В пасти новой войны - Виктор Поляков

Сорок пять лет назад, когда род ат Тух был признан верховным среди остальных, и все остальные керганы признали их власть, Нурим, будучи десяти лет от роду, но обладавший незаурядным умом, приказал сделать единственным заслуживающим внимание направлением развития – военную промышленность. Было резко увеличено количество войск, построено несколько заводов, работающих исключительно для нужд армии. Маленькие кузницы стали редким явлением – все теперь работали только на Нурима.

Пекхоты поставляли руду и лес, которых у них в горах было чрезвычайно много, а Нурим расплачивался с ними хаттамасами – огромными тягловыми животными, которые ценились у пекхотов дороже золота. Именно они сейчас и перевозили эти страшные механизмы, которые расстреливали цитадель, и которые Нурим должен был защитить любой ценой, ибо от их сохранности зависел благополучный исход всей кампании.

Его войскам, как бы они ни были обучены и сколь ни были бы отважны, никогда не взять цитадель штурмом. А оставлять её гарнизон в своём тылу это, по меньшей мере, неразумно. Никто после этого не даст гарантии, что пути снабжения не будут перерезаны рукой наместницы. Так что, волей-неволей, но приходилось осаждать эту твердыню. Очень жаль, что единственный из известных туннелей на «ту сторону» оказался неожиданно завален. Он мог бы послужить хорошим каналом связи с войсками, действующими в провинции.

Но все его знания, вся эта многолетняя подготовка и сплошная муштра, казались ему сейчас чуть ли не бесполезными. Он так быстро терял людей, свои лучшие войска, шедшие с ним в первом эшелоне, что это напоминало катастрофу. А если сейчас, каким-либо образом, их опрокинут и раздавят, то он, керган, не станет спасаться бегством, а сложит голову рядом со своими солдатами. Лучше сделать так, чем таскать несмываемое клеймо позора на своих плечах.

Тохар – командующий соединением наездников, слишком поздно услышал это пронизывающее шипение, а Майрина и её круг просто ничего не успели предпринять. С оглушительным треском, расплёскивая вокруг себя прожигающие плоть и латы капли, из земли вырвались маленькие фонтанчики лавы. Рука командующего отозвалась нестерпимой болью. Его глаза расширились, когда он увидел вместо неё дымящийся обрубок, по которому стекала жидкая сталь. Траэти взревел. Встав на дыбы и сбросив наездника, упал рядом, с зияющей дырой в груди. Тохар даже не успел почувствовать боль, когда оказался посреди красного озера, в котором что-то бурлило, выбрасывая вверх частые, смертельно опасные протуберанцы.

– Ярость гор! – предположила Майрина и, в подтверждение её слов, со стороны двух горных пиков, возвышающихся справа и слева от места сражения, раздался гул.

– Все погибнут, – добавила другая хранительница в аметистовом плаще, – Но… зачем?

– Ему абсолютно не жалко своих людей. На их место придут новые, у людей пустыни обычай иметь в семьях не менее пяти сыновей, – Майрина говорила как всегда отстранённо, хотя в душе её сейчас бушевал ураган.

Люди, зажатые между двумя горными пиками, бежали назад. И если войскам Нурима было куда отходить, так как круг стихий постарался не задеть своих, то позади войск империи бушевал настоящий ад. Наездники, на которых пришёлся эпицентр заклинания, были почти уничтожены. Лишь чудом уцелевшие одиночки ещё пытались найти выход из западни. А выход был один – ещё быстрее рваться вперёд, туда, где из-за клубов дыма и пара, виднелись спины убегавших врагов. Так же обстояло дело и у пехотинцев. Доспехи стражей раскалились, но ещё оберегали своих носителей от неминуемой гибели, но вскоре энергия нитей могла иссякнуть, и тогда не миновать беды.

Так думала, видимо, не только наместница, но и командиры подразделений, за которыми она так пристально наблюдала, но которым была не в силах помочь. Строй, уцелевший, поистине, только благодаря дисциплине и великолепной выдержке солдат, вздрогнул и быстро двинулся вперёд, очень быстро настигнув отступающих. Мечи с удивительной лёгкостью разили бежавших, усиливая панику. Единственной надеждой на спасение для людей Нурима были их ноги. Любой, кто поворачивался к людям в серых латах, чтобы скрестить с ними оружие, падал тут же.

Волна неумолимо приближалась к шатру кергана, где его личная охрана, видя, что сам керган не делает никаких попыток бежать и без тени страха расхаживает среди них, насвистывая одну из популярных мелодий, проверяла оружие и экипировку. Его люди, глядя на своего повелителя, страх перед которым был гораздо больше, чем перед войсками Ахерона, остановились и попытались дать отпор стражам. На возвышенность около шатра вышли пять тысяч свежих лучников – последний резерв Нурима.

– Стрельба по готовности! – крик их командира утонул в шуме воздуха, рассекаемого стальными наконечниками стрел.

– Щиты сомкнуть! – команда была исполнена очень быстро, но все же пара десятков стражей упали.

– Анкех! – свист лезвий каргонт пропел последнюю песню для ничем не защищённых лучников Нурима, и те, ошарашенные мгновенной смертью трети своих товарищей, легли на землю или бросились назад.

Стражи уверенно прорубали себе дорогу среди сплошной, казавшейся непроходимой массы дезорганизованного войска в остроконечных шлемах. Их оружие, сродни оружию хранительниц, разило без промаха, с одинаковой лёгкостью прорубая как сталь, так и плоть. Надёжные доспехи, с вкраплениями нитей, были непробиваемы, а магия нитей отклоняла любой удар в незащищённую ими область и давала силы носителю. Но сила нитей не была безгранична. Все чаще стражи уходили вглубь строя, уступая место следующим. Все чаще они падали, чтобы уже никогда не подняться. Все большее их число сбрасывали тяжёлые щиты – единственное, что не имело покрытия нитей, и было сделано из обычного металла. Но все эти факторы не могли остановить той кровавой резни, в которую превратилась битва, по важности занимающая далеко не последнее место в войне с Ахероном.

– Они побеждают, Майрина, но люди Тохара все погибли. Те, кто выжил в огне, были завалены, – забарабанил мелкий дождь, и хранительница надвинула капюшон.

– Они обречены. Сейчас в бой вступит пятая стая керганата, она уже почти здесь, посмотри сама, – Майрина отошла от места наблюдения на крепостной стене, а хранительница, занявшая её место, изменилась в лице.

Одного взгляда на приближающуюся армаду хватило, чтобы оставить мечты о победе. Отливающие серебром в бледном свете редких факелов, шлемы, длинные наконечники копий с боковыми ответвлениями в форме полумесяцев и длинные бледно-жёлтые накидки говорили лучше, чем штандарты и знамёна.

Но не это больше всего вселяло ужас. Десять животных, которые перевозили ядра для исполинских осадных машин пекхотов. Сейчас они с ног до головы были закованы в сталь, подобно траэти наездников, и несли на спине далеко не одного человека. На каждом их них пара десятков лучников, мерно раскачивались в такт медленной поступи животного. Не простых лучников, а истребителей – лучших, каких имел керганат.

Ещё в далёком прошлом, когда керганат был терзаем внутренними распрями и представлял собой около сотни раздробленных "керган", что в переводе значило "поместье", основной упор в военном деле дом ат Тух сделал на хорошо обученную, мобильную и высокотехнологичную, по тем временам, армию. А именно – лучников, коих было у этого дома более пятидесяти процентов от общего числа всех войск.