Под алыми небесами - Марк Салливан

«Предупреждение всем жителям Милана! – вещал пронзительный голос по-итальянски. – Вчерашнее трусливое убийство немецких солдат не останется безнаказанным. Если вы не сдадите сегодня террориста, то завтра вас ждет кара. Повторяю: предупреждение всем жителям Милана…»

Пино так проголодался, что почувствовал пустоту в желудке; он заволновался, глядя на удаляющуюся машину и слыша отзвуки голоса из громкоговорителей, разносящиеся по всем улицам, примыкающим к Пьяцалле Лорето. В полдень мимо него прошли немецкие солдаты, расклеивая растиражированные копии того же предупреждения на столбах и стенах домов.

Три часа спустя генерал Лейерс, как пушечное ядро, вылетел из дверей телефонной станции. Он пребывал в ярости, садясь на заднее сиденье «даймлера». Пино не ел с шести часов утра, голова у него кружилась, и он нервничал, садясь за руль.

– Verdammte Idioten[19], – произнес Лейерс резким голосом. – Verdammte Idioten.

Пино понятия не имел, что значат эти слова. Он кинул взгляд в зеркало заднего вида и увидел, как генерал три раза ударил кулаком по сиденью. Лицо у него покраснело, лоб покрылся потом, и Пино отвернулся, опасаясь, что гнев генерала может обрушиться на него.

Лейерс на заднем сиденье тяжело дышал. Когда Пино наконец снова посмотрел в зеркало, генерал сидел с закрытыми глазами, сложив руки на груди, дышал медленно и ровно. Может быть, он спал?

Пино не знал, что ему делать, кроме как сидеть, ждать и страдать от невыносимого голода.

Десять минут спустя генерал Лейерс сказал:

– Канцелярия кардинала. Знаете?

Пино посмотрел в зеркало заднего вида, увидел непроницаемое лицо генерала и ответил:

– Oui, mon général.

Он хотел спросить, когда ему можно будет остановиться, чтобы поесть, но решил воздержаться.

– Снимите мои флажки. Это неофициальный визит.

2

Пино исполнил приказание генерала, сел в машину и включил передачу, спрашивая себя, что Лейерсу могло понадобиться в канцелярии. Он поглядывал на генерала в зеркало заднего вида, пока петлял по городу в сторону Виа Паттари, но тот, казалось, погрузился в свои мысли, и по его лицу ничего нельзя было прочесть.

Когда они подъехали к воротам канцелярии, солнце уже зашло. Охраны здесь не было, и Лейерс приказал Пино ехать через парк. Он проехал по брусчатке, выложенной вокруг двухэтажного здания с колоннами. Заглушил двигатель и вышел из машины. В центре двора журчал фонтан. Сумерки опускались на застывший в неподвижном пекле город.

Пино открыл дверь генералу Лейерсу, тот вышел и сказал:

– Вы можете мне понадобиться.

«С кем он будет говорить сегодня?» – подумал Пино. И вдруг понял, и сердце его забилось сильнее. Они будут говорить с Шустером. У кардинала Милана была выдающаяся память. Он наверняка вспомнит Пино, как вспомнил его полковник Рауфф, но, в отличие от шефа гестапо, кардинал вспомнит и его имя. Кардинал увидит и свастику на его нарукавной повязке и сурово осудит его, может быть, предаст вечному проклятию.

Поднявшись по лестнице, генерал Лейерс повернул налево, подошел к массивной деревянной двери и постучал. Дверь открыл пожилой священник, который вроде бы узнал Лейерса, и на лице его появилось неприязненное выражение. Однако он отошел в сторону, пропуская его. Таким же неприязненным взглядом он смерил и Пино.

Они прошли по обитому деревянными панелями коридору в богато украшенную великолепную приемную, повсюду здесь были изображены библейские сюжеты – вышитые на гобеленах пятнадцатого века, вырезанные на деревянных распятиях, написанные золотом на каждом свободном метре стен. Единственным предметом не в итальянском стиле здесь был стол, за которым спиной к Пино и Лейерсу сидел невысокий лысый человек в кремового цвета сутане и красной шапочке. Кардинал Шустер, казалось, не замечал их прихода, пока священник не постучал по дверному косяку. Шустер на миг перестал писать, потом еще четыре-пять секунд потратил на то, чтобы закончить предложение, после чего поднял голову и повернулся.

Лейерс снял фуражку. Пино неохотно сделал то же самое. Генерал подошел к Шустеру, но через плечо заговорил с Пино:

– Скажите кардиналу, что я ценю его готовность принять меня в таком срочном порядке, но дело важное.

Пино попытался остаться за плечом генерала, где кардиналу было бы труднее разглядеть его, и перевел слова Лейерса на итальянский.

Шустер выгнул шею, пытаясь увидеть Пино.

– Спросите генерала, чем я могу быть ему полезен.

Пино, уставясь в ковер, переводил слова кардинала на французский, но тут Шустер прервал его:

– Я могу позвать священника, который говорит по-немецки, если генерал желает облегчить разговор.

Пино перевел для Лейерса.

Генерал отрицательно покачал головой:

– Я не хочу без нужды тратить его и свое время.

Пино перевел Шустеру, что Лейерс останется со своим переводчиком.

Кардинал пожал плечами, а Лейерс сказал:

– Ваше высокопреосвященство, вы наверняка знаете, что вчера пятнадцать немецких солдат были убиты в результате террористической атаки, совершенной партизаном на Пьяццале Лорето. И вы наверняка знаете, что полковник Рауфф и гестапо требуют, чтобы террорист сдался до рассвета, иначе город постигнет возмездие.

– Знаю, – ответил кардинал. – И насколько жестокое?

– Любое насилие со стороны партизан в отношении немецких солдат наказывается адекватным актом насилия в отношении местного мужского населения, – ответил генерал. – Заверяю вас, это не мое решение. Этот позор на совести генерала Вольфа.

Пино был потрясен услышанным и увидел, что потенциальное возмездие произвело такое же впечатление на Шустера.

– Если немецкие власти пойдут этим путем, это настроит против вас население, сопротивление ожесточится. В конечном счете они не проявят к вам ни малейшего милосердия.

– Я согласен с вами, ваше высокопреосвященство, именно такие аргументы приводил и я, – сказал генерал Лейерс. – Но моего голоса не услышали ни здесь, ни в Берлине.

– И чего же вы хотите от меня?

– Я понимаю, что ваши возможности ограниченны, ваше высокопреосвященство. Но вы можете попросить террориста сдаться, прежде чем угроза наказания будет приведена в исполнение.

Шустер задумался на мгновение, потом сказал:

– И когда это случится?

– Завтра.

– Спасибо, что проинформировали меня лично, генерал Лейерс, – сказал кардинал.

– Ваше высокопреосвященство, – сказал Лейерс, поклонился и развернулся к двери, отчего Пино оказался лицом к лицу с Шустером.

На лице кардинала мелькнуло узнавание.