Полночные узы - Лара Эдриан

«О господи, нет!»

На тротуаре через дорогу от дома Салливана лежала сумочкаТесс, расстегнутая, выпотрошенная, содержимое валялось рядом. Данте повернулнаправо в узкий проход между двумя домами, в конце прохода виднелся сарай,незапертая дверь покачивалась на петлях.

Тесс была там. Он знал это. Данте напрягся и замедлил шаг.

Он уже готов был ворваться внутрь и растерзать тварей голымируками, когда почувствовал за спиной движение. Отверженный вышел из тени ибросился на него. Падая, Данте перевернулся, выхватил malebranche ирасполосовал лицо Отверженного. Тот душераздирающе завопил, отскочил и забилсяв конвульсиях, его отравленная титановым лезвием кровь закипела, растворяятело. Данте еще раз перевернулся и встал на ноги.

В щель между домами он увидел подъехавший «ренджровер».Машина резко остановилась, в следующую минуту Тиган и Чейз с оружием в рукахуже бежали к нему. Из темноты вышел еще один Отверженный, но, встретив ледянойвзгляд Тигана, предпочел повернуть в противоположную сторону. Метнувшись,словно большая кошка, Тиган пустился вдогонку.

Чейз, должно быть, заметил серьезную опасность в квартиреСалливана, потому что с пистолетом в руке поспешил туда.

Все это Данте видел боковым зрением, рывком распахивая дверьсарая, из которого доносилось жадное чмоканье. Этот звук был ему хорошо знаком— так вампиры пили кровь, но то, что это была кровь Тесс, накалило его яростьдо предела.

Двое Отверженных прижимали Тесс к полу, один припал к еезапястью, другой — к шее. Тесс лежала неподвижно, настолько неподвижно, что уДанте сердце оборвалось. Но он почувствовал, что она жива. Он ощущал слабуюпульсацию ее крови в своем теле. Еще минута, и эти твари выпьют ее досуха.

Данте взревел так, что задрожали стены сарая, гнев бушевал внем адским пламенем. Отверженный оторвался от запястья Тесс и зашипел, на егогубах и клыках алела кровь. Он высоко подпрыгнул, отлетел в угол и завис подпотолком, как паук.

Данте метнул malebranche, лезвие когтем впилось в горлоОтверженного, он с воплем упал на пол сарая. В следующее мгновение всю своюненависть Данте направил на самого рослого кровососа, который, словно хищник,защищающий свою добычу, кружил над неподвижным телом Тесс. Скаля клыки, он несводил с Данте дикого, злобного взгляда.

Было видно, что он совсем недавно заразился Кровожадностью,которая превратила его в бешеного зверя. Возможно, это был один из пропавшихюношей Темной Гавани. Сейчас это уже не имело значения, любой Отверженныйзаслуживал смерти, особенно этот, посягнувший на драгоценную кровь Тесс — на еежизнь, которая едва теплилась в теле и могла в любую минуту угаснуть.

Медлить нельзя.

Боль Тесс огнем разливалась по жилам Данте, заставляя егособственную кровь кипеть неистовой жаждой боя. Он зашипел, обнажая клыки, и сдиким ревом бросился на Отверженного. Данте хотел сначала разорвать его вклочья, чтобы утолить свою ярость, а затем уже вонзить в него смертоносныйклинок. Но нужно было торопиться — жизнь Тесс висела на волоске.

Одной рукой сжав подбородок Отверженного, другой Данте нанесудар, сломав кровососу челюсть. Тот завопил, Данте выхватил клинок и вогнал емув грудь, затем отбросил от себя начавший плавиться труп и подскочил к Тесс.

— Господи, — прошептал он, опускаясь на колени. Он слышал еетихое, прерывистое дыхание, едва уловимое. Запястье Тесс было сильно разорвано,но рана на шее выглядела еще ужаснее, лицо казалось белее снега. Данте взял еебезжизненную руку — пугающе холодную, — поднес к губам и поцеловал. — Тесс...держись, детка. Опасность позади.

Данте осторожно поднял ее и вынес из сарая.

Чейз переступил через труп пожилого мужчины, который лежал удвери квартиры на первом этаже. Дверь была открыта, из гостиной доносился звукработающего телевизора. Не трудно было догадаться, Что человек стал жертвойОтверженных. По крайней мере один из них все еще находился в доме. Чейз началбесшумно подниматься по лестнице к квартире Салливана, на каждом шагуостанавливаясь и прислушиваясь. Обеими руками он сжимал «беретту», удерживая еевозле правого плеча и направив дуло вверх. Чтобы разрядить обойму, ему хватилобы нескольких секунд. Стоило Отверженному появиться, его ждала неминуемаясмерть от титановых пуль.

Поднявшись на площадку третьего этажа, Чейз остановился,вглядываясь в щель приоткрытой двери квартиры. Там все было перевернуто.Отверженные что-то искали, разумеется не самого хозяина. Не мог же он прятатьсяв ящиках компьютерного стола и дискетницах, которые были разбросаны по полу.Заметив тень, Чейз прижался к стене. Из кухни с ножом в руке вышел Отверженныйи принялся распарывать и потрошить подушки кресла.

Носком ботинка Чейз открыл дверь пошире и, осторожнопроскользнув внутрь, наставил «беретту» на Отверженного. Тот был настолькоувлечен своим делом, что не чувствовал угрозы. «Беретта» застыла в несколькихдюймах от его затылка.

Чейз мог выстрелить и должен был. Опыт профессионального агентаи логика требовали нажать па курок и всадить пулю в голову Отверженного, ночто-то удерживало его.

Чейз бегло осмотрел врага: высокий, атлетическоетелосложение, грязная толстовка, джинсы, давно немытые растрепанные волосы... иво всем облике что-то незрелое, почти детское. Отверженный выглядел кактипичный наркоман. От него исходил солоноватый запах крови и пота — запахвампира зараженного Кровожадностью.

Но было в нем что-то знакомое.

— Господи, — выдохнул Чейз. — Кэмден?

Отверженный замер, его плечи напряглись, голова началамедленно поворачиваться. Он заворчал, с шипением обнажая клыки и шумно втягиваяноздрями воздух. Чейз не видел его глаз, но чувствовал их огненный жар.

— Кэм, это я, твой дядя. Положи нож, мальчик.

Даже если Кэмден услышал и понял его слова, то никак на этоне отреагировал и нож из рук не выпустил. Он начал медленно, осторожноразворачиваться, как зверь, осознавший, что его загнали в угол.

— Все в порядке, — сказал Чейз. — Тебе ничего не угрожает. Яздесь, чтобы помочь тебе.

Чейз сам не вполне верил в то, что говорил. И хотя онопустил пистолет, но палец продолжал держать на спусковом крючке, и каждыймускул его тела дрожал от напряжения. Тревога отвратительным холодком пробежалапо спине, словно ворвавшийся в открытую дверь осенний ветер. Чейз тожечувствовал себя загнанным в угол, он не знал, чего ждать от племянника, незнал, как поступить.

— Кэмден, твоя мама очень волнуется. Она хочет, чтобы тывернулся домой. Ради нее возвращайся, мальчик.

Целую вечность Чейз ждал, пока единственный сын его братаповернется к нему, но оказался не готов к тому, что предстало его взгляду. Онпостарался не выказать отвращения, хотя к горлу подступил комок при видезабрызганного кровью, искаженного злобой лица Кэмдена. Всего несколько днейназад это был милый юноша, который весело смеялся в кругу друзей и подавалбольшие надежды.