Священное воинство - Джеймс Рестон

Это странное подобие войны продолжаюсь еще несколько дней. Войско крестоносцев продвигалось по равнине Шарон на юг. Оно двигалось черепашьими темпами: шли вперед только в прохладные утренние часы, используя время жары для отдыха и время от времени отражая нападения противника. Лагерь обычно разбивали на речном берегу, чтобы пробыть там два-три дня и перегруппировать свои силы. За пятнадцать дней армия прошла только 62 мили. Правда, она уже совсем близко подошла к небольшой крепости Арсуф, старому оплоту крестоносцев на морском побережье.

Некогда это был эллинский город Аполлония, потом — один из городов в составе королевства крестоносцев, поэтому Саладин разрушил его после 1187 г. вместе с другими подобными укреплениями. Этот район был стратегически важен — отсюда было всего шесть миль до Яффы.

Как заметил по этому поводу король Ричард, «из Яффы мы сможем продвинуться к нашей обетованной цели». Вернув под свой контроль Яффу, Кесарию, Арсуф и Хайфу, крестоносцы открыли бы для себя прямую дорогу на Иерусалим. Тогда их продвижение было бы уже невозможно остановить.

В районе Арсуфа было много зелени и плодородной земли. Обширные леса простирались на двенадцать миль к северу от города, и именно эти леса решил использовать Саладин в военных целях. Здесь можно было спрятать свои отряды, чтобы внезапно напасть на врага, а значит — имелся хороший шанс остановить Ричарда. Крестоносцы что-то заподозрили, и среди них поползли слухи о лесных засадах. Кое-кто утверждал, что едва они войдут в лес, как «эти неверные, черномазое отродье» подожгут его.

В это время приготовления Саладина к атаке были вдруг прерваны предложением переговоров со стороны противника. Крестоносцы попросили о встрече с его братом Мелик-аль-Аделем, и Саладин согласился на это. Ночью тот переговорил с парламентерами крестоносцев, а на другой день написал султану и его советникам об их предложениях. Франки просили передать следующее: «Война между нами зашла уже слишком далеко, и на ней с обеих сторон пало много храбрых воинов. Мы пришли из Европы, только чтобы помочь франкам, населяющим побережье. Заключите с ними мир, и пусть обе армии вернутся каждая в свою страну».

Саладин не поверил в серьезность этих предложений. Он написал брату: «Постарайся затянуть переговоры. Пусть они останутся на этом месте, пока подойдут подкрепления, которых мы ожидаем».

Когда король Ричард узнал, что на передовой позиции его войска находится сам аль-Адель, то он пожелал лично встретиться со знаменитым командиром. Английский король появился в сопровождении блестящей свиты под развевающимися знаменами и своего переводчика, сына Хэмфри Торонского. Это был удивительно красивый молодой человек — мусульманский историк специально отметил такую подробность, как и то, что у переводчика лицо было гладко выбритым (последнее обстоятельство всегда производило неприятное впечатление на мусульман — они считали безбородость признаком женственности и свойством призраков, а не живых людей).

Ричард заявил о своем желании заключить перемирие. Аль-Адель склонил голову в знак доброго расположения и сказал: «Если ты хочешь мира и желаешь, чтобы я сообщил об этом султану, ты должен изложить свои условия». Он приготовился к ведению долгой беседы, как и поручил ему сделать брат.

«Вот мои условия, — ответил король. — Вы должны вернуть нам всю эту землю и уйти в свою страну».

Это было высокомерное и оскорбительное предложение; впрочем, мусульмане не раз встречались с чем-то подобным со стороны европейцев. Аль-Адель был возмущен. В Коране говорится: «Если неверные наполняют свои сердца жаром и пылом, рожденными их невежеством, то Аллах передает свое спокойствие духа своему посланцу и всем правоверным и повелевает им всегда проявлять хладнокровие». Но брат Саладина не смог проявить хладнокровие. Между ним и королем произошел резкий разговор, и вскоре эмир вернулся в ряды своего войска, настроенный на продолжение войны. Затянуть переговоры не удалось.

Услышав о поведении Ричарда, Саладин велел своим войскам расположиться на равнине у южной окраины леса. Крестоносцы за последнее время прошли расстояние от Соленой реки до реки Ущелья. Теперь, к вечеру 6 сентября 1191 г., они находились всего в шести милях от Арсуфа. Двоих незадачливых крестоносцев-пленников в ту ночь привели к Саладину, и накануне грядущего решающего столкновения султан велел их обезглавить. А Ричарду разведчики донесли, что вся земля впереди покрыта мусульманскими войсками, которые по численности превосходят армию крестоносцев.

На следующий день наступило Рождество Девы Марии.

По мусульманскому календарю день 7 сентября 1191 г. соответствует 14-му дню Шаабана Благочестивого, восьмого месяца года, который предшествовал великому месяцу рамадану, самому почитаемому у мусульман. Это было время поста и нравственного обновления, когда сражаться нельзя. Конечно, Саладин, воитель за исламскую веру, знал, что времени у него оставалось немного. Наступил момент, которого он давно ждал, время дать решающее сражение, которое должно было стать для него новой битвой при Хаттине. Иерусалим следовало защитить здесь, на расстоянии пятидесяти с лишним миль от этого Священного города. Медлить было больше нельзя, наступило время дать главный бой, который решил бы судьбу джихада.

Лагерь крестоносцев располагался у устья реки Ущелья, где их стоянка была защищена непроходимым болотом, представлявшим естественную преграду для нападения. Саладин ждал, когда вражеское войско выйдет на открытую местность, чтобы нанести удар. На рассвете крестоносцы снялись с лагеря и направились к крепости Арсуф, до которой оставалось всего пять миль. Сначала они шли по песчаной местности среди дюн, где почва была слишком мягкой, чтобы быстрая арабская конница могла успешно атаковать неприятеля, но когда их войско прошло около мили, оказалось, что прибрежная дорога окружена холмами. Это место гораздо больше подходило для целей султана.

Уже несколько дней английский король ожидал нападения, и это состояние тревожного ожидания передалось его людям. Ричард перестроил свою армию, создав четыре боевые части. В авангарде к тамплиерам прибавилась легковооруженная и маневренная туркопольская конница из местных уроженцев, которая прежде не раз отражала кавалерийские атаки мусульман. За храмовниками следовал Аквитанский полк из подданных самого короля Ричарда, а также контингент бретонцев. Ими командовал король Ги. За ними следовали англичане и нормандцы, охранявшие боевой штандарт. Арьергард состоял из французов, госпитальеров и местных баронов с их воинами. Им командовал кузен Ричарда Генрих Шампанский. В числе командиров выделялся граф Фламандский, Жак д'Авеснэ, который считался вторым после Ричарда по храбрости воином во всей армии. Ричард и герцог Бургундский, замещавший короля Филиппа, проезжая по рядам, следили за тем, чтобы крестоносцы в пути соблюдали правильный боевой порядок.

Саладин, наблюдавший за войском противника с командного пункта, находившегося на возвышенности, позволил ему пройти несколько миль по дороге, прежде чем начать наступление. Конница мусульман, скрывавшаяся в дубовом лесу, внезапно обрушилась на врага. По мнению одних очевидцев, их было около двух тысяч, другие же считали, что не меньше десяти тысяч. Но крестоносцы обратили особое внимание и на цвет их кожи. Больше всего их, похоже, напугали бедуины «с лицами чернее сажи, словно сам Господь проклял эту породу дикарей». За кавалерией следовало хорошо организованное войско, разделенное на полки, каждый из которых имел свое желтое боевое знамя. Атака мусульман сопровождалась страшным, невыносимым шумом. Громкие крики нападавших, звуки труб, звон гонгов, грохот тамбуринов смешались в один невообразимый гул. Султан ехал верхом посреди своего войска, сопровождаемый двумя телохранителями, те вели запасного коня, на которого Саладин мог бы пересесть, если его собственный конь будет убит или выведен из строя.