Когда зацветет абелия - Ирина Лакина

Я усмехнулась, подумав про себя, что такие приключения в прошлой жизни мне даже не снились. Я даже мысли не допускала, что моя размеренная жизнь может вот так перевернуться с ног на голову, что я окажусь в паралелльной вселенной в теле юной красавицы, выйду замуж за настоящего герцога и объявлю войну лжекоролю. Однако, несмотря на все опасности, стоит признать, что эта жизнь мне нравилась гораздо больше прежней!

Я спрятала обратно в шкатулку документы, закрыла ящик и вышла из ванной. Слух уловил голоса в коридоре. Я подошла к двери и резко замерла, потому что ручка на ней несколько раз провернулась. Кто-то очень жаждал попасть внутрь.

– Кто закрыл спальню? – прозвучал знакомый королевский баритон.

– Ваше величество, но здесь никого, кроме вас, не было, – пропищал в ответ его камердинер. Значит, он приставил ко мне цепного пса? Это усложняет дело.

– Не могу понять, как так получилось, что дверь захлопнулась. Так, значит, ты говоришь, что герцогиня никуда не выходила и к двери никто не приближался? – узнала я голос маркиза Пилара.

– Именно так, ваше высокопреосвященство. Девушка спит! Я лично прослушиваю все, что происходит за дверью, каждые полчаса.

Вот же коварный тип! Он еще и проверяет меня! Слава богу, хватило ума закрыться.

– Смотри в оба! Не дай бог она сбежит – ты лишишься головы! Я не могу потерять все, когда финал так близко! – сказал король.

– Слушаюсь и повинуюсь, – ответил слуга.

– И еще – подготовьте завтра утром комнату для моей гостьи.

– Прошу прощения, что любопытствую, речь идет о свидетельнице? – спросил Пилар, а я вся превратилась в слух.

– Да… – в коридоре послышались шаги. Голоса стали отдаляться, но мне все же удалось расслышать окончание фразы: – Тара прибудет после захода солнца.

Я отпрянула от двери и на мгновение застыла в раздумьях, принимая решение. Судя по всему, этой ночью мне предстоит тайное свидание с мужем.

Признаться, я всегда боялась высоты, хотя периодически пыталась избавиться от этого страха – именно ради этого и поселилась на последнем этаже малосемейки, о чем теперь вспоминаю с ужасом. И все же никогда не разделяла восторг Вадима по поводу полетов на самолете, не любила мосты и последние этажи зданий, в детстве никогда не лазила по деревьям. Но чего только в жизни не приходится делать.

По моим примерным подсчетам, до земли было порядка пятнадцати метров. Может, чуть меньше или больше. А простыня у меня была только одна, и ее длины явно не хватало. Я видела, как ее конец болтается где-то посередине между этажами, и недовольно хмурилась. Лететь целый этаж вниз методом свободного падения не было никакого желания. Уверена, что Альваро не одобрит подобных акробатических этюдов в моем положении.

Да и не будь даже моей беременности – дело все равно весьма рисковое. Можно шибко удариться копчиком или спиной или вовсе переломать себе конечности, даже несмотря на плюшевый газон, прилегающий прямо к стенам дворца. Подобная перспектива в мои планы не входила, поэтому я положила глаз на шторы.

Плотный бархат подходил как нельзя лучше для моей затеи. Я быстренько перетащила к окну пуф, забралась на него и сильно потянула портьеру вниз. Не знаю, какой механизм крепления занавесок к багетам использовали в Средние века, но уж явно не надежнее, чем в двадцать первом веке. Я оказалась права, и спустя несколько минут мои усилия были вознаграждены. На пол посыпались металлические крючки, и штора наполовину оторвалась от багеты.

В эту минуту я не думала о том, что развевающуюся на ветру простыню могут увидеть слуги, или что мне не удастся незаметно прошмыгнуть обратно, или что мой побег вскроется. Мои мысли были только об одном – успеть рассказать все мужу. Он непременно должен помешать Таре, иначе все наши козыри будут побиты одним лишь ее появлением в суде.

Спустя десять минут мне, наконец, удалось полностью оборвать штору. Я привязала один ее край к ножке кровати, а второй к простыне и выглянула в окно – белоснежный конец моей импровизированной веревки теперь подметал землю. Зажмурив глаза, перекинула ногу через подоконник.

Меня трясло от страха. Я вцепилась в шершавую ткань обеими руками и медленно начала сползать вниз, стараясь переставлять руки, а не скользить. Оборванная штора вкупе с разодранными ладонями наверняка вызовет лишние подозрения у короля. Ладони все равно горели. Кожу начало саднить. К горлу подкатил тошнотворный комок. Живот сковал мышечный спазм. Мое лицо и тело покрылись испариной, несмотря на поздний час и довольно прохладную погоду.

Когда мои ступни коснулись земли, из груди вырвался вздох облегчения. Я посмотрела наверх, и сердце сковал ужас – я совершила настоящий подвиг, преодолела свои страхи и спустилась вниз с такой высоты, что мне и не снилась. Лишь бы все было к добру!

Не думая о том, что у меня мало времени и что при очередном обходе часовые заметят простыню (благо я додумалась дождаться их появления и скинула вниз простыню уже после того, как они прошли мимо моего окна), я бросилась под тень парковых деревьев. Теперь нужно успеть обернуться за два-три часа, пока король и слуги спят.

Я бежала через королевский парк к тем самым кованым высоким воротам, через которые несколько часов назад попала в этот дворец. Мои опасения подтвердились – ворота охранялись отрядом гвардейцев, а по всему периметру забора были установлены смотровые башенки. Проскочить незамеченной не было совершенно никакого шанса. Отчаяние почти захлестнуло меня, как вдруг вдалеке показался силуэт мужчины – один из стражников обходил по периметру забор. Причем обходил он его какой-то странной шаткой походкой, напевая что-то себе под нос.

Я спряталась за деревом, чтобы он не заметил меня.

– Жозе, ты опять надрался вдрызг? – с ближайшей башни донесся голос гвардейца.

– Сегодня мои именины, капитан! – заплетающимся языком ответил часовой, после чего заржал, как конь. Меня передернуло от его смеха.

– У тебя каждый день именины, сукин ты сын! – смеясь, ответил его товарищ.

Тем временем человек приближался – нас разделало теперь не более десятка шагов. Решение пришло молниеносно. Я быстро осмотрелась и, заприметив толстую сухую ветку, больше напоминавшую дубинку, схватила ее и притаилась. Как только мужчина поравнялся с моим укрытием, я с размаху треснула его по башке.

– Надеюсь, Жозе, у тебя всего лишь легкая контузия и ты полежишь тут спокойненько до моего возвращения, – прошептала я, вмиг почувствовав всю тяжесть своей вины перед простым часовым, который попался под руку.

Надо сказать, в этот момент моя совесть обозвала меня совсем не лестными словами, но я приказала ей заткнуться. Мужчина при ближайшем рассмотрении оказался весьма жилистым и тощим, причем практически одного роста со мной. Кряхтя и пыхтя, я за ноги заволокла его за дерево, где стянула с него гвардейский мундир. Свое платье я закинула на ветку. Переодевание заняло еще несколько минут. Упрятав под фуражкой волосы и нацепив на плечо мушкет, я вышла к забору и, пытаясь подражать его пьяной походке, направилась прямиком к выходу. Натянув козырек почти до носа, я прошмыгнула между двух стражников, один из которых бросил мне вслед: