Тайна дома Морелли - Маленка Рамос

Аллен застыл, как восковая фигура, уставившись на старика.

– Он особо и не скрывал. Вряд ли он обсуждал свое происхождение с юной женой, но в городе про это знали. Никто не удивлялся этому факту, никому он не казался странным. Так или иначе, их связывали кровные узы.

Разговор принял неожиданный оборот. Джим и Аллен в замешательстве переглянулись. Они такого не ожидали и теперь не могли прийти в себя от изумления.

– Есть еще кое-что, – продолжил Рудольф. – Дети Тобиаса, хоть и выросли в Париже, родом были из Нового Орлеана, как и прочие члены семьи, которые тоже происходили из этих мест. Когда Тобиас был молод, обеспеченных молодых людей часто отправляли учиться в Париж. Там он женился и, несмотря на то что родился в Новом Орлеане, там же вырастил обоих детей. Что же касается Магали, она родилась в темнокожем семействе, известном в округе благодаря увлечению черной магией и вуду. В течение многих лет весь город верил, что старуха наслала на лесопилку проклятье; а кое-кто и вовсе уверял, что она прилюдно прокляла Пойнт-Спирит и всех обитателей этого города. Сейчас трудно поверить, но в ту пору исповедование религии, отличной от христианства, было делом крайне опасным, а Магали происходила из семьи вольноотпущенных рабов с Гаити, людей робких, ведущих самый добропорядочный образ жизни. Когда родился Люсьен, она устроилась на работу за хорошее жалованье в семью Тобиаса Мори. Люсьена она растила как родного сына и переживала за него как мать.

– А брат Тобиаса? Неужели никто из его семьи не предъявил права на дом, не хватился исчезнувшего Люсьена?

– Гратьен умер за десять лет до того, как скончался его брат Тобиас и последние отпрыски семьи, осевшие в Новом Орлеане, мистер Фостер. Некому было интересоваться домом, затерянным в глуши Орегона. Пару раз они приезжали, осматривали дом и приценивались, но никто его так и не купил. Может, и тут виновато проклятье, – пробормотал Рудольф. – Дом ожил лишь тогда, когда им всерьез заинтересовался один из потомков. Что же касается Люсьена, многие пытались выяснить, куда он подевался, но прошло уже много времени. Человек с деньгами, как у него, мог отправиться на край света, если бы только захотел. Никто так и не узнал, чем занимался Люсьен, пока жил в заточении. Может, он и делился с кем-то из родственников своими планами. Но о том, что там произошло, знали опять-таки лишь Магали и сам Люсьен.

Джим поднял глаза на стены, оклеенные обоями, и погрузился в раздумья, помешивая ложечкой кофе. В этой истории было нечто пугающее, он не знал точно, что именно. Ясно было одно: в череде событий отсутствуют важные звенья. Алан сидел сгорбившись, уперев локти в колени, и неподвижно рассматривал ковер на полу. Несколько раз он машинально кивнул, проведя ладонью по затылку, затем выпрямился и посмотрел на Рудольфа. Джим знал, что сейчас его прежде всего беспокоило, как отреагирует на эти события Мэри Энн, учитывая, какую роль сыграл в них ее покойный супруг. Тишину нарушил Ларк:

– Мальчишки этих бригадиров погибли в аварии, а внучка Оуэнса повесилась на балке, как Беатрис…

– И это еще не все, – перебил его Джим. Все посмотрели на него, включая Алана. – В первый момент история казалась мне бессмысленной и по-своему даже смешной. Я был уверен, что это выдумки и бредни. Но помните, когда нашли Лоран, кто-то написал на зеркале губной помадой, которую она держала в руке, слово «привет».

Алан вскинул голову.

– Верно, – отозвался он. – Марионетка, или как там зовут эту штуковину, преследовавшую Томми, нацарапала у него на спине то же самое. А вспомните сынишку пастора, одержимого злым духом…

Несколько секунд Рудольф размышлял, поглаживая свою острую бородку, так что костяшки на его худых пальцах стали еще заметнее.

– Люсьен Мори убил двоих ближайших помощников за то, что они сделали с его женой, – сказал он наконец. – Остальные умерли своей смертью. Прочие влачили жалкое существование и состарились в нищете. Возможно, он желал того же для их потомков, последних оставшихся в живых отпрысков этих семейств. Вы не задумывались об этом? Взять, к примеру, эту марионетку и все прочее, о чем Ларк рассказывал по телефону: честно говоря, звучит довольно жутко, прямо фильм ужасов. Если вы хотите кого-нибудь свести с ума, лучшего способа не найти. Лично я бы действовал именно так, а я как раз верю в такие вещи. Моя бабушка-мексиканка внушила мне почтительное отношение к мертвым. На этом основано почитание предков: если ты не уважаешь мертвых, с тобой может случиться все что угодно.

Никто не пошевелился. Все уставились на старика, не произнося ни слова. Тот в ответ также смотрел на них.

– Мы никогда не узнаем, насколько мощным было колдовство, которым занималась Магали, – продолжил он. – Но если именно этот дух сводит с ума обитателей города, косвенно связанных с давней историей, ему про это что-нибудь да известно. Единственный выход из положения – пусть он сам все нам расскажет. Я же знаю только то, что говорил отец – человек, который мало видел, зато много слышал.

– Неужели можно преспокойно распивать чай с этим существом, слушая его рассказы о прошлом, – проворчал Алан. – Не уверен, что могу встретиться с ним лицом к лицу и не попытаться убить его… еще раз.

– Дом обыскали, но ничего особенного не нашли, – продолжал Рудольф. – Отец рассказывал, что весь город места себе не находил от нетерпения. Это был настоящий спектакль. Люди были уверены, что увидят человеческие останки, кукол вуду, истыканных булавками, и прочее шарлатанство Магали, но ничего подобного они не обнаружили.

– На что вы намекаете?

– То, о чем мы говорим, так и лежит внутри дома. Нужно всего лишь хорошенько поискать. Магали была умная женщина и вряд ли выложила свои колдовские причиндалы на видное место. Она была настоящая ведьма. Не такая, которую рисуют в детских книжках. А всамделишная. В этом я нисколько не сомневаюсь.

Джим остановился перед домиком; мыслить трезво у него не получалось. Алан сразу отправился к Мэри Энн, а ему нужно было взять кое-что из одежды, а главное, отправить по электронной почте письмо в Сан-Франциско. Усевшись наконец перед ноутбуком, он первым делом записал все имена, которые старик Рудольф упомянул в продолжение вечера. Было бы непростительной ошибкой забыть эти бесценные сведения, если он собирался нарыть что-то новое.

Ему хотелось поговорить с Ларри, рассказать ему обо всем, что происходит. Он вспомнил важный разговор, состоявшийся у них с Ларри спустя месяц после неслыханного успеха «Катрины». В ту пору Джим был более «духовным», если можно так выразиться.

– Мироздание показывает тебе удивительные вещи, – сказал Джим. Он стоял в кабинете Ларри напротив окна с бокалом вина в руке. – Дивный вид, закат солнца, сельва невероятной красоты… Но признайся, видел ли ты когда-нибудь что-то действительно необычное, что не вмещалось бы в твои собственные представления о мире?

– Видел в Индии, как слониха накакала на туриста. Пожалуй, это было правда удивительно, – отшутился Ларри.