Охотники до чужих денежек - Галина Владимировна Романова

– Чем могу? – скрестил он руки на груди и, театрально отставив босую ногу, высокомерно ухмыльнулся.

Он знал, что эта его ухмылка частенько сводила на нет все макуринские амбициозные закидоны. Заставляла его чувствовать себя ничтожеством, случайно затесавшимся в их великосветскую стаю. Но на сей раз этот номер не прошел.

Макурин продублировал его ухмылку. Прошел без приглашения к столу и, по-хозяйски усевшись на стул, полез в кожаную папку, которую держал до этого в руках.

Копался он там недолго. Чему-то загадочно хмыкнув, он извлек оттуда толстую общую тетрадь. Многозначительно посмотрел на Вениамина. Затем скосил брезгливый и всепонимающий взгляд на Анну, взирающую на происходящее не без любопытства, и наконец спросил:

– Где наша нимфа?

Спрашивать, о ком шла речь, смысла не было. Как не было желания и раскрывать ему все карты. Поэтому Вениамин лишь молча пожал плечами, не снизойдя до ответа.

– Отвечай, – несколько повысил голос Макурин, что позволял себе крайне редко и в ситуациях, приближенных к критической отметке. – Где твоя девка?! Та, которую ты вытащил из города якобы для того, чтобы сберечь нас всех!!! Где эта сука?!

Тут произошло неожиданное. Анна, до сего времени безмолвствовавшая у двери, грациозно изогнулась, извлекла из складок халата малюсенький мобильник и, елейно улыбаясь, почти пропела:

– Венечка, скажи этому омерзительному типу, что, если он еще раз позволит себе открыть пасть в моем доме, я нажму на пару-тройку кнопочек и его здесь уже не будет... Причем, возможно, не будет уже нигде...

Многозначительность улыбки, сопровождавшей ее угрозу, подействовала на Макурина отрезвляюще. Он покраснел всеми открытыми частями тела, потеребил лацканы пиджака и, виновато скривившись, принялся извиняться.

– Я просто не сумел справиться с чувствами, – бормотал он, то и дело перемежая свою речь сбивчивым «простите». – Не знаю, что за чувства вы питаете к этому красавчику, я-то так просто ненавижу его в настоящий момент!

– О моих чувствах мы говорить не будем, а что касается проблем... – Анна, решившая использовать столь благословенный момент на полную катушку, подошла к Вениамину и, обхватив его сзади за талию, положила голову ему на плечо со словами: – То его проблемы – мои проблемы.

– Вот как?!

Макурин был всерьез озадачен. В баре, куда он безрезультатно пытался попасть, ему выдали полнейшую информацию (не за так, конечно же) и о ярком красивом мужчине, и о его машине с иногородними номерами, и, разумеется, о том, в чьем сопровождении он отбыл. Ну а когда Макурин присовокупил к выданному вознаграждению еще пару сотен, ему был сообщен и адрес стриптизерши. С какого это хрена, интересно, девка, которую Веник видит первый и, может быть, последний раз, прониклась вдруг пониманием его проблем? А тот стоит столб столбом, словно язык ему корова сжевала, совершенно не пытаясь разуверить Макурина в его подозрениях.

– Именно так! – Воодушевленная молчаливым согласием Вениамина, Анна торжествующе заулыбалась. – Выкладывай, что у тебя за проблемы, и проваливай отсюда.

– Все дело в том, милая леди, – паскудно разулыбался Макурин, – что проблемы не у меня, а вот у этого молчаливого юноши. И проблемы его столь грандиозны, что вряд ли вам их решить... даже сообща.

Вызов?

Конечно же, это был вызов. А как еще назвать поведение возбужденного собственной гнусностью Макурина, со сладостно-упоенным видом пододвигающего к Вениамину лежащую на столе общую тетрадь. Нате, мол, вам – скушайте. Приобщайтесь, почерпните то, чего мне удалось вдоволь накушаться и от чего я теперь сам не свой и сижу с самым гнусным видом в предвкушении пусть мимолетного, но триумфа...

Вениамин молча взял тетрадь, полистал ее, исписанную ровным красивым почерком, и лишь затем углубился в изучение ее содержимого. И чем больше он читал, тем омерзительнее становилась физиономия Макурина. Он просто сочился самодовольством, предвидя реакцию своего напарника. И каким же великим было его разочарование, когда Вениамин с самым равнодушным видом отшвырнул от себя общую тетрадь и голосом, лишенным каких бы то ни было эмоций, промолвил:

– И что дальше?

– А тебе этого мало?! – зашипел Макурин и даже закашлялся, надсадив горло. – Эта сука, которую ты представил мне как свою пламенную воздыхательницу, следила за нами всеми! Она все записывала в тетрадь, для того чтобы...

– Чтобы потом оставить ее в квартире и чтобы ты ее там нашел, – насмешливо перебил его Вениамин, которому удалось справиться с замешательством, вызванным внезапным появлением Макурина. – Так, что ли?

– Ну... – тот замялся. – Может быть, у нее просто не было времени. Или в твоем присутствии ей не удалось ее взять, а потом кто-то должен был прийти и забрать ее, чтобы представить как доказательство.

– Не мели чепухи! Собиралась она в полнейшем одиночестве, потому что я ждал ее на улице. Времени у нее было предостаточно. Она успела бы даже все переписать начисто, если бы захотела. Так что, браток, ты вытащил пустышку. И когда я звонил тебе и сообщил место своего пребывания, то совсем не думал, что ты окажешься настолько глуп и будешь скакать сюда при любом признаке твоего эмоционального поноса. – Вениамин осторожно высвободился из объятий Анны и, пройдясь по комнате, остановился рядом с Макуриным, который багровел теперь пуще прежнего. – Подумай сам: разве оставила бы девушка столь важный документ на произвол судьбы, кабы он был для нее столь серьезен? Нет, конечно же!

– А зачем ей это?! – попытался восстановиться в своих собственных глазах Макурин, не желавший сдавать позиции. – Коли она наблюдала за тобой и даже, допускаю, вела дневник наблюдений, то зачем ей было в таких подробностях описывать наши сходки?! Там даже все рюкзаки описаны с точностью до прострочки швов и поломанных «молний» на боковых карманах! Зачем ей это?!

– Пойди и спроси.

Вениамин совсем уже было собрался успокоенно откинуться на тахте, когда его пригвоздил к месту следующий вопрос Макурина. Знал ведь!.. Наверняка знал, поганец, что слова его возымеют действие разорвавшейся бомбы, и приберег напоследок.

– Что ты сказал?! – Вениамин с такой прытью шарахнулся в его сторону, что у него в спине даже что-то хрустнуло. – Повтори, что ты сказал?!

– А то и сказал! – Самодовольство вернулось к нему снова, и Макурин оставил-таки лацканы своего пиджака в покое. – Девочка твоя покинула нас достойно! Под занавес она оставила в сейфе, встроенном в стену, взрывчатку. Заведомо знала, сучка, что любопытных будет больше чем достаточно. Как вспомню свой визит туда... Воистину сам господь меня охраняет.

– Что же удержало тебя от проникновения в святая святых? – не поверила Анна в отсутствие меркантильности у столь неприятной человеческой особи. – Не иначе кто-то помешал.

– Точно, девушка! – Макурин потряс в воздухе указательным пальцем. – Я всегда говорил, что из проституток получаются самые лучшие подруги. Опыт, помноженный на годы... Ладно, не обижайся... Соседка! От неминуемой гибели меня спасла соседка. Вошла в квартиру и принялась девушку по имени окликать. Вот я в ванной и решил укрыться.