречия.

В семье Челищевых родились две дочери с разницей в три года. Лина, старшая, была самым обычным ребенком, здоровым, крепким и подвижным. А вот Ева чуть не умерла при родах и первые месяцы жизни провела в больницах. Из-за этого родители тряслись над ней, как над величайшей драгоценностью, они, чуть не потерявшие ее один раз, боялись снова пережить этот ужас. Сами того не замечая, они оставили старшую не у дел, и эта обида сохранилась в душе Лины на всю жизнь.

Так что Ева с детства воспитывалась принцессой. Ей внушали, что девочкам не нужно утруждаться, за них все и всегда будут делать. У нее были великолепные платья, все куклы, на которые она указывала пальчиком, плюшевый пони и пластиковая корона. Она росла удивительной красавицей, и все это ей невероятно шло. Лина же старалась быть отличницей и помощницей, ее хвалили, но всегда — между делом, лишь бы она не ныла. Как бы она ни старалась, она не могла получить того обожания, которое Еве доставалось просто так, по праву рождения.

В школе Ева тоже особо не напрягалась. Казалось бы: это должно было привести ее к полному провалу и необходимости отсиживать в каждом классе по два года. Однако учителя оказались неожиданно снисходительны к девочке-куколке, и она стабильно отличалась средней успеваемостью.

Детское очарование Евы рано развилось в женскую сексуальность. Она была привлекательна и знала об этом; чарующая Лолита, на которую засматривались и взрослые мужчины, а уж сверстники и вовсе были у ее ног.

— Но тут ее избалованность и сказалась! — не без злорадства объявила Лина. — Она привыкла, что все пляшут под ее дудку. Она вертела, кем хотела, королева, но в итоге выбрала себе бойфренда что надо… Это был эталонный утырок! Серьезно, среди всех мальчишек, что за ней волочились, она нашла самого тупого, грубого и жестокого упыря, и вот с ним она начала встречаться.

Избранника Евы звали Игорь Исаев. Он был в одиннадцатом классе, причем второй год, Ева училась в девятом. Исаева и правда опасалась вся школа: высокий, спортивный, закаленный дворовыми драками, он вырос в «непростой» семье и был прекрасно знаком милиции, которую тогда еще не успели переименовать в полицию.

Причем Исаев не был голливудским плохим мальчиком, у которого на самом деле доброе чуткое сердце и рыцарские манеры. Он был именно таким, каким и положено быть главному школьному агрессору: наглым, туповатым и самовлюбленным.

Встречаться с ним было настоящей работой. Гордой Еве пришлось научиться держать ротик закрытым — потому что за каждое слово можно было получить. Порой надменная красавица ходила битой, но никому ни на что не жаловалась. Она таскалась за Исаевым покорной собачкой, курила вместе с ним в подворотнях, делала все, что он скажет. Все, кто ее знал, были в шоке, родители просили ее прекратить это, однако Ева была неумолима, она и слышать не хотела о расставании.

— Она даже к нам домой это феерическое быдло однажды привела, — невесело усмехнулась Лина. — У папы тогда деньги пропали, маму валерьянкой сутки отпаивали. Но говорить с Евой об этом было бесполезно. Она выбрала себе возлюбленного, которого боялись все, даже учителя, и очень собой гордилась.

— Так сильно любила? — поинтересовалась Анна.

— Да какое там! Ева любила только себя, того, кто лупцевал ее почем зря, она любить не могла. Это наши родители считали, что она просто влюбилась, милая нежная девочка. Я-то знала, что она рыдает ночами и шепчет «Ненавижу».

— Как думаете, почему она оставалась с ним? — спросил Леон.

Лина покосилась на него с неприязнью. Он раздражал ее так же, как все мужчины раздражают женщин, которые почему-то признали себя недостойными счастья. И все же она ответила — потому что для нее он был полицейским, она не хотела неприятностей.

— Из чистого упрямства. Ева устала от образа принцессы, ей хотелось быть бунтаркой. Она не понимала, что сама себя довела до истеричности. Вот тогда она стала нервной. До этого была вполне довольна жизнью, а уже с ним у нее начался нервный тик. Мне наших родителей было больше жалко, чем ее… Она-то шла на все добровольно, а они здоровье теряли. Но, к счастью, это продлилось всего год.

— А потом он ее бросил? — предположила Анна.

— Нет, потом он просто исчез. Смылся!

Незадолго до выпускных экзаменов Игорь Исаев пропал. Был — и не стало, как в воздухе растворился!

Его друзья не знали, куда он мог деться. Его родителей, которые и не помнили толком своих детей, это не интересовало. Его учителя и одноклассники сходились во мнении, что это как-то связано с криминалом. Все знали, что его первое преступление — просто вопрос времени.

Он не собирался тащить с собой в новую жизнь Еву. Когда он исчез, она осталась одна, ходила потерянной и вечно заплаканной. Родители надеялись, что избавление от дурного влияния пойдет ей на пользу, но не тут-то было. С каждым месяцем Ева становилась все более нервной и раздражительной, она срывалась на пустом месте и мучилась от панических атак.

Когда она окончила школу, родители готовы были оплатить ей любой университет — при том, что старшей пришлось идти в училище, потому что баллов на бюджет не хватило. Но Ева не желала больше учиться, едва дождавшись совершеннолетия, она выскочила замуж за Евгения Майкова.