Башня. Новый Ковчег-2 - Евгения Букреева

ничего тут не могу сделать, — Антон посмотрел на Полынина, поймал его бегающий взгляд. — Кто я и кто Савельев? И ты вообще в курсе, что подо мной самим кресло трещит, вот-вот развалится. К тому же я бы и в добрые времена против Павла Григорьевича не пошёл, а теперь и тем более, так что извини, — Антон развёл руками. — Ничего не могу поделать. Извини.

Кравец поднялся, как бы давая понять, что разговор окончен. Вадик Полынин смотрел на него удивлённо и обескуражено. «Как же так? — казалось, говорил его взгляд. — Я же тебе такое рассказал, а ты… я думал…». Он хотел подняться, но Антон остановил его жестом, и Вадик остался сидеть, судорожно вжавшись всем телом в кресло, подтянув ноги, неестественно сгорбившись и вытянув вперёд тощую шею с выступающим кадыком. Антон обошёл Полынина, встал сзади, наклонившись и почти навалившись грудью на спинку кресла. Заговорил тихо, но отчетливо:

— Савельев многим поперёк горла. Внизу люди проявляют недовольство, но открыто выступать боятся. Савельев по всем этажам военных рассовал, охрана и та теперь не под административным управлением, а под военными — считай, Савельевым лично. Ну да что я тебе говорю, ты и сам знаешь.

Полынин быстро кивнул.

— А ведь есть возможность его убрать.

— Савельева? Как?

Вадик обернулся, почти упёрся о взгляд Кравца. В бледно-голубых, чуть навыкате глазах Полынина мелькнул интерес, и это уже было хорошим знаком. Кравец улыбнулся, чуть приподняв уголки тонкого, нервного рта, и по-прежнему очень тихо ответил:

— Просто убрать, Вадим. Физически.

— Н-н-нет, я к такому не готов. П-п-почему я? П-п-почему не кто-то другой?

От страха Полынин даже начал заикаться, чего прежде Кравец за ним не замечал. Правда, раньше он и не предлагал ему ничего похожего, да что там, ему бы даже в голову не пришло такое предложить. Слабый и трусливый Вадик Полынин совершенно не годился для такого дела, но у Антона не было другого выхода — либо он сейчас уговаривает Полынина на этот шаг, либо, начиная с завтрашнего дня, за его собственную жизнь никто не даст ломаного гроша.

Предложение Кравца было предельно простым. Полынин приводит Павла Григорьевича на разрушенную Северную станцию, где их будут ждать подготовленные люди.

— Почему я? — повторил Полынин.

— А кто ещё?

Антон снова сел на своё место, придвинул кресло совсем близко к Вадику, так, что его колени почти коснулись колен Полынина.

— Во-первых, единственный для тебя способ вернуться на прежние позиции — это убрать Савельева. Пока он жив, он тебя не пустит назад. Для тебя даже должности теперь в Совете нет, он её упразднил. Во-вторых, ты владеешь информацией, которую Павел Григорьевич предпочитает держать в тайне. Пока держать в тайне, — Кравец многозначительно поднял палец вверх. — То есть, времени у нас немного. И в-третьих, Вадим, за всё же надо платить. А я и так прошу тебя сделать сущую ерунду. Заметь — не убить Савельева собственными руками, а просто привести в назначенное время в нужное место.

— Да как я это сделаю-то?

Истерические нотки в голосе Полынина не понравились Антону, но он их проигнорировал.

— Тут всё очень просто. Ты звонишь Савельеву и говоришь, что тебе всё известно про Руфимова, где он сейчас, и всё остальное. И выдвигаешь свои условия.

— Сразу?

— Нет, конечно. Кто такие вещи делает сразу? Скажешь Павлу Григорьевичу, что ждёшь его для переговоров на Северной станции. Что будешь говорить с ним только тет-а-тет. Что ты уже позаботился о том, чтобы всё стало достоянием общественности, если с тобой что-то случится. Блефуй!

— Он на такое никогда не купится, — Полынин затряс головой. — Никогда. Он меня уничтожит. Просто уничтожит…

* * *

Кравец ещё раз посмотрел на часы. Что ж… Полынин не придёт. Это было уже очевидным.

При всей трусости и нерешительности Вадим Полынин не был дураком и видел все изъяны в плане Антона. Как и сам Антон. План был плох, пестрел дырами — дешёвый шантаж, как в дурацких боевичках, которые крутят в кинозалах для прыщавых, изнывающих от избытка тестостерона подростков. Но другого у Антона не было. Северная станция, полуразрушенная, нефункционирующая, была идеальным местом, где Савельева можно было устранить, не привлекая ничьё внимание. В принципе, нигде больше в Башне это сделать не удастся. Павел Григорьевич всегда на виду. И лишь на заброшенной платформе электростанции всё может получится. Вот только… придёт ли туда Савельев?

Антон так и эдак крутил эту мысль. На самом деле, то, что он предложил Полынину в ту их встречу, было экспромтом чистой воды. Но по глазам Полынина он понял, что именно этот экспромт (да глупый, да сырой, да непродуманный) мог бы сработать. Потому что ни на что Савельев так не реагирует, как на угрозу для своей Башни. То есть план мог сработать. Вернее, мог бы сработать, если бы…

Дверь тихонько скрипнула, Антон резко повернул голову и не удержался от улыбки. На пороге стоял бледный Вадик Полынин…

Глава 22

Глава 22. Кир

— Олег, у меня остались в больнице буквально два десятка нетранспортируемых стариков. Ну куда я их дену? Сам же понимаешь.

— Я понимаю, но и ты пойми. Аня, у тебя с завтрашнего дня здесь вместо одной ремонтной бригады будут три. Причём они займут весь этаж. Не как сейчас — сегодня они тут поштукатурили, завтра здесь посверлили, а везде. Везде, понимаешь? Это будет не больница, а филиал ада.

— У меня тут и так филиал ада, уже с месяц как.

Анна зло пнула стоявшее рядом пустое ведро то ли из-под краски, то ли из-под штукатурки. Ведро с гулким звоном отскочило прямо Киру под ноги. Сработал инстинкт — Кир ловко поддел ведро носком ноги и отправил его в сторону. Ведро ударило о стену, отрикошетило и встало, как вкопанное, перевернувшись вверх дном. Анна и Мельников (Кир уже знал, кто этот человек, с которым сейчас разговаривала Анна) одновременно повернули головы и уставились на Кирилла.

— Это ещё что за явление? — Мельников и не думал скрывать свой сарказм.

— Кирилл, ты что тут делаешь? — Анна Константиновна, проигнорировав насмешливый вопрос Мельникова, повернула усталое лицо к Киру. — У тебя ведь смена закончилась уже? Что ты тут ошиваешься?

Кир чуть скривился и дёрнул плечом.

— Иди домой.

— А завтра?

— Что завтра? Завтра у тебя всё как обычно, ничего не изменилось, — и, отвернувшись от Кирилла к удивлённому и чуть нахмурившемуся Мельникову, продолжила. — Стариков я никуда переводить не буду. Их немного. В больнице останется один дежурный врач