Отчет Брэдбери - Стивен Полански

— Ладно, я пойду посмотрю твою спальню.

Она вышла из гостиной и направилась по коридору.

Алан отвернулся от окна. Он выглядел несчастным.

— Подожди, — окликнул я Анну. — Думаешь, мне надо остаться с ним?

— Я надеялась, он пойдет за мной, — ответила она из коридора.

— Он не пошел, — сказал я.

Она вернулась в комнату.

— Идем.

У нее был умоляющий голос.

— Иди, — сказал я клону. — Скорее.

Он не обратил на меня никакого внимания.

— Пожалуйста, — попросила Анна. — Прошу тебя, идем со мной.

Не знаю, была ли какая-то связь между тем, как она попросила, и его согласием, но на этот раз он пошел с ней. Я стоял чуть в стороне, но он, проходя мимо, толкнул меня плечом. Ощущение было такое, будто меня ударили в грудь тяжелым набивным мячом. Я пошатнулся. У меня перехватило дыхание, я сделал шаг назад, чтобы удержаться на ногах. Когда я сумел выдавить: «Эй, осторожнее!», Алана уже не было в комнате.

Я подошел к окну. В огороде за кирпичной оградой две женщины согнулись над грядкой. На вид они были ровесницами, лет под семьдесят, и, скорее всего, сестрами. На одной из них была широкополая соломенная шляпа, на другой — красный козырек. Обе одеты в шорты и футболки, у обеих на руках садовые рукавицы. Я наблюдал за ними, пока Анна и Алан осматривали спальню, которую нам с ним предстояло делить, что в данный момент казалось зловещей перспективой. Одной из многих. Эти две женщины выглядели так счастливо и мирно. Мне хотелось открыть окно и позвать их. Рассказать им, что здесь происходит. Мне никогда не нравилось копаться в земле — слишком много насекомых, слишком много грязи. Я предоставлял заниматься этим Саре, и она вдохновенно работала в саду. Но сейчас я предпочел бы спуститься в огород к этим двум старым счастливым сестрам, занятым обычным делом под дневным солнцем, наедине с насекомыми и канадской грязью.

Анна вернулась в комнату, Алан держался около нее. Он выглядел довольным. Она несла коричневый бумажный пакет из магазина.

— Это вся его одежда, — объявила она. — Ему нужно все. Белье, носки, рубашки и брюки. У него ничего нет. Не могу поверить. О чем они думали?

— Он может пока надеть что-нибудь из моих вещей, — предложил я.

— Если они подойдут, — сказала она. — Скоро осень. Ему нужна теплая одежда.

— Все будет в порядке, — заверил я.

— Нам придется повести его за покупками.

— Только не сейчас, — попросил я.

Анна улыбнулась:

— Нет. Не сейчас.

Мы повели его за покупками неделю спустя. Совершенно безрассудно. Если не считать короткой полуночной прогулки по Фриэл-стрит, чтобы он немного подышал свежим воздухом, он впервые вышел из квартиры. Прошедшая неделя показала, что он кое-как мог говорить, когда хотел. Ему нравилось произносить имя Анны. Он не называл меня по имени и не заговаривал со мной. Если он хотел есть, он просил еду. Говорил: «Я голоден», или «Я хочу еду», или «Дайте мне еду», или «Я хочу есть». Он не испытывал трудностей с местоимениями, никогда не путал «я» и «ты», «мой» и «твой», как, по словам Анны, часто делают маленькие дети. Говорил: «Я устал», когда ему хотелось спать, желал Анне спокойной ночи, прежде чем лечь спать. Он говорил: «Мне надо поссать» и «Мне надо посрать». Анна просила его употреблять вместо этих слов «пописать» и «покакать», но он не стал этого делать. В первую неделю он узнал, что такое телевизор, а потом постоянно просил включить его. «Я хочу телевизор», — громко повторял он, и нам приходилось его включать, чтобы клон заткнулся. Когда он уставал сидеть в квартире — в первые несколько недель мы, не без причины, отказывались выпускать его на улицу, и он слонялся из угла в угол, — то говорил: «Я хочу на улицу».

Мы поехали за покупками в понедельник утром, выбрав такой день и время, когда, как мы полагали, в магазинах мало народу. Мы отправились в молл в западном пригороде. Мы не учли, что скоро начнутся занятия в школе, и трехэтажный универмаг в одном конце молла был полон матерей с детьми. Я наблюдал за реакцией Алана на отношения матерей с детьми, представленные там во всем своем многообразии, но его это как будто не удивляло. Он не проявлял никакого интереса к детям, но смущенно разглядывал женщин, особенно молодых матерей, и так глазел на каждую из них, словно пародировал изумление. Анна прилагала усилия, чтобы увести его оттуда, заставить молчать и шагать дальше. Проходя мимо молодой светловолосой женщины с большой грудью (возможно, она еще кормила цепляющегося за нее малыша), Алан наклонился и сказал что-то на ухо Анне. Не знаю, что он сказал — она не стала повторять, — но его слова расстроили и рассердили ее.

После этого Анна взяла инициативу в свои руки. Она быстро подобрала носки, трусы — я настоял на «боксерах» — и пижаму, потом взяла несколько рубашек и слаксы, чтобы он примерил. Еще шерстяной свитер с треугольным вырезом. Все это, кроме свитера, мне не понравилось — вещи были слишком модными и дешевыми — но клону было безразлично, как и ей. Мы нашли мужские примерочные. Мы радовались тому, что Алан ведет себя прилично, но все же побоялись отправить его в занавешенную кабинку одного. Мне с ним идти было нельзя, мы даже не рассматривали такую возможность. Всю прошлую неделю мне пришлось спать на диване в гостиной, потому что он отказался впустить меня в спальню. К тому же он не позволял мне смотреть на него, пока он полностью не оденется. Алан спал в нижнем белье — он избегал пижамы, которую купила Анна, — и даже когда он согласился на то, что я буду спать в комнате, я мог войти туда лишь после того, как он ляжет в постель и укроется одеялом. Отчаявшись, Анна решила рискнуть и заплатить за одежду без примерки. За исключением коротковатых слаксов, обтягивавших промежность, одежда вполне подошла ему.

— Он, должно быть, голоден, — сказала Анна. — Ты голоден? — спросила она Алана.

На сей раз он отчетливо кивнул.

— Прогресс, — заметил я.

— Он голоден.

— У нас есть еда?

— Нет, — сказала она. — Холодильник пустой. Надо купить.

— Я схожу.

— Это было бы здорово, — согласилась она.

С утра мы полчаса гуляли по окрестностям, чтобы убить время, и увидели небольшой супермаркет недалеко от нашего дома.

— Что купить?

— О, ты сам знаешь. Все, что необходимо. Хлеб, молоко, яйца, масло. Оливковое масло. Купи фруктов и овощей. Может быть, пасту и соус. Чай, кофе. Не знаю — куриное филе… Купи, что хочешь. Что понравится.

— Ладно, — кивнул я. — Но я обычно плохо соображаю, что нужно. Учти.

— Купи хоть что-нибудь.

— Я возьму машину.

— Конечно, — ответила она. — О, еще купи бумажные полотенца, салфетки и губки для мытья посуды. И туалетную бумагу.

— Ладно, — ответил я. — Я быстро.