Скиталец среди миров - Дмитрий Лифановский

еще хуже. Рогнеда с закаменевшим лицом, до скрипа сжав зубы, вглядывалась в исчезающие за кормой пейзажи. Первое ее задание, в качестве командира, а от вышедшего из Бежецка отряда быстрого реагирования, способного, как тогда казалось, решить любую задачу, осталась едва половина! Княжне захотелось все бросить, забраться под огромную медвежью шкуру на носу лодки, откуда сейчас раздаются горестные всхлипы девочек, и плакать вместе с ними, жалея себя. И ждать, когда придет кто-то сильный и посочувствует, приободрит, поможет, возьмет на себя тяготы и заботы. Перед глазами вставало серьезно лицо мальчишки, срывающимся голосом кричащего:

­— Уводите детей!

А потом бесстрашно бросающегося навстречу ужасной твари. А ведь он хоть и не на много, но младше Зоряны. При этом почему-то его «уводите детей» совсем не кажется неуместным. Скорее наоборот! Княжна только сейчас, вдруг, начала осознавать, сколько тянул на себе этот парень, действительно нянчась с ними, словно с малыми детьми. Только с Гуннаром Федор вел себя на равных, с уважением прислушиваясь к мнению командира «Черных волков». Что там говорить, даже гвардейцы, опытные и матерые воины, казались рядом с ним неразумными шаловливыми мальчишками. Как так⁈ Почему⁈

— Почемууууу⁈ — вторя ее мыслям, раздался рыдающий голос Дарьи, — Почемуууу мы его бросили⁈

Вот, тоже загадка. О чем говорили Раевский с Белозерской, что высокомерная боярыня, все время шпыняющая и достающая парня по поводу и без повода, сейчас рыдает о нем наравне с сестрой? Как у него это получается⁈ Каким образом, готовые растерзать мальчишку в первые дни Буй с Рыжим, спустя буквально неделю, безоговорочно, с полуслова выполняли его команды. И Угрюмова они пытались образумить. Только Угрюмый к «Волкам» попал недавно.

Младший отпрыск одного из союзных дворянских родов, он рассматривался князем, как потенциальный жених для Зоряны. Не являясь наследником, сильный воин мог сменить род на род невесты. Тогда Бежецкие не упустили из рода перспективного лекаря и приобрели отличного бойца. Теперь придется объясняться с отцом Угрюмова. Ничего. Ей есть что сказать!

Если бы не Федор, непокорного, взбалмошного молодого мужчину пришлось бы убить или ей или барону Адеркасу. Причем без всяких поединков. Просто казнить. Потому что прямое неповиновение командирам во время боевого похода карается только смертью. И здесь Раевский оградил их от неприятных обязанностей. За что княжна была благодарна парню и в то же время ненавидела его. Людей князей Бежецких могут убивать только князья Бежецкие! Однако все сделано по закону. По Древнему закону, наиболее почитаемому среди воинов. Тут даже Угрюмов-старший ничего не сможет предъявить Федору. Но мстить будет! А самое плохое, что, возможно, за своего человека будет мстить и отец. И от осознания того, что ее род вместо благодарности может стать враждебным Раевскому, княжне почему-то становилось не по себе.

— Потому что он так приказал!

О чем это Адель? Ах, да! О Федоре! Да. Он так приказал. И они с Гуннаром выполнили. Этот голос нельзя было ослушаться. Такую силу, дающую право повелевать, она слышала только у Великого Князя. Ингвар тоже одним словом мог заставить склонить головы даже гордых удельных князей. Не говоря уже о родах послабей. Потому и подняли восстание южане. Побоялись, что власть скоро окажется в одних руках. А это Закон и порядок. И уже не получится крутить делишки с эллинами и эребами в обход казны.

— Да кто он такой, чтобы приказывать⁈ — сквозь всхлипы, проглатывая окончания, попыталась возмутиться боярыня. Только не было в ее словах былой уверенности и злости. Скорее тоска и неприятие неизбежного.

— А вы не поняли? — с усмешкой спросила Аделина. Рогнеда навострила уши. Сколько разговоров, сколько споров было вокруг личности парня. Они с подругами ни к чему так и не пришли. Даже умная и хитрая, как змея княжна Наталья пасовала перед этой загадкой. Сходились все лишь в одном — Федор не так прост. И графский титул, который он упорно не хочет признавать, его по праву. Только вот ни герб, ни фамилию они с девочками вспомнить не могли. Не было сведений о таком роде ни в одном из известных им источников. Но это ничего не значит. Сколько в мире стран! А что там за Заброшенными землями и вовсе никто не знает. А вдруг сохранился еще один кусок некогда великой Империи. А может даже и не один. И тут такая убежденность в своих догадках от баронессы.

Адель продолжала:

— Сильный воин. Легко убил на хольмганге одного из лучших поединщиков княжества. И подарил ему потом посмертие по древним обрядам. Он же сначала играл с Угрюмовым. Проверял, на что он способен. А когда понял, что тот его ничем не удивит, просто перерезал горло. Это не дуэльный стиль. Так сражаются только в настоящем бою. Поверьте. Я разбираюсь в этом, — тут сложно не согласиться. Аделина при всех своих странностях и романтичных наклонностях, безумный фанатик холодного оружия и древних битв. Баронесса на мгновение замолчала и, с не присущей ей горячностью, заговорила вновь:

— Он дружит с волком. Очень непростым волком. Нам всем показалось, что они разговаривали, а не просто смотрели друг на друга. Не отрицайте. Заброшенные земли для него — словно парк у поместья. Вы знаете хоть одного человека, кто отважится в одиночку бродить по этим местам? Даже старые опытные вольные охотники ходят ватагами не меньше трех человек. При том сильно далеко от Пограничья не уходят. А мы три недели без приключений и потерь шли там, где уже триста лет не ступала нога человека, потому что это смертельно опасно. И если бы не дурость одного из гвардейцев, буквально вынудившего сделать этот большой привал, возможно, шли бы так же и дальше.

Рогнеда задумчиво прикусила губу. Все так. Все именно так. Но к чему клонит баронесса⁈

— И имя!

— А что с именем-то не так? — увлеченная версией подруги Дарья перестала рыдать.

— Федор, у эллинов «Дарованный богами» — тихонько заметила Зоряна.

— А еще произносится, как Теодор — согласилась Адель, — Или Тьютори, как говорят саамы на севере княжества. Или Тиу. Или Тюр! — категорично заключила Адель.

Что⁈ Рогнеда замерла в недоумении от странных выводов баронессы. Да нет! Чушь! Ничем не обоснованные, притянутые за уши