Близнецы из Пиолана - Сандрин Детомб

Стоя посреди больничной лаборатории, капитан с трудом удерживался от того, чтобы начать крушить все, что попадется под руку. Ему хотелось завопить, бросить все и уехать подальше отсюда, не сказав никому ни слова. Никогда еще он не чувствовал себя настолько беспомощным.

Но вместо этого он сделал несколько глубоких вдохов и затем набрал номер единственного человека, который мог бы объяснить ему смысл этих строк.

Телефон детского психолога не отвечал. После пятого гудка включилась голосовая почта. Фабрегас попросил перезвонить ему, не вдаваясь в подробности. Затем позвонил Викару.

– Лейтенант, мне нужно срочно поговорить с доктором Флоран! Она не отвечает по мобильному. Постарайтесь ее разыскать!

– А где ее искать, капитан?

– Посмотрите в архиве. Она собиралась там что-то проверить.

– Там ее точно нет, капитан. Она уехала двадцать минут назад.

– Что значит – «уехала»? Она сказала вам куда?

– Кажется, она поехала в больницу, когда узнала, что вы там. Она сказала, что ей нужно сообщить вам что-то срочное.

– Двадцать минут назад, говорите?

– Да, около того.

Фабрегас резко отсоединился, оставив Викара в одиночестве и наверняка в недоумении. Он снова набрал номер детского психолога, как вдруг заметил красную точку в углу иконки текстовых сообщений. Оказывается, он пропустил сообщение от доктора Флоран, пришедшее несколько минут назад, – видимо, погруженный в мысли о письме, не услышал звуковой сигнал. Она написала почти все то же самое, что он только что услышал от Викара, добавив, что ей нужно проверить две-три догадки, прежде чем изложить ему свою новую версию. Фабрегас написал в ответ, что ждет ее звонка. Однако отсутствие уведомления о доставке свидетельствовало о том, что доктор Флоран находится вне зоны действия сети или специально отключила телефон. Оставалось запастись терпением, а пока попытаться расшифровать истинный смысл письма, найденного в кармане Габриэля.

Фабрегас едва отложил телефон, как в лабораторию вошел заведующий отделением и сообщил, что родители Габриэля прибыли и сейчас находятся у постели сына.

– Как он себя чувствует?

– Первичный осмотр позволяет надеяться на лучшее. Мы ждем результаты анализов, но, по крайней мере, психологическое состояние мальчика стабильное.

– В таком случае вы не будете возражать, если я задам ему несколько вопросов?

– Это не так просто, капитан. Габриэль не произнес ни слова с того момента, как оказался здесь. И я не думаю, что вид человека в жандармской форме сделает его разговорчивее.

– Ну, если дело только в форме, я готов надеть поверх нее медицинский халат.

– Я думаю, Габриэлю надо немного побыть наедине с семьей.

– А если я вам скажу, что от его ответов зависит жизнь девочки, его ровесницы?

Фабрегас не слишком охотно использовал этот аргумент, тем более что содержимое письма говорило о противоположном. Поэтому он втайне даже обрадовался, когда завотделением сказал:

– Я бы предпочел, чтобы вы подождали, пока с ним побеседует наш штатный детский психолог. Он прибудет завтра утром.

Капитан машинально бросил взгляд на часы. Девять вечера. У похитителя будет почти двенадцать часов форы…

– Может быть, пригласить другого?

– Простите?..

– С самого начала расследования мы сотрудничаем с детским психологом из Авиньона. Если она сможет подъехать сегодня, вы не будете возражать против ее беседы с Габриэлем?

– Не вижу никаких проблем, – ответил завотделением. – Только сообщите ее фамилию дежурной сестре, чтобы она внесла ее в журнал посещений.

– Спасибо!

Габриэля поместили в отдельную палату. Фабрегас терпеливо ждал у двери, в третий раз пытаясь дозвониться до доктора Флоран. На сей раз он оставил подробное голосовое сообщение. Объяснил текущую ситуацию и, стараясь, чтобы в голосе не звучали умоляющие нотки, вновь попросил перезвонить как можно скорее.

Когда он отсоединился, мимо него прошла медсестра и, открыв дверь, вошла в палату. Время было уже позднее, и она, видимо, собиралась проверить состояние Габриэля перед сном и попросить его родителей оставить его до завтра. Фабрегас тайком наблюдал за мизансценой через полуприкрытую дверь. Мать Габриэля, сидя на краешке кровати, держала руки сына в своих и прижимала его ладони к губам. Отец стоял примерно в метре от нее, сжав челюсти. Фабрегас уже неоднократно разговаривал с ним и хорошо понимал его нынешнее состояние: сейчас месье Пенико находился во власти тревоги совсем другого рода, чем та, которая терзала его с момента исчезновения сына. Теперь он опасался, что его сын никогда не будет прежним, каким он его знал и любил. Он ждал, чтобы кто-то вселил в него уверенность. Чтобы кто-то сказал, что с его сыном не произошло ничего необратимого. Завотделением уже сказал ему, что Габриэль не подвергался сексуальному насилию. Он по опыту знал, что обычно это самая большая проблема для отцов. Женщины готовы выдержать гораздо больше. Однако, поскольку Габриэль все время молчал, месье Пенико не мог судить о его психическом состоянии, и эта неопределенность мешала любым попыткам восстановить былые отношения.

Медсестра занялась капельницей, и Фабрегас, воспользовавшись этим, сделал шаг вперед. Несмотря на рекомендации врача, он чувствовал потребность установить контакт с Габриэлем. Он хотел посмотреть мальчику в глаза, спросить, известно ли ему о содержании письма, хранившегося в кармане джинсов.

Но когда Габриэль внезапно завопил во все горло, Фабрегас понял, что вряд ли станет тем человеком, который сумеет его разговорить.

51

Штатный детский психолог из больницы Луи Жиоржи уже больше часа находился в палате с Габриэлем. Фабрегас просил разрешения присутствовать при разговоре, но доктор Блан был неумолим: ребенок перенес жесточайшую психологическую травму, и его душевное здоровье сейчас важнее всего. Вначале капитан возмущался, указывая на то, что такое решение может иметь серьезные последствия для жизни и здоровья Зелии, но в конце концов вынужден был смириться с авторитетным решением белых халатов.

Его также беспокоило длящееся молчание доктора Флоран. От нее не было известий со вчерашнего вечера, и два текстовых сообщения, которые он отправил ей сегодня утром, так и оставались непрочитанными. Было уже десять утра, а детский психолог не относилась к «совам», любящим подольше поспать. Она сказала Викару, что должна проверить кое-какие свои догадки, прежде чем связаться с Фабрегасом. Может быть, ей пришлось поехать в другой город и в пути у нее разрядился телефон? Да нет, она бы нашла способ решить эту проблему… Фабрегас вышел из здания больницы и позвонил Викару.

– Я хочу, чтобы вы установили местонахождение телефона доктора Флоран.

– Какая-то проблема, капитан?

– Пока не знаю. Она не отвечает на вызовы с того момента, как уехала из жандармерии. Каждый раз, когда я пытаюсь дозвониться, меня переадресуют на голосовую почту.