Госпиталь брошенных детей - Стейси Холлс

– Если бы только наша мама могла видеть тебе сейчас, – сказала я, потому что ничего другого не приходило мне в голову. Нед не двигался; я смотрела на привычные завитки его рыжих локонов над ушами и гадала, куда пропал мой брат.

Я взяла Шарлотту за руку и вывела ее из комнаты.

Вход в Олд-Бейли-Корт представлял собой переулок не более двух футов шириной в начале подъема на Лудгейт-Хилл, между продовольственным складом и бочарной лавкой. Переулок вел в длинный и узкий Белл-Сэвидж-Ярд, увешанный бельевыми веревками между домами, а в его дальнем конце справа находился Олд-Бейли-Корт. Мы с Шарлоттой вошли в Белл-Сэвидж-Ярд одновременно с тем, как высокий и хорошо одетый мужчина в черном цилиндре вышел с другого конца и исчез за углом. Оба квартала примыкали к Флит-Лейн, но переулок между ними был почти неисхоженным. Люди проходили здесь лишь по необходимости.

Я внушала себе, что этот человек мог быть безобидным посетителем, судебным приставом или инспектором. Но чутье подсказывало, что это не так. Я выругалась про себя и остановила Шарлотту. Она посмотрела на меня, безмолвно спрашивая, в чем дело, и я секунду помедлила, прежде чем снова выругаться и повернуть назад, как трусиха, которой я и была в тот момент.

– Собираешься станцевать джигу?

Наполовину скрытый за просыхающей простыней, Лайл Козак прислонился к стене дома на Белл-Сэвидж-Ярд, скрестив руки на груди и самодовольно поглядывая на окружающий мир. Он выглядел странно при свете дня без своего обычного факела, хотя его черты сохраняли нечто сумрачное, как будто он вымазал лицо углем. Его темные глаза задорно блестели.

– Ты лучше выглядишь в темноте, – сказала я.

Он усмехнулся.

– Девушки с Биллингсгейта умеют обхаживать парней.

Я дернула головой в сторону переулка, и он моментально насторожился, напомнив мне, чем кончилась наша прогулка по Лудгейт-Хилл.

– Как дела, мисс? – обратился он к Шарлотте, присоединившись к нам. Он подождал, пока девочка не обратила на него внимание, а потом вынул монетку из-за уха и протянул ей. Она улыбнулась, взяла монетку, и тут я поняла, что она не улыбалась с тех пор, как я привела ее к себе домой.

– Иди и купи себе булочку с изюмом вон в той булочной, видишь? Давай!

Секунду поколебавшись и увидев, как я одобрительно киваю, она побежала в булочную, а я жестко посмотрела на Лайла.

– Ты видел того мужчину, который шел передо мной?

– Этого хлыща? Видел. Сыщик, по моему разумению.

Я снова выругалась и огляделась по сторонам.

– Все мои вещи остались там! А Эйб даже не узнает, что я снова ушла.

– Не повезло. Но он не нашел тебя, верно? Нет ничего, чего я не мог бы достать для тебя. У тебя есть бабло?

– Да.

– Сколько?

– Примерно шесть шиллингов.

– Скажи погромче, а то глухая вдова в Вестминстере тебя не слышит.

– Заткнись, ладно? Не делай вид, будто ты один здесь такой умный. Я доставила нас сюда, верно?

– Это я доставил вас сюда, – с невыносимым самодовольством поправил он и подмигнул.

Шарлотта вышла из булочной со сдобной плюшкой размером с ее голову.

– Это ведь не все для тебя? – поддразнил Лайл, когда она подошла к нам. – А то тебе больше не понадобится есть до следующей субботы.

В этот момент из переулка вышла женщина с двумя детьми, и я узнала в ней Хелен Кук, застенчивую мать пятерых детей, которая жила со своим мужем и матерью в восьмой квартире. Я накинула плащ на голову и отвернулась к окну булочной, а Лайл сразу же шагнул вбок, чтобы прикрыть меня. Я подождала, пока Лудгейт-Хилл не поглотил их.

– Ты голодная? – спросил Лайл, как только они ушли.

– Пожалуй, да.

– Тогда пойдем в мясную лавку, и я накормлю вас бифштексом. Эй, Томми! – Он ухватил за шиворот первого попавшегося мальчишку, грязного бродяжку лет тринадцати на вид, а потом еще двоих – круглоглазого паренька примерно восьми лет и приземистого коротышку, похожего на бойцового пса, – дал каждому из них по пенсовой монетке и отправил наблюдать за тремя выходами со двора.

– Кто увидит того мужика первым, пусть проследит до его логова, – сказал он им. – Потом возвращайтесь сюда и ждите; тогда вам еще кое-что перепадет.

Они поспешили прочь, и каждый хотел опередить остальных.

Пятнадцать минут спустя мы с Лайлом и Шарлоттой сидели в тусклом и дымном полуподвале мясной лавки на Флит-стрит. У каждого из нас была кружка бульона, кусок хлеба и чашка чая с молоком. После жизни на Девоншир-стрит мой аппетит вырос, как и размер моей талии. Мои панталоны давили на пояс, и Лайл с довольной улыбкой наблюдал за моей трапезой. Сам он ел удивительно деликатным образом, почти как аристократ. Он не клал локти на стол и не пил бульон прямо из чашки, как делали некоторые мужчины, и долго жевал, пока я рассказывала ему, что Нед украл мои деньги и скоро мне будет негде жить.

– Значит, тебе нужен выход, – сказал он, когда служанка с рябым от оспы лицом подлила нам еще чаю.

Я кивнула и рассеянно вытерла воротник Шарлотты, куда она пролила немного бульона. Она была робко зачарована этой дешевой забегаловкой, темной и шумной, с запахами жареного мяса из кухни, немытых тел и пролитого пива. Почти все длинные скамьи были заполнены, и повсюду громоздились грязные тарелки. Дым прилипал к низкому потолку, и люди толкались локтями, смеялись, ссорились и сплетничали друг с другом. В моих ушах стоял непривычный звон.

– Вот что мы сделаем. – Лайл наклонился ко мне. – Моя сестра работает в Ламбете на молочной ферме у болота. Это лишь в двух-трех милях от того места, где мы сейчас находимся. Я отправлюсь к ней и спрошу, можно ли найти для тебя работу молочницей или что-то в этом роде, чтобы ты могла взять с собой и Шарлотту.

– Я никогда не была в Ламбете. Это поселок?

– Верно. – Лайл повернулся к Шарлотте и заметил, что она слушает нас. – Ты умеешь доить корову? – спросил он.

Она выглядела настолько оскорбленной, что мы рассмеялись.

– Хорошо, – сказала я. – Но, Лайл… только вместе с ней. Мне нет смысла искать работу, где ей не будет места.

Он взмахнул рукой.

– Мы скажем, что ты недавно овдовела, а я найду тебе оловянное колечко на палец.

Я со вздохом провела руками по лицу и уткнулась в свою чашку.

– Кто тебя послал? – спросила я. – Должно быть, я сделала что-то очень хорошее в предыдущей жизни.

– Или что-то плохое в этой.

– Полагаю, мне нужно будет прятаться, пока не будет новостей от твоей сестры. Я отправлюсь к моей подруге Кезии. Ты придешь, когда узнаешь? Она живет в Броуд-Корт, возле Шоумейкер-Роу, в Хаундститче. Сможешь запомнить?